В ответ на ее предложение раздался звонок в дверь. Настя даже подпрыгнула от нетерпения и отложила банан. Ее глаза вмиг высохли и загорелись от предвкушения. Сашка рассмеялся. Он встретил курьера, расплатился.
Сокол выскочила из кухни, едва Геллер закрыл дверь.
— Боже, я отсюда чувствую запах.
— Это не от меня, — пошутил Саша.
Сокол было не до юмора, она настроилась на еду.
— Пицца и потрясающий мужчина — лучший день в моей жизни.
— Хочешь, я натрусь ею, и ты будешь с меня слизывать, — никак не мог успокоиться он.
— Дурак, — Настя забрала коробку, подтолкнула в сторону спальни, — Но мысль интересная. Не знаю, кого хочу сильнее. Быстро в постель.
— Слушаюсь, тренер, — хохотнул по привычке Геллер.
Он был готов пожертвовать Насте всю еду, но она съела один кусок и довольная упала на кровать, позволяя ему приступить. Саша заставил ее взять еще один. Настя упиралась, уверяя, что наелась. Он настаивал. В итоге Геллер перемазал ее сыром и соусом. В волосах застряли кусочки копченостей, а к груди прилипли шампиньоны.
— Мы так не договаривались, — хохотала Сокол, пока он убирал языком все это безобразие, — Я сама хотела.
— Доедай и пошли в душ, — скомандовал Геллер.
Он так и отнес ее в ванную с куском пиццы в зубах. А там уже было не до еды и шуток.
Саша долго мыл ее, лаская тело мыльными ладонями. Настя таяла от его прикосновений, поцелуев и сама отвечала тем же. Он стал еще шире в плечах, рельефнее проступили кубики на прессе, а еще…
— Черт, Геллер, давно ли ты наприседал такую попу? — прошептала Настя, сжимая предмет своего восхищения.
— Всю неделю бомбил. Готовился, — отшутился он и тут же ойкнул.
Настя его ущипнула.
— Поласковей можно?
— Прости. Я думала, вдруг мне снится такой аппетитный зад.
— И ты решила меня за него ущипнуть?
— Ну да.
— Хулиганка.
Сашка развернул ее лицом к стене, и Настя уперлась руками в кафель.
— Наказывать будешь? — поинтересовалась Сокол, лукаво зыркнув на него через плечо.
— А как же. Выйдешь, сделаешь сто берпи. А пока у меня другие планы.
— Как скажешь, тренер, — вернула ему любезность Настя, призывно качнув попой.
В этот раз Геллер целиком и полностью сосредоточился на ней. Сокол любила его неистового, бешеного, сумасшедшего, но не меньше ей нравилась и томная нега, убийственно долгая нежность, перемешанная со страстью. Это было в сотни раз острее, слаще, горячее, чем раньше, потому что он постоянно говорил, что любит ее. И Настя отвечала тем же. Она впитывала все, просила больше, чем могла вынести, но и отдавалась целиком и полностью.
Они выбрались из душа, не вытираясь, упали в кровать, скинув на пол коробку с недоеденной пиццей. Более часа прошло, прежде чем Саша насытился и убедился, что она вымотана до изнеможения. Только тогда позволил себе снова забыться на несколько сладких мгновений, чтобы снова увидеть звезды и белый свет.
Настя лежала у него на груди, слушая размеренное и ровное биение сердца. Она так скучала по этому. Даже больше, чем по сексу. Просто лежать с ним, на нем, быть рядом, никуда не торопиться — это и есть счастье. Удобно, спокойно, тепло, надежно.
Сокол вздохнула, понимая, что все равно придется попрощаться. Пусть на несколько месяцев, но… Она слишком распереживалась, перенервничала, когда прибежала к Саше и просила увезти домой.
Словно почувствовав перемены в ее настроении, Геллер провел рукой по спине девушки, смотал волосы в жгут, убирая в сторону, проговорил:
— Что у тебя с Новиковым произошло?
