К сожалению, ничего не вышло: у здания музея стояла машина, в которую грузили какие-то ящики, видимо, и музей эвакуировали, особо ценные экспонаты, ну и милиционер на охране был. Так что я поехал обратно к нашим, запоминая дорогу. Надо ночью наведаться в музей, наверняка не всё вывезут.
На выезде из города, услышав заполошную стрельбу обеих моих зениток, пригляделся к бою. А молодцы, отогнали две пары мессеров от нашего удиравшего в тыл ишачка. Дважды срывали атаку на него. Но потом немцы ушли за зону прицельной стрельбы, и зенитки смолкли. Сначала я доехал до Лосева, который уже менял позицию, и бойцы готовились вырыть противовоздушные щели. Ещё одна передислокация – и можно возвращаться на первое место, где противовоздушная щель уже вырыта. Бойцы пополнили боеприпас, сняв с моей машины несколько ящиков, и под моим командованием перегрузили в прицеп все бочки с топливом, палатку и разложили остальные вещи. После этого я доехал до Крупицына и пополнил ему боеприпас, водитель тут также воспользовался случаем и заполнил топливом бак и запасную канистру.
Вернувшись под берёзу и восстановив маскировку, я опять занялся изучением книг по зенитной артиллерии. Занятное всё же это дело, как ни крути. Потом приготовил на костерке ужин, кашу из концентратов, сдобрив её тушёнкой. Неплохо вышло. Как я видел, расчёты тоже готовили еду, но я их предупредил, чтобы меня не ждали, сам справлюсь. Через час после ужина я поработал со стихиями, туалет сделал, и стал медитировать, когда заметил, как от города ко мне идут четыре вооружённых бойца. То, что их целью является именно моё укрытие с машиной, было ясно как день, слишком целенаправленно они шли. Я встал и, отряхнув мою личную плащ-палатку, на которой сидел, убрал её в кабину. Кстати, у каждого расчёта на балансе был такой плащ, по одному, он предназначался для командира, но он мог выдавать его при необходимости часовым.
Я захлопнул дверцу и вышел навстречу бойцам. Кобура у меня пуста, пистолет сзади за поясом, взведён и готов к бою. Я не знаю, кто это, и не хочу попасться на дешёвый трюк с диверсантами в нашей форме.
– Товарищ младший лейтенант, – козырнул старший из бойцов. – Мы ищем подразделение младшего лейтенанта Крайнова.
– Считайте, что нашли, боец. Крайнов – это я. В чём дело?
– Вам приказ, товарищ лейтенант. – Достав из-за пазухи запечатанный конверт, протянул его мне.
Осмотрев конверт, я убедился, что он не вскрыт и предназначался мне, от кадровой службы штаба армии. Вскрыв его, быстро пробежался по тексту. Нет, это не приказ, а уведомление, что эти четверо бойцов являются пополнением моего взвода. Их уже зачислили и поставили на довольствие. Они УЖЕ числились в составе моего подразделения. Кстати, передавший конверт боец был водителем и направлялся на мою машину обеспечения. Трое других – зенитчики. Тут даже их специальности указаны. Отлично, пополнению я рад, но сначала проверил их документы и опросил. Двух отправлю к Крупицыну, у него расчёт в плане профессионализма и опыта всё же слаб, и одного Лосеву, у того справный расчёт, сержант знал своё дело.
– Значит так, бойцы, я теперь ваш командир взвода. Красноармеец Пряхин, вы назначаетесь шофёром машины обеспечения, это тот «Захар» с прицепом, что за моей спиной. Чуть позже вы примете машину у меня как положено, а пока я других бойцов разведу по расчётам. Кстати, вы когда принимали пищу?
– Обедали, товарищ лейтенант, да и то скудно, – за всех ответил Пряхин.
– Ясно. Значит так, я вам сейчас, товарищ красноармеец, выдам сухпай, приготовите на костре ужин и поедите, остальных покормят командиры расчётов на месте. Бойцы, за мной.
Я пешком сопроводил красноармейцев сначала к позиции Крупицына, который принял пополнение, порадовавшись ему, а потом и Лосева посетил. Перед самым наступлением темноты все приступят к чистке зениток, раньше никак, вдруг налёт. Вернувшись, я за полчаса сдал машину Пряхину, тот въедливый оказался, указал, что некоторых инструментов не хватает, но в целом машина и прицеп были в порядке. Теперь он и за груз отвечает, и, если я буду отсутствовать, именно он будет выдавать припасы расчётам. Я выдал ему блокнот и карандаш, и Пряхин записал с моих слов, что имеется в машине и прицепе. Вот теперь, если что, он сможет выдавать по запросу необходимое, отмечая состав и количество выданного.
Я лёг под машиной и уснул, велев бойцу разбудить меня в одиннадцать ночи. Потом у него будет отбой, а я своими делами займусь. А вот то, что зенитки остались на позициях, видимо, моя ошибка. Недосмотрел. Можно было перегнать их сюда и ночевать всем вместе, охраняя друг друга, а на рассвете отправить обратно по позициям. Так и люди лишние не устали бы, ведь вместо одного часового – два, и, если что, укрыться от огня гаубиц можно. И тут я вдруг вспомнил, что для тяжёлых орудий эти километры не предел, дотянутся. Ничего, это тоже в опыт, в следующий раз постараюсь подобную ситуацию предусмотреть.
Ночью, когда меня поднял Пряхин, тут же устроившись на нагретом месте, я ему намекнул, что сбегаю в город к зазнобе. К сожалению, людей охранять машину не было, так что идея собирать всех вместе меня ещё больше привлекла, обязательно так следующей ночью сделаю, да и всегда по возможности делать буду. Пряхин быстро захрапел, а я, умывшись из фляжки, забрав каску и винтовку, побежал к городу. Луна была полная, жаль, конечно, я бы предпочёл, чтобы тучи набежали и скрыли её, но, надеюсь, останусь незамеченным и сделаю свои дела. За день немцы смогли пододвинуть наших, сблизившись с городом ещё километра на два, но к вечеру они выдохлись, так что наши сейчас укрепляли оборону, подводили дополнительные силы, резервы, окапывались. На окраине уже стали падать редкие гаубичные снаряды, что меня изрядно беспокоило. Надо бы сменить позиции, перебраться за город, но приказ есть приказ, и менять его, похоже, никто не собирался, как я ни ожидал, но посыльного не было.
