– Гольфстрим в Атлантическом океане, – подсказал Макар.
– Ага-т! Оно льды в Арктике моет-т, л-льды тают.
– Та де тот Голвстрым, – отмахнулся дядя Миша.
Макар включил гидромолот, и слова спорщиков утонули в уханье станка. Гидравлика на молоте давно дала течь, потому кузнец перед работой постоянно вытирал стол, чтобы при ковке горячее масло не летело в стороны.
Мужики бросились врассыпную, когда Зотов ловко бросил под молот пылающую жаром болванку. Пронырливый дядя Миша отошел к двери – всегда можно выскочить на улицу, – а плотный Степанян спрятался за спину кузнеца – самое безопасное место в кузне. Не обращая внимания на мужиков, Макар оттянул заготовку, поставив на ребро, выровнял округлившиеся края и, выключив молот, стал доводить зубило на наковальне.
– Ладно-т. Я потом зайду, – сказал Сашка, с уважением глядя на работу кузнеца.
– Завтра, – уточнил Макар. – На сегодня я завязываю. Отпросился на полдня.
Он подошел к стеллажу с готовым инструментом и выбрал зубило нужного размера.
– Вот тебе готовое.
Пыхтя сигаретой, Сашка рассмотрел инструмент и, довольный увиденным, вышел из кузни.
Дядя Миша еще топтался в нерешительности.
– Там у меня поршни есть, – как бы невзначай тихо произнес он.
– Сколько? – спросил Зотов, снимая брезентовый передник.
– Шесть.
– Почем?
Дядя Миша замялся, дернул плечом. Макар знал, что с ним можно торговаться до бесконечности, однако не сегодня.
– Беру по трояку, – предложил кузнец.
Лицо дяди Миши озарилось улыбкой: считай, пузырь самогона за каждый поршень – лихо.
– Так я ж щас принесу. – Он бросился в дверь, но Макар остановил.
– Завтра, дядь Миш. Все завтра.
– Ага. Тада с утра приходь.
Зотов закрыл за ним дверь.
Не надо было приходить на работу. Лучше бы взял отгул, однако от кузни до кургана дорога ближе, и пройти можно практически незамеченным. Не будет же он идти по деревне с тесаком за плечами и флягой на поясе, как какой-то гребаный супергерой. Макара смущало его снаряжение. Можно оставить ятаган, сунуть в карман раскладной нож, фляги с водой и «федоровкой» в рюкзак, а там налегке к кургану. Только ятаган кован не для красоты, флягу из рюкзака извлекать долго, и это может стоить жизни. Ночные походы убедили Зотова: курган не прощает наплевательского отношения.
Синяя тетрадь:
«Мы живем в миру, и он руководит нашими поступками, формирует наши привычки, характер. Достичь спокойствия нам очень сложно. Постоянные раздражители с разных сторон выводят из состояния равновесия. Так учил меня дед Федор и заставлял молиться. Он говорил, что человек может только тогда найти себя, только тогда обрести внутренний покой, когда слушает свое сердце и душу. Мир не дает нам такой возможности, влияя извне, и мы невольно принимаем его вторжение, стараясь подстраиваться под него. Но когда сила человека идет изнутри, от его души и сердца, окружающая действительность теряет власть над ним, а такой человек получает невиданные силы.
Я не понимал этого, пока не испытал на себе. Аномалия кургана не подпускает людей, она может свести с ума и даже убить, если подходить к ней с привычными мерками. Например, пытаться постичь ее одним научным подходом. Молитва дает душевное равновесие, что прибавляет силы, устанавливает защиту, обостряет реакцию и понимание происходящего. Мне тоже бывает страшно, но страх не сковывает тело, не заставляет бежать сломя голову. Он спасает и предупреждает».
Макар быстро переоделся и присел перед дорогой на стул. Волнение не отпускало его все утро, и теперь он позволил мыслям спокойно течь по своему руслу, как перед сном. Легкая дремота охватила тело, смежила веки, слова «Отче наш» привычно потекли в памяти.