Настя тяжело вздохнула.
— Рассказывай, — попросил Саша спокойно, но твердо, — Я должен все знать.
Сокол потерлась носом о его торс, поцеловала, легла обратно, радуясь, что не нужно смотреть Саше в глаза. Ей было стыдно за свою наивность и глупое тщестлавие, котрое обострилось из-за обиды на Геллера. Но она собралась, заговорила тихо.
— Он давно меня этими инъекциями достает. Даже не помню, когда все началось. Дома я его могла с чистой совестью послать… — Настя сглотнула, но продолжила, — … к жене. А здесь…
— Значит не первый год? Но ты не принимала? — уточнил Саша.
— Нет, — Настя прикрыла глаза, но потом не выдержала, приподнялась, посмотрела на него, — Я детей хочу, Саш. С гормонами шутки плохи. И один раз страшно, а ведь надо регулярно.
— Серьезно? — Геллер никогда особенно не интересовался этим вопросом.
Он не стал акцентировать внимание на детях, но внезапно его это обрадовало. Еще и Костины слова вспомнил: «Ей тебе еще детей рожать». Саша не загадывал так далеко, но наличие самой возможность его порадовало. А пока он сосредоточился на том, что говорила Настя.
— На курсе показатели вырастают в два раза, а то и больше, но потом откат процентов на восемьдесят. Ради этих двадцати процентов все и затевается. А расти нужно постоянно. Я всегда думала, смогу и так. Размечталась, что порву шаблоны, буду первой и чистенькой. Дура.
— Но ты ведь победила, Насть. Дома и здесь.
— И чего мне это стоило? — горько проговорила она, — Я бросила семью, работу, тебя. Уехала. И что? Нет, у меня неплохая квартира, клуб оплачивает. Правда, с двумя соседками, но они в Москве работают. Мы почти не видимся. А в остальном… Клиенты, которые обжираются на ночь, тренировки до тошноты и Новиков еще, мать его. Вечно с претензиями и воплями. Он со мной нормально вообще разговаривать разучился. Наверно, чтобы не расслаблялась. Это третье место мне дали авансом. Судьи за кулисами так и сказали.
— Думаешь, те, что взяли первые места химичат?
Настя рассмеялась.
— Что тут думать, Саш. Ты их голоса слышал? Басят, как мужики. В них тестостерона больше, чем у тебя.
— Ну уж, — Геллеру стало даже немного обидно за свою мужественность.
— Серьезно, они уже не первый год курсят — это видно.
Саша не сдавался.
— И черт бы с ними. Есть же другие методики. Ты ведь бикини, а не билдер. Можно поэкспериментировать с набором массы. Сушиться, добавляя кардио, а не вычитанием углеводов и жиров из рациона. Каждый организм индивидуально реагирует.
— Можно, — согласилась Сокол, — Но мне скоро двадцать шесть, время на исходе. Сколько еще экспериментировать? До тридцати, а потом сразу в ветеранскую группу?
Геллер услышал в этих словах голос Кирилла.
— Да, — усмехнулся он, — Проще всадить в зад кубик тестостерона.
— Ага. Тогда есть шанс выбиться в люди, засветиться, получить какой-нибудь рекламный контракт. К черту. Мне здоровье дороже. Кстати, кроме химии настоятельно советовали сиськи увеличить.
Хорошо, что Геллер лежал, иначе упал бы. С Настиной грудью у него были очень трепетные отношения. Саша выдавил, захлебываясь воздухом от возмущения:
— Зачем?
— Маловата. Плохо смотрится в купальнике. Я даже вставки подкладывала, но не спасли.
— Идиотизм какой-то.
Это была последняя капля. Саша так рассердился, что начал командовать.
— Знаешь, Сокол, через мой труп ты пойдешь их увеличивать. Поняла?
— Да я и не собиралась, — Настя аж голову втянула. Не привыкла она к такому тону от Саши.
— Вот и
