– Он тебе угрожал?
Почему-то после этого вопроса вспомнилось, как я с железкой наперевес гоняла аспида по пустым улицам, обещая сделать из него суп. Тут еще непонятно, кто кому угрожал.
– Илис, я тебе все расскажу, ты только по-обещай, что никто, кроме тебя, об этом не узнает.
Хозяин не хотел обещать, он был зол и не собирался идти на такие уступки, а я была беспринципной рагрой без стыда и совести, сбитой с толку и уставшей, и, вместо того чтобы пытаться его уговорить, собралась плакать.
Против этого Илис оказался совершенно бессилен.
– Я обещаю, – быстро сказал он. – Обещаю, что не стану ничего рассказывать отцу, если аспид не опасен. Только не плачь.
Вытерев щеки, по которым успело сбежать несколько слезинок, я удобнее оперлась на бок генерала, готовясь рассказать Илису правду.
К моменту, как хозяин знал все, что знала я, включая недавнюю встречу с крачиттом, часы, висящие в коридоре над дверью, показывали одиннадцать часов ночи, я охрипла и хотела пить, а Илис, задумчивый и очень мрачный, сидел рядом, сжимая мою руку.
– Предположим, про Кадая я не расскажу, хотя не буду скрывать, очень хотелось бы, но про крачитта отец должен знать.
– Не надо.
– Он тебе угрожал.
– И Кадай обещал за это мне его голову.
Илис поджал губы, сдерживая рвущееся наружу раздражение.
– Если вас интересует мое мнение, – подал голос генерал, мирно лежавший все время, пока я рассказывала, – то директору лучше не знать о появившейся в городе высшей нечисти.
– Я тоже так считаю, – поддакнула я. – И это я не из нечистой солидарности говорю, просто не стоит Аррануша нервировать.
– Нервировать? – удивился Илис.
– Ну да. Он же, как узнает, сразу захочет Таласа для каких-нибудь своих экспериментов пристроить. Кадай мне голову обещал, и я верю, что он ее добудет. А Арранушу крачитт не достанется, и он будет очень переживать, и… просто не надо.
– Морра…
– Не стоит лезть в дела нечисти без особой необходимости, – прогудел Рован, – у вас есть Морра, ее достаточно. Другая нечисть не нужна.
Повисла недовольная тишина, но генерала это не смутило. Тяжело вздохнув, отчего меня качнуло, он твердо закончил:
– К тому же это небезопасно.
– Илис, родненький, давай все останется как есть?
– Предположим, я ничего не скажу отцу о Таласе, но Ная… Кадай же ее…
Покрутив пальцем в воздухе, Илис так и не смог подобрать подходящее слово, в полной мере характеризующее способности аспида.
– Не приворожил, – заверила я. – Поверь, Кадай в заинтересованности Наи не виноват. Вернее, виноват, но не так, как ты думаешь.
Илис с укором посмотрел на меня.
– И ты совсем за нее не беспокоишься?
– В сложившейся ситуации целесообразнее переживать за Кадая, но он гад и заслужил все, что Ная с ним сделает.
– Он каким-то образом заставил лорда Тэлавира внести его в завещание. Ты уверена, что Ная способна справиться с таким, как он?
Я активно закивала, благоразумно умолчав о том, что Кадай не только в завещание заставил себя внести, но и день смерти барона, скорее всего, приблизил.
– Наю он не обидит, это точно.
Все еще сомневаясь, хозяин осмотрел вольер, задержав взгляд на открытой двери.
– Я ничего не расскажу отцу, – наконец решил он, – но должен знать обо всем, что происходит.
Это было так умилительно, что я просто не знала, что ответить.
Хотя нет, знала.
– Как скажешь, моя прелесть.
Глава одиннадцатая. Грустительная
Непонятно, как так получилось… Хотя нет, все было предельно ясно, просто я осознала абсолютную безвыходность ситуации слишком – поздно.
Ная, легко принявшая все вчерашние потрясения, утром выглядела радостной и полной сил. В отличие от невыспавшегося и злого Илиса, судя по взгляду, всю ночь думавшего исключительно о Кадае и, быть может, чуточку о Таласе. Пришел хозяин очень вовремя. Я как раз успела собраться, но еще не сообразила, как буду добираться до столовой.
– Костыль тебе нужен, – вынесла вердикт Ная в ответ на мои несчастные, растерянные взгляды.
В дверь постучали.
На пороге стоял хозяин, мгновенно озадаченный моим радостным предложением:
– Побудешь моим костылем?
– Для того и пришел, – скорбно признался он, поднимая мне настроение.
Найти плюсы в вывихнутой ноге оказалось очень просто. Меня весь день носили на руках, и все студентки мне завидовали.
Сначала таскал Илис, мужественно и молча, потом разок пронес Тэваль, которому не хотелось, но пришлось, потом, на обед, снова Илис, и под конец, с четвертой пары прямо в комнату – Тайс, которого прислал заботливый хозяин.
Рыжий оказался еще невыносимее Тэваля и ворчал, не замолкая, пока не дотащил меня до нужной двери, которой я с удовольствием от него и отгородилась, искренне сочувствуя Рику. Вот уж кому не жалко отрезать руку, так это Тайсу.
– Морра… – Сидевшая за столом Ная вовсю готовила себя к какому-то торжественному мероприятию, щедро подчеркивая свои достоинства. Застыв с открытой коробочкой румян в руках, она отбросила с лица искрящийся, качественно завитый локон. – Как я выгляжу?
– Опять Кадай куда-то пригласил?
Скинув тяжелую сумку у двери, я доскакала до кровати, где обессиленно рухнула на мягкое покрывало.
– Нет. – Решительно захлопнув коробочку, оборотница еще раз оценивающе глянула в зеркальце. – Он не очень торопится, потому я решила сама его пригласить.
Будь я чуточку добрее, посочувствовала бы аспиду, но я доброй совсем не была, а потому только злорадно пожелала ему долгих мучений. Пусть знает на будущее, кому лучше не улыбаться.
– И куда собираешься его вести? – полюбопытствовала я, по достоинству оценив ее наряд.
Глубокий винный цвет, волнующее декольте и продуманный крой платья, подчеркивающий все впечатляющие изгибы фигуры. Выглядела волчица восхитительно.
– В театр.
Кровожадная улыбка расцвела на нежном лице. Еще чуть-чуть, и мне бы точно стало жаль Кадая, но Ная, спохватившись, стерла угрожающее выражение и вспорхнула со стула, крутанувшись вокруг своей оси и шурша юбками.
– Барон не устоит, – была вынуждена признать я.
– На то и расчет, – потерла руки коварная волчица. – Мне не нравится его безынициативность.
Я сильно сомневалась, что Кадаю понравится ее инициативность, но говорить об этом, разумеется, не стала.
– На ужин не жди, – велела она, хорошенечко придушив меня на прощание в нежных объятиях. – Вернусь поздно, постараюсь сильно не шуметь.
– Постарайся, – обратилась я уже к закрытой двери.
Ная упорхнула осаждать неприступную крепость, оставив меня одну страдать на ужине в компании задумчивого хозяина, все еще не смирившегося с открывшейся ему информацией, голодным Тайсом и решительно настроенным, но совершенно неразговорчивым Керстом, к которому опять приходил отец.
Ужин прошел на редкость печально.
Но еще печальнее мне стало в десятом часу вечера, когда в комнате я оказалась одна.
Стук в дверь застал меня за столом. Я честно пыталась читать учебник по травоведению, продираясь сквозь непонятные и ненужные названия растений. Зачем лекари, да и целители в общем-то тоже, используют мертвый язык, я так и не
