— Думаю, да. Уверен.
— Я не верю. Так просто? Но он говорил…
— Ты девочка, Насть, — поспешил объяснить Саша, — Тебя легко напугать, пустить пыль в глаза. Его клуб — ничего особенного, хоть и с претензией. И за место свое Новиков держится обеими руками. Я просто немного… обрисовал перспективы. Не самые радужные для него.
— Спасибо, — шепнула Настя.
— Иди уже.
Геллер кивнул в сторону входа. Ему не очень хотелось видеть, как Настя прощается с Кириллом. Он полагал, что увидит нечто большее, чем облегчение в ее лице.
— Только с тобой, — заупрямилась Сокол.
— Ты уверена?
Кивнула в ответ.
— Ладно.
На этот раз Саша не стучал, просто открыл Насте дверь в кабинет. Кирилл говорил по телефону, выглядел так себе. Всклоченные волосы, рубашка расстегнута у ворота, глаза шальные. Едва он увидел их, бросил трубку, не спешил заговаривать.
Саша встал у двери, как телохранитель, всем своим видом, показывая, что этот шаг Настя должна сделать сама. Она сделала. Даже три шага. Пересекла кабинет, остановилась напротив Кирилла, задрала нос, расправила плечи, зажгла глаза. Как на подиуме. Твердо проговорила:
— Кир, давай расстанемся по-хорошему. Я устала с тобой спорить, ругаться. Просто отпусти меня.
— Неблагодарная ты дрянь, — выплюнул Новиков.
— Почему же? — Сокол пожала плечами, — Я благодарна. За многое. Но не настолько.
— Подставляешь меня, Насть. Могла бы хоть месяц отработать. Куда я твоих клиентов дену? Тренировки проплачены.
— Думаю, с этим ты разберешься. На проплаченные тренировки всегда найдется тренер.
— А ты… — Кирилл решил давить ее до победного, — Кому ты нужна, Сокол? Ему? — он мотнул головой в сторону Геллера, — Наиграется и бросит. Обратно ведь приползешь.
— Вряд ли, — хмыкнула Настя.
— Кир, заканчивай эту лирику, — не сдержался Саша, — Давай, как договорились.
Новиков вытащил из стола ее трудовую книжку и копию договора, метнул на стол.
— Свободна, — рявкнул он, отворачиваясь к окну.
Сокол глазам не могла поверить. И взять документы тоже не смела. Геллер подобной трепетностью не отличился. Он сунул в карман ее трудовую, просмотрел контракт. Уточнил:
— Было два экземпляра?
Настя подтвердила.
— Отлично, — победоносно улыбнулся он.
— Я могу уехать? — она не верила.
— Со спокойной душой и чистым сердцем, — заверил ее Саша.
Сокол часто моргала, пытаясь осознать свою свободу и почувствовать ее сладкий вкус. Она уже была готова броситься Саше на шею, чтобы в очередной раз задушить его благодарностями, но ее пыл охладил ледяной голос бывшего любовника.
— В Бикини больше не суйся, Сокол, — проговорил Кирилл, не поворачиваясь к ней, — Даже дома не рыпайся. Только время зря потеряешь. Уж я позабочусь.
Настя сцепила зубы, чтобы не наговорить ему гадостей в ответ, потому что с языка грозило сорваться много чего мерзкого. Но она сдержалась.
— Дай бог тебе доброго здоровья, Кирюш.
Новиков, наконец, обернулся, но ничего не сказал. Настя взяла Сашу за руку и, не оглядываясь, вышла из кабинета, а потом и из клуба.
Они сели в машину. Геллер завел мотор, тронулись.
Настя притихла, листая свою трудовую книжку, а потом просто держала ее в руках.
— Чего ты с ней, как Данко с сердцем? — хохотнул Саша.
— Сумка в багажнике, — призналась Сокол, — А карманов нет.
— В бардачок брось.
— Ага.
Настя сделала, как он велел, сложила руки на коленях, сцепив пальцы.
— Спасибо, — проговорила она.
