– Небольшой, эту зенитку знаю, товарищ младший лейтенант, – выйдя вперёд, сообщил сержант.
– Назначаетесь командиром расчёта.
Оставшихся бойцов я раскидал по расчётам, вышло по четыре человека на машину. Не нашлось водителя для машины обеспечения, но так, может, даже лучше, я сам буду на ней ездить. Минимальный состав я набрал, чуть позже мне подкинут ещё людей, а пока я отправил знакомцев обратно, а с сержантами провёл процедуру приёма техники, вооружения и снаряжения. Сержанта Лосева назначил дополнительно своим замом. Обоим командирам выдал по биноклю – один найденный у колонны, другой – трофейный с немцев, всё же я его попридержал, а не свалил в общую кучу трофеев. Себе ничего не оставлял, у меня подзорная трубка была на случай крайней нужды. Все вещи перекидали в машину обеспечения, перегрузив её, но зато ничего лишнего в кузовах зениток не осталось, и расчёты принимали их. Ну а потом я со списками личного состава пошёл к командиру, нужно всё оформить и поставить их на довольствие. Бюрократия, будь она не ладна. Заодно написал повторную заявку на пополнение, всё же людей маловато, да и третий водитель требовался, а я на замену буду в случае чего.
Когда я вернулся, бойцы обедали, получив на кухне борщ в котелки, мой стоял на капоте грузового «Захара», накрытый ломтем хлеба, рядом – кружка с компотом. А хорошо штабных кормят. Пообедав, сидя на подножке, и помыв посуду в озерце, я принял у своих подчинённых зачёт по знанию оружия. Оба расчёта показали разрядку и зарядку пулемётов, а потом я дал указание почистить их, всё же пыли по ночной дороге они нахватали изрядно. Их придётся чистить каждый вечер, стреляли зенитки или нет, пыль тут была вездесуща, а никто не хотел, чтобы они отказали. Расчёт сержанта Лосева выдал лучший результат, ему я и выдал под роспись машинку для снаряжения лент, сержант теперь отвечал за это ценное имущество.
Так как зенитки можно считать условно боеготовыми, я выгнал их из рощи и поставил на позиции, что с командиром батареи мы уже обговорили, прикинув, где их лучше расположить. Одну машину поставили у поста на подъезде к роще, она и его прикрывать будет, командир поста в звании лейтенанта временно взял командование над моей зениткой. Вторую – у озера, с этой стороны роща прикрыта не была. Зенитки замаскировали срезанными ветками, теперь они на кусты похожи. Охранять машину обеспечения было некому, пришлось отогнать её к машине сержанта Крупицына, чтобы его бойцы присматривали за ней.
Разместив боевые единицы своего взвода, я прошёл к штабным землянкам и попросил дежурного пригласить ко мне старшего батальонного комиссара, носившего, как выяснилось, фамилию Иванов. Несмотря на бессонную ночь, он был весь в работе. Однако вышел ко мне. Отойдя чуть в сторону, чтобы нам не мешали, он спросил:
– Что-то случилось, лейтенант?
– Нет, товарищ старший батальонный комиссар. Я хочу поблагодарить вас за всё.
– Это было политически правильно, показать, какие у нас есть ответственные и храбрые командиры, я не так и сильно помог. Ну, теперь бойцы тебя не бросят и не пойдут за всякими лейтенантами, сам командиром стал.
– За это и спасибо. Я понимаю, что вы для меня много сделали, и хочу вручить вам подарок. – Достав продолговатый свёрток из кармана синих галифе, я откинул холстину и показал кинжал. – Вот, это вам, трофейный.
Комиссар не мог отвести глаз от сверкания камней на ножнах и рукоятке. Кинжал производил впечатление старой работы, хотя и выглядел как новенький. Взяв его, он вынул лезвие, осмотрел и с восхищением протянул:
– Восхитительно… Благодарю, лейтенант, я этого не забуду.
Козырнув, я развернулся и направился к своим. Не люблю долги, а комиссару я, получается, был должен: он сделал больше, чем мы договаривались, и я отдал ненужный мне кинжал, получив заверения в покровительстве, слова комиссара я интерпретировал правильно. А вернувшись к машине обеспечения, я начал наводить на ней маскировку. Не успел, меня вызвали к начальнику артиллерии армии, который был в звании генерал-майора. Он ожидал у палатки, где разместился оперативный отдел штаба армии. Почему к непосредственному командиру не вызвали, я не знаю, но ставил мне задачу сам генерал:
– Вот что, лейтенант, сейчас берёшь свой взвод и выдвигаешься для зенитного прикрытия Барановичей. Не давай бомбить город и железнодорожную станцию. Всё ясно?
– Да, товарищ генерал-майор.
Говорить, что я с двумя зенитками весь город не прикрою, не стал, генерал и сам это отлично понимал.
– Что нужно?
– Припасы, товарищ генерал-майор, да и боекомплекта максимум на день активных боёв.
– Пока готовят тебе приказ на защиту города, я распоряжусь, всё получишь. Выезжай немедленно, истребительное прикрытие города и наших частей, окружающих его, недостаточное, а зенитное откровенно слабое. Усиливаем, как можем.
– Ясно, товарищ генерал-майор.
– Идём, покажу на карте, где тебе встать.
Я отправил посыльного к моим машинам с устным приказом явиться сюда и прошёл за генералом в палатку. Оказалось, мои позиции будут на окраине города, между ним и обороняющимися войсками. Значит, через город проезжать будем. Хм, шанс посетить какой-нибудь музей? Посмотрим. Срисовав кроки с карты, я покинул палатку, получив приказ на руки. Обе мои боевые машины были уже здесь. Да уж, не успели они встать на позиции и приступить к несению службы, как поступил приказ передислоцироваться. Мы подъехали к небольшому складу у края рощи, где получили продовольствие и ящики с патронами. Вымели все пулемётные, что были, не такой и большой запас здесь имелся. Потом мы доехали до моей машины обеспечения, которую охранял один из бойцов, и, убрав часть продовольствия в её кузов, покатили в сторону города. Машина Лосева головная, потом я, и следом зенитка Крупицына. Дистанция между машинами пятьдесят метров, наблюдатели следили за обстановкой в небе и на земле.
Гул канонады приближался с каждым километром, а когда мы оказались на окраине города, который толпами покидали беженцы, и мы уже ехали по обочине, постоянно сигналя, то бои с передовой стало слышно отчётливо. Немцы яростно старались продавить оборону, и, судя по тревожному состоянию в штабе нашей армии и явной подготовке к эвакуации, долго наши не продержатся. Мы въехали в город и покатили по улицам к другой его стороне. А так как Барановичи никто из нас не знал, то на посту на въезде взяли бойца, который встал на подножке передовой машины, показывая дорогу.
Проехав город, мы и оказались на его окраине, откуда были видны дымы – в восьми километрах находилась линия фронта. Я показал место дислокации для сержанта Лосева – в ста метрах от железнодорожной насыпи. А станция в километре
