Я едва не прыгала от воодушевления.
– Да что с тобой такое? Я ничего не понимаю. – Он явно поставлен в тупик.
– Я их вижу! Я вижу ауры мамы и папы! Я думала, что это светлячки, но дело вовсе не в них, да?
Сначала на его лице отразилось потрясение, затем оно уступило место изумлению, и наконец изумление начало медленно сменяться выражением безграничного ужаса.
Таланты
– В чем дело? – недоуменно спросила я. – Я думала, ты обрадуешься. Может быть, возвращая мне воспоминания, ты каким-то образом передал мне и частицу самого себя? – Я едва могла сдерживать свой энтузиазм, так почему же он пришел в такой ужас? Я попробовала еще раз.
– Кэллум, как ты думаешь, возможно, что я права?
Он стоял и молчал. Мне захотелось хорошенько встряхнуть его, чтобы получить ответ на вопрос, но я, конечно же, не могла этого сделать. И вместо этого я сделала другую вещь, которая точно выведет его из оцепенения. На секунду я сорвала с руки амулет. Его лицо в зеркале замерцало и исчезло, но тут же появилось вновь, едва я вернула амулет на законное место.
Его взгляд сразу же стал осмысленным.
– Не делай этого, – чуть слышно пробормотал он. Потом медленно кивнул. – Думаю, ты действительно права. Это ужасно.
– Но почему? По-моему, это здорово. – Он начинал меня пугать. – Почему ты считаешь, что это какая-то беда?
– Быть такой, как мы… в этом нет ничего хорошего, Алекс. Я думал, ты это понимаешь. – Его лицо стало мертвенно-бледно. – Когда это началось?
– Я точно не знаю. Думаю, сегодня утром, когда я вернулась домой. И с тех пор это становится все сильнее.
– Значит, это произошло не сразу после того, как ты пришла в себя?
– Нет, вряд ли. – Я уже начинала сердиться. Какая муха его укусила? – Поговори со мной, Кэллум, объясни, что именно тебя так беспокоит.
Он на мгновение закрыл лицо свободной рукой, затем посмотрел на меня взглядом, полным муки. Я поверить не могла, что вновь сотворила нечто такое, что опять осложнит нашу жизнь. Наконец он заговорил.
– А что, если амулет начинает тебя менять? Возможно, он начинает оказывать на тебя свое воздействие, хотя ты и находишься на своей стороне. Он тоже находится на твоей стороне, так почему бы ему не оказать свое обычное воздействие и на тебя? – Его голос был глух, и он смотрел на собственный амулет с отвращением.
– Объясни, почему ты считаешь, что это проблема.
– Неужели тебе хочется стать несчастной, хочется гоняться за этими желтыми огоньками, чтобы не сойти с ума?
Я не желала это слышать.
– Но я больше не чувствую себя подавленной! Я чувствую себя счастливой!
– Ты не знаешь, о чем говоришь! – Он почти кричал, так что я вздрогнула. – Я не хочу, чтобы на меня легла вина.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты должна сейчас же снять амулет и зашвырнуть его куда-нибудь подальше, прежде чем он причинит тебе еще больший вред.
– Что ты такое говоришь? Ведь тогда я вообще не смогу видеть тебя, а какой в этом смысл?
– Я знаю, но это слишком опасно, мы не знаем, что еще может произойти, каким образом он может тебя изменить.
Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки, но я вовсе не собиралась сдаваться.
– Но ведь всего несколько дней назад ты был в ярости оттого, что я сняла его на время урока вождения. Мы оба знаем, что это опасно, и Кэтрин смогла сделать то, что сделала, только потому, что, хотя амулет был близко, он не был надет. А теперь ты настаиваешь на том, чтобы я его сняла. Это лишено всякого смысла.
Я видела, что он собирается возразить опять, и опередила его:
– Послушай, давай мы сейчас оба успокоимся и попробуем во всем разобраться. Согласен?
Я видела, как он силится овладеть собой – он прикусил язык и несколько секунд молчал.
– Хорошо, – наконец согласился он. – Но мне невыносима мысль, что с тобой опять может произойти что-то плохое.
– Я знаю, знаю. – Я подняла руку к его лицу и попыталась разгладить нахмуренный лоб. – А мне невыносима мысль, что придется снова тебя потерять, так что давай во всем разберемся… хорошо? – Я смотрела на него, ожидая ответа.
Наконец он согласно кивнул.
Я нашла на своем заваленном всякой всячиной столе лист бумаги и ручку. Первая ручка, которую я схватила, не писала, и мне пришлось перепробовать несколько штук, прежде чем я отыскала такую, которая работала. Она была выкрашена светящейся зеленой краской и украшена пером – сувенир, из тех, что раздавали после какой-то давней вечеринки по случаю дня рождения подруг. Но она писала, так что сойдет.
– Итак, начнем. – Я напустила на себя свой самый деловитый вид. – Что именно нам известно на данный момент? Каковы факты?
Он смотрел на меня с таким видом, будто ему приходится выполнять какую-то неразумную прихоть, но все-таки начал:
– Факт первый: ты утратила все воспоминания. Мы с Кэтрин оба закачали их в свои амулеты. Я сохранил их, а затем вернул тебе.
– Точно, и теперь они на месте – может быть, они чуточку несвязны, но все они там, где и должны быть. Ну то есть за исключением одного существенного изъятия и такого же существенного дополнения. – Я улыбнулась, но увидела, что ответная улыбка коснулась только его губ, но не глаз.
– Факт второй: теперь ты можешь видеть желтые огоньки над головами людей.
– Да, – согласилась я, торопливо записывая его слова, – и это длится весь день.
– Что, по-твоему, могло спровоцировать это явление?
– Думаю, отъезд из больницы. Там я не видела ничего подобного.
– А может быть, все дело в том, что теперь ты у себя дома? Возможно, ключевым фактором стало именно это.
Я на секунду задумалась.
– Полагаю, это не исключено.
Похоже, теперь его уже было не остановить.
– А ты видишь эти огоньки только над головами людей, которые тебе знакомы? – не унимался он.
– Понятия не имею. У меня еще не было случая это проверить.
– Ну что ж, тогда давай проверим. Посмотри в окно.
Мы подошли к окну, чтобы посмотреть на тех, кто будет проходить по идущей мимо нашего дома дороге. Я вглядывалась в только начавшиеся сгущаться вечерние сумерки и ждала.
Вскоре на тротуаре показалась женщина с беспокойным на вид ирландским терьером. Я внимательно наблюдала за тем, как она проходила мимо. Сначала ничего необычного не было, потом пес вдруг остановился, поднял голову и лизнул ее руку. Она наклонилась, чтобы погладить