— Да ладно. За бардачок?
— За все.
Геллер погладил ее по колену, даже чмокнул в макушку, пользуясь заминкой на красном сигнале светофора.
Через несколько минут они уже были на трассе. Настя притихла, Саша сосредоточился на дороге. Он понимал, что лучше не беспокоить ее сейчас, дал время все устаканить в голове, в сердце, в душе. Хоть Геллер и поддался ее уговорам, пошел к Новикову и был доволен тем, что увидел, но не исключал возможности, что без него эти двое попрощались бы иначе. Саша старался не ревновать пост-фактум, уверяя себя, что это глупо.
Вот же Настя — рядом с ним, в машине, бросила свои несбывшиеся мечты и возвращается домой, возвращается к нему. А Новиков остался расхлебывать последствия отмененного контракта и ее стихийного увольнения. Один. Ну не один, конечно, с женой и дочерью. Но без Насти. Вроде бы Саша всех обставил, но отчего-то победа не была ему сладка. Возможно из-за Насти, которая больше не целовала его, почти не говорила, только смотрела в окно.
Геллер снова призвал здравый смысл и спокойствие, уговаривая себя не психовать на пустом месте. Но атмосфера, которая царила в машине, напрягала его. Благодаря Настиному молчанию, Саша начал сомневаться в ее желании все бросить и уехать. Он даже пару раз почти сказал ей это, но в последний момент прикусывал язык. Трусил. Боялся, что окажется прав, и она попросит вернуть ее туда, откуда взял. Даже в его голове это звучало абсурдно, совершенно нелогично, но это не мешало Геллеру продолжать нагнетать на себя тоску. Уж слишком гладко все прошло.
Они остановились на заправке, чтобы сходить в туалет, выпить кофе и перекусить. Саша закидывал в рот миндаль, тайком поглядывая на Настю, которая гипнотизировала взглядом стаканчик с американо. Он спросил, вкусный ли кофе, она поинтересовалась, долго ли ехать еще. И снова тишина присела третьей к ним за столик. Геллер разрывался между трусливым желанием игнорировать это напряжение дальше и, наконец, спросить, в чем дело. Не пришлось, потому что Настя заговорила.
— Мы в спортивной школе познакомились, — начала она рассказывать, продолжая вглядываться в черный кофе, — Я тогда еще легкой атлетикой занималась, а Кир уже до тренера по пауэрлифтингу дорос. Закрутилось. Слишком быстро. Не знала, что он женат, а потом уже было поздно. Было все равно. Я так сильно в него влюбилась. Не знаю почему. Наверно, льстило внимание зрелого мужчины, — Настя хмыкнула, — Хотя ему всего двадцать пять было. Как мне сейчас. Какая уж тут зрелость?
— А тебе? — тихо спросил Саша.
— Что? — переспросила Сокол, пытаясь поднять голову, чтобы посмотреть на него, но не смогла.
— Сколько тебе было?
— Семнадцать.
Геллер подавился воздухом от возмущения.
— Он первый у меня был. Обещал, что разведется. Какое там. Я перестала верить только, когда у него дочь родилась.
— Почти десять лет? — Саша сам не верил тому, что говорил.
— Да, немного до юбилея не дотянули, — невесело хмыкнула Сокол, — Последние пять, как каторга. Он даже ушел от нее один раз. Ко мне. И два к другой. Я все время его назад принимала, верность хранила. Сейчас думаю, совсем что ли дура была?
Геллер почти подтвердил ее подозрения вслух, но сдержался.
— А потом ты появился. И все стало еще хуже. Казалось, это так неправильно хотеть кого-то кроме Кирилла. Я привыкла к вниманию мужчин, спокойно принимала. А с тобой вот все спокойствие к чертям полетело. Ну… дальше сам знаешь.
— Насть…
Саша вынул из ее мертвой хватки стаканчик, взял пальцы в свои ладони, мягко сжал.
— Ты мне зачем все это сейчас рассказываешь?
Она подняла на него глаза, в которых стояли непролитые слезы стыда и
