– Правда? – спросила я.
Тьма бурлила под веками, но сквозь страх, кромсающий душу, пробивалась надежда. Я была не одна в этой тьме.
Кристиан подхватил меня на руки и ответил:
– Правда. А теперь спи.
И я уснула.
Глава 4
– Она здесь, фро Финниган! Вот она!
Мягкая прохладная трава щекотала босые ноги. В лицо ударил свет фонаря – наглый, желтый, обжигающий. Я прикрылась рукой от света – похоже, это сад, то самое место, где Эдвард назначил мне встречу. Кругом царила ночь, со стороны особняка неслась легкая музыка. По сценарию вечером участницы отбора должны были танцевать.
И Эдвард развлекался, наверняка изредка мельком думая о том, что я замерзаю на той скале. Должно быть, приговаривал: «Так тебе и надо, тварь строптивая. Будешь думать головой».
– Инга! – Макс подхватил меня, помогая сесть. – Господи, Инга!
Я оттолкнула его руку и провела по лицу грязными ладонями. Зрение вернулось, значит, Кристиан мне не привиделся. Видимо, его стараниями я снова оказалась на территории, где проходят съемки.
Меня охватил гнев, настолько тяжелый и давящий, что глаза заболели. Я поднялась на ноги, покачнулась: Макс тотчас же подхватил меня под руки. Он искал меня и не понимал, куда я делась, – это было видно по его испуганному лицу, настолько испуганному, словно Макс решил, что я умерла.
В каком-то смысле так и было.
– Инга… Где ты была? – спросил Макс. Он смотрел так, словно не верил, что я перед ним стою. – Я тебя искал… Тебе плохо?
– Да, – кивнула я. – Да, мне плохо.
Ни секунды не останусь на этом проклятом проекте. Ноги моей тут больше не будет.
Я развернулась и быстрым шагом направилась в сторону особняка. Мелкие камушки царапали босые ступни, но мне сейчас было наплевать. Макс догнал меня, схватил за руку.
– Инга! Да подожди ты! – Он дернул меня к себе, вынуждая остановиться. – Что случилось? Где ты была?
Я зажмурилась, настолько мне сейчас не хотелось видеть никого из Финниганов. Макс ни в чем передо мной не провинился, он искренне переживал и искал меня, но я сейчас не могла смотреть ему в лицо. Он перевел взгляд на мои ноги, и пальцы, державшие мое запястье, дрогнули и разжались.
– Ты летала? – осторожно спросил Макс.
Вспомнил, похоже, при каких обстоятельствах я потеряла туфли в прошлый раз, и оторопел.
– Да, – кивнула я и направилась прочь, бросив через плечо: – Да, Макс, я летала.
Он опешил настолько, что замер, глядя мне вслед. Я приблизилась к ярко освещенному входу в особняк и мельком осмотрела себя. Грязная блузка, разорванный рукав, измятые брюки, расцарапанные щиколотки – сразу понятно, что я не книги читала. К дьяволу все это. Никто не смеет так поступать с Ингой Шуман!
Я почти бегом поднялась в свою комнату и, включив свет, с грохотом выдернула из шкафа чемодан с лекарствами. Подхватила с пола сумку – это все, что мне нужно. Остальное пришлют почтой или выбросят, дома у меня еще есть одежда. Ни минуты здесь не останусь, ни единой минуты.
Макс влетел в комнату в тот момент, когда я обулась и направилась к выходу. Схватил меня за плечи и встряхнул так, что у меня зубы клацнули.
– Что происходит? – прошипел он, и я увидела, что его тоже захлестывает ярость, даже сильнее моей. – Ты никуда не пойдешь, пока не ответишь.
Я опустила чемодан на пол и, глядя Максу в глаза, отчетливо проговорила:
– Я летала с твоим братом, Макс. Он забрал меня из сада и унес в сторону гор. Опустился на каком-то уступе и… – Горло на мгновение сдавило, и я вдруг обнаружила, что плачу. Слезы катились по щекам, но я почему-то почти не замечала их – настолько мне в эту минуту было больно. – И предложил заняться с ним любовью. Я отказала. Сказала, что ты не заслужил двойного предательства. И Эдвард…
Макс дотронулся до моего плеча и опустил руку. Он выглядел так, словно его били по лицу грязной ветошью.
– Он улетел. Оставил меня там одну. – Я не могла говорить, только шептала. Голос звучал как из могилы. – Я смогла подать сигнал службе спасения… а дальше не помню. Не знаю, как я вернулась… Макс, я ухожу.
Меня затошнило. Неужели Эдвард действительно думал, что после этого сможет сохранить со мной нормальные отношения? Или он просто хотел поставить меня на место? Полностью сломать, ослепить, изувечить?
– Я выполнила твой заказ. Уговорила твоего брата на отбор. – Шепот стал почти неразличимым. Я захлебывалась в слезах. – Все. Я ухожу. Никто не смеет так со мной поступать. Я человек, а не вещь.
И вот теперь Макс окончательно все понял и изменился в лице. Мягкие спокойные черты исказила такая грубая злоба, что у меня живот скрутило от страха.
– Эд! – взревел Макс, и искры взвились вокруг него огненной метелью. – Иди сюда!
Он рванул из комнаты, и я услышала, как в коридоре загрохотали быстрые шаги. Вот и правильно. Пусть братья разбираются между собой, а я еду домой. Доберусь до шоссе, поймаю попутку до ближайшей заправки, переночую там и отправлюсь в столицу.
Никто не видел, как я выскользнула из дома. В гостиной закончились съемки, и девушки выходили с другой стороны. Кто-то смеялся, кто-то всхлипывал. Да, девочки, знали бы вы, во что ввязались… Откуда-то справа донесся звук удара: ага, похоже, братья сцепились. Ну и дьявол с вами со всеми. Я не могу и не хочу продолжать все это.
Я бесшумно добралась до запертых ворот и, просунув чемодан сквозь прутья, легла на землю и проползла под изящной решеткой. Охранник, который сидел в будочке и читал книгу в потрепанной обложке, даже не заметил, что происходит у него под носом. Поднявшись и взяв вещи, я зашагала по дороге в сторону шоссе, это километров пять – семь, не больше. Ночной прохладный ветер остудил раскрасневшееся, мокрое от слез лицо, и на какое-то время мне стало легче. Просто идешь вперед и стараешься не думать о том, что осталось за спиной. Просто сражаешься за себя. За свою честь и душу, как бы пафосно это ни звучало.
Впереди заиграла негромкая классическая мелодия – я увидела, как в темноте загорелся экран смартфона. Человек, стоявший на обочине, выключил телефон и произнес:
– Какая прекрасная ночь, моя фрин.
Я подошла к Кристиану, и на душе впервые за весь день стало спокойно. Он мне не привиделся в темных грезах – он на самом деле был здесь.
– Как дела в парламенте? – спросила я, подойдя ближе.
Кристиан взял у меня чемодан и ответил:
– Никак. Сегодня я проиграл.
Для проигравшего он держался с завидным спокойствием. Я спрятала руки в карманы брюк и поежилась: зря не захватила ветровку, которая так и осталась висеть в шкафу. Некоторое время мы шли по дороге, а затем Кристиан сошел на обочину и направился по траве к непроглядной тьме кромки леса. Вдруг вспыхнул свет, озаряя кабину пилота. Совсем рядом стоял небольшой вертолет.
– Вот, значит, как ты меня спас, – поняла я.
Кристиан забросил мой чемодан в бесшумно распахнувшийся проем пассажирского отсека и
