Он тряхнул головой, зажмурился и снова посмотрел голодным зверем.
— Ник, ты меня пугаешь. — Как я ни старалась, скрыть дрожь в голосе не получалось.
Вздрогнул всем телом и подобрался, будто готовился к прыжку, а глаза закрыты, и дыхание такое частое и надсадное, что стало еще страшнее.
Это не просто прихоть или блажь. С ним что-то происходило.
Подойти или спрятаться? Помочь или попытаться спасти свою жизнь?
— Твой запах, — просипел он и до хруста сжал кулаки.
Я видела, как капельки растаявшего снега медленно стекали по влажным волосам, падали на лицо.
— Началось.
— Не понимаю, — нахмурилась в ответ. В куртке было жарко, но снимать ее почему-то оказалось немного страшно. Лужа под ботинками становилась все больше и медленно ползла в сторону ковра. Сюда бы тряпочку. — Что началось?
Ник открыл глаза и посмотрел на меня с такой болью и тоской, что ноги чуть не подкосились.
— Опасные дни.
Я не сразу поняла, о чем речь, а когда поняла, хрипло коротко рассмеялась и покачала головой.
«Уф, кажется, пронесло. А я-то испугалась».
— О нет, нет. Ты ошибся. Это невозможно. Ник… — Я шагнула к нему, пытаясь обнять, но не смогла.
Рука безвольно опустилась, но я отказывалась сдаваться.
— Ник, послушай меня, я выпила сегодня последнюю таблетку. В течение следующих семи дней должен начаться новый цикл. Сейчас не может быть опасных дней. Никак. Они прошли еще неделю назад.
— Неделю, — глухо прохрипел он, не сводя с меня голодного взгляда. — Думаешь, я не отличу запах крови от течки самки?
Грубо, и я невольно подобралась, ожидая следующего болезненного выпада.
— Зачем ты так? — тихо, но твердо спросила у него.
— Неделя, Виктор-р-р-р-рия? — Снова хриплый смех, который прошелся по моим нервам, как наждачка. — А когда я поставил тебе первую метку?
— Я не помню. Ник, какое это имеет значение?
— А то, что она изменила цикл, изменила все, — с глухим стоном ответил мужчина и вновь тряхнул головой. — Черт, как же все запуталось! Как же все сложно!
— У меня бывали сбои в цикле, но не сейчас… Не может быть, — шептала скорее самой себе и понимала, что это не так. Если Ник прав и овуляция наступила именно сейчас, то надо бежать. Как можно быстрее. Теперь и таблетки не помогут. — Мне надо уехать. Сейчас!
— Стой… Не смей… Нельзя… Бежать… Нельзя…
Слова давались ему с трудом, после каждого — длительная пауза, во время которой я четко слышала, как громко стучит мое сердце.
Еще немного, и начнется самая настоящая паническая атака. Никогда не испытывала на себе, но сейчас чувствовала ее четко.
— А что ты предлагаешь? Этого не должно было случиться. Не должно.
— Ты не должна бежать и уезжать, — уже спокойнее повторил он, восстанавливая контроль над зверем. — Нельзя давать повод хищнику. Нельзя начинать игру.
— Это не игра. Это жизнь. Моя жизнь! И я не хочу…
Лишь один стук сердца. Всего одно сокращение сердечного мускула — и вот он уже рядом, бережно, но требовательно держит мое лицо в своих руках, заставляя смотреть ему в глаза.
— Ты мне веришь?
— Нет, ты не понимаешь…
— Ты мне веришь? — упрямо прорычал он, и я покорилась.
— Да.
Улыбнулся. Ярко, быстро, так, что дыхание перехватило.
Впился в мои губы коротким поцелуем.
— Это самое главное. — Мужчина прижался лбом к моему лбу. — Верь мне, Тор-р-р-ри. Всегда верь мне. Я никогда ничего не сделаю тебе во вред. Никогда не перейду границу, не спросив твоего разрешения.
— Но как нам быть?
— Уеду я. В резервацию. Поверь, я найду способ заковать зверя, запереть себя. Там есть отличные замки и тюрьмы.
— Ник, господи, что ты говоришь?
— Ничего. Всего на одну ночь, а завтра утром я уже буду здесь. Только жди меня тут. Пожалуйста.
— Ты обещаешь? — отодвинулась в сторону, чтобы видеть его лицо.
Мне важно было услышать его ответ, увидеть глаза, которые никак не могли вернуть привычный цвет.
— Обещаю… Вик, мне столько надо сказать тебе… и я скажу… Когда вернусь. Завтра на рассвете. Только дождись. Обещай.
— Обещаю.
— Под защитой моей семьи тебе нечего бояться… Мы переживем это. Сначала всегда страшно, а потом просто будем жить дальше. Слышишь? — быстро и сбивчиво прошептал Н’Ери.
Слышала и не верила.
Зачем он дает такие обещания?
— Ник…
Дрожащие пальцы коснулись губ, призывая молчать.
— Мы не так начали, Измайлова. — Кривая усмешка исказила лицо. — Но мы все исправим. После.
Снова поцелуй.
Болезненный, горький.
Глаза закрылись сами собой, я почувствовала аромат его тела, вкус его губ… и услышала стук закрывшейся двери.
Ник ушел.
И силы кончились.
Колени подогнулись, я тихо опустилась на пол, попав как раз в дурацкую лужу.
Ткань джинсов тут же промокла, и это вызывало легкий озноб.
Одна часть меня дрожала от страха и уговаривала спрятаться, спастись. Ведь это так просто, и Ник не найдет, а если и найдет, то будет уже не так важно. Пережить пару дней. Так надежнее.
А другая настойчиво напоминала о слове, которое я дала. Потому что он обещал.
Я позволила себе лишь секунду слабости, совсем немного. Потом встала, отряхнула грязные капли с джинсов, на ходу сняла пуховик и направилась в коридор.
— Вика?
Ольга Ивановна появилась, когда я уже повесила куртку на крючок и сняла ботинки.
— Доброе утро. А вы не скажете, где я могу найти тряпку? Мы тут немного наследили.
— Глупости. Я все уберу. А куда умчался Ник?
— В резервацию, — пряча руки в задние карманы джинсов, ответила я и попыталась улыбнуться. — У него там какое-то дело. Обещал завтра утром вернуться. Вы не возражаете, если я подожду его здесь?
— Это даже не обсуждается. Оставайся, конечно, мы будем только рады, — несколько рассеянно отозвалась