Он не слышал ничего – ни гула автомобильных моторов, ни шагов нагрянувших чужаков. Даже когда забарабанили кулаком в двери, кузнец спал крепким сном…
– Где этот гребаный кузнец? – Сивый принялся дубасить в дверь.
– Чаво шумишь. – Из соседней двери сварочного цеха вышел худощавый мужичонка в серой робе. – Ва-первых, здорова.
Он протянул Сереге темную от загара руку, но тот только поморщился.
– Где кузнец?
– А шо энто ты не здоровкаешься? – обиделся мужичок.
– Здоровее видали. Где кузнец?
Виктор стоял у коричневого «москвича» под присмотром парней. Еще ныла грудь от удара: здоровый бугай этот Сивый, и носяра у него крепкий – кровь быстро остановилась. Чем же зацепил его Зотов?
Вторая машина – салатовая «копейка» – едва не подпирала двери кузни.
– Видали, да и хрэн с вами, – совсем обиделся серый мужичок. – Нужен кузнец – сам ыши. – Он отвернулся, пошел в мастерскую.
Сивый начинал злиться, хотел догнать старого пердуна, но в этот момент на двери кузни шаркнул засов, и на пороге появился Зотов: за спиной рюкзак, рукоять тесака из-за правого плеча, на широком офицерском поясе фляжка с «федоровкой».
Вот тебе здрасьте! На дом напали, девушку едва не изнасиловали, друга – Виктор осторожно прикоснулся к солнечному сплетению – избили, а он стоит как ни в чем не бывало. У Ковалева создалось такое впечатление, что друг пользуется не только лекарственными травами… Сказать, что Зот полностью отстраняется от окружающего, нельзя. Кузнец вел себя нормально, реагировал быстро, говорил логично, хотя и мало. Но вот этот взгляд и легкая улыбка на губах… Как говорится, придурок. А с другой стороны, кузнец словно понимает происходящее лучше остальных и такое положение его забавляет.
Вот и теперь Макар выглядел вполне безмятежным, спокойным. Закрыл цех на ключ и повернулся к парням.
– Ой-ой! Кого мы видим, – раскланялся Сивый. – Привет, придурок.
– Витька отпусти, – спокойно сказал Зот, правильно оценив обстановку.
Серега засмеялся, скалясь ему в лицо. Пацаны стали сходиться в полукруг. Волки. Нет, не волки. Щенки, ведомые волком. И плевать им, что за спиной кузнеца тесак. Знают, паскудники, что Макар оружие в ход не пустит.
Зотов посмотрел на них исподлобья и быстрым движением схватил Сивого за ключицу. Тот ойкнул, скрутился в три погибели.
– Беги!
Повторять Виктору не пришлось. Но куда бежать? Да еще босиком – домашние шлепанцы он потерял во дворе дома, когда пацаны волокли его к машине. Ковалев бросился назад по дороге к селу. Пушистая пыль брызнула из-под ступней, а мелкие камешки впились в нежную кожу.
На ходу оглянулся. Зотов пробился сквозь строй нападающих, как шар сквозь кегли.
– Держите его! – орал Сивый, матюкая кузнеца и сопливых товарищей.
Виктор никогда не видел, чтобы кто-то так стремительно бегал. Зотов пулей перемахнул через водяную колонку, проскочил между ивами и оказался впереди Виктора. Преследователи ринулись в погоню, но едва первый приблизился к колонке, Ковалев различил в траве длинное змеиное тело, покрытое коричневым рисунком. Парень заорал, отстранился, падая на бегущих позади товарищей. Гадюка стремительно свилась кольцами, подняла голову, украшенную роговым наростом в виде короны. Трава вокруг нее шевелилась от множества меньших тел. Виктор похолодел от увиденного и тут же получил толчок в спину.
– Беги, – шепнул
