– Портальной почтой?
– Естественно.
– Значит, два дня? – подсчитал Тиролл. – Почти три, если отошлешь документы послезавтра вечером… Что ж, тоже неплохо. Спасибо.
– За что?
– Ну… – протянул он с улыбкой. – Если у тебя достаточно материалов для отчета, ты могла бы отправить его уже сегодня… Да?
Глядя на его довольную физиономию, Пэт не сдержала усмешки:
– Не принимай на счет своей неотразимости. Сегодня я слишком устала.
– Конечно-конечно, – промурлыкал он едва слышно. – Может, и правда горшочки ни при чем…
– Не искушай мое терпение, – погрозила она ему револьвером. – И к разговору о финансировании исследований мы еще вернемся.
– Как скажете, мэм. Но позже, да? – Он подскочил и рванул к двери. – Извини. Действительно Гилмор ждет.
– Что у вас за дела? – нахмурилась Патрисия.
– Потом расскажу, – пообещал Тэйт. – Если будет о чем.
Отчего-то подумалось, что обязательно будет.
Разговор прошел легче, чем ожидалось, и результаты его оказались лучше, чем можно было рассчитывать. Все же приятно иметь дело с умной женщиной, не склонной к обидам и истерикам. Но Тэйт понимал, что не только Патрисия заинтересовалась внезапно свалившимся на него наследством и тем, как легко он с этим наследством простился. Значит, будут и другие разговоры. Потом.
Пока же судьба миловала. С доктором Эмметом он удачно разминулся, матушка Фло занималась наведением порядка после утренних гостей, а Гилмор, видимо, решил отложить расспросы. Сейчас управляющего волновало в первую очередь самочувствие Рози – все-таки зацепила она его чем-то – и то дело, ради которого Тэйту пришлось вернуться в заведение Фло.
Гилмор ждал его в зале. Не один. Ставни оставались закрытыми, но полумрак был не настолько плотным, чтобы Тэйт не узнал грузную фигуру и неприветливую физиономию Ларри. За соседним столиком увидел еще троих железнодорожников.
– Ребята заехали горло промочить, – разъяснил Гилмор, хоть его ни о чем не спрашивали. – Думаю, компания нам не помешает.
Ехали молча. О том, что случилось и чем все кончилось, управляющий рассказал новоприбывшим до прихода Тэйта. Быть может, поделился и своими подозрениями, из-за которых решил наведаться на ферму Пекона. А может, и промолчал. Подозрения смутные и какие-то нелепые. Если бы кто-то с железной дороги пробрался на ферму, то скорее в птичник или, самое большее, в овчарню. Тэйт подозревал, что некоторые рабочие так и делали, дабы разнообразить урезанное Роско меню. А убивать лошадей, еще и так жестоко – зачем? Скорее похоже на месть или вредительство завистников или конкурентов. Но Гилмор прав: проверить надо. Джим Пекон это ведь так не оставит, и, если потом выяснится, что его животных убил какой-то дорожник – мало ли от чего у людей крыша едет? – проблем у строителей новой ветки будет выше этой самой крыши. Рабочих лошадей для дороги Роско берет в аренду именно у Пекона, и доброе отношение жителей городка и окрестных ферм к чужакам с дороги немало стоит. И лошадей, и отношение хотелось бы сохранить…
Тэйт поймал себя на том, что рассуждает как управляющий. Сам управляющий тем временем размышлял, судя по выражению лица, о чем-то мало связанном со строительством и с недобрым прищуром оглядывался вокруг, точно высматривал кого-то.
Когда впереди показалась ферма Пекона, Гилмор придержал коня.
– Не стоит тревожить хозяина, заявляясь такой толпой. У него и без нас довольно хлопот.
В итоге к Пекону управляющий взял лишь Тэйта.
Вчера столь высокое доверие вызвало бы у алхимика подозрения. Сегодня казалось чем-то само собой разумеющимся. Все же совместно пережитые заварушки, главное – пережитые на одной стороне, сближают. Как и доброе отношение к одним и тем же людям. Или недоброе. Наверняка Гилмор все понял, когда с портальной станции Тэйт вернулся без Джесси Кросса и со сбитыми кулаками.
Старик Джим, как обычно, сидел на террасе. Даже не верилось, что не так давно он сумел отодрать свою тушу от плетеного кресла и взобраться в седло.
– Чего приперлись? – хмуро поприветствовал он гостей.
Гилмор ответил вежливой улыбкой. Поделился радостью от того, как удачно разрешился утренний инцидент, и посочувствовал по поводу ночного. В двух словах дал понять, как Южная железная дорога и лично мистер Роско ценят сотрудничество с уважаемым коневодом и готовы оказать тому любую посильную помощь.
«Невзирая на то что вы водите дружбу с ублюдками вроде Кросса», – мысленно закончил вдохновенную речь Тэйт.
Гилмор вызывал все больше уважения. Не так много людей способны хранить учтивое спокойствие там, где хочется вставить крепкое словцо. Тэйт знал парочку и после одного случая навсегда запомнил, что подобного человека вывести из себя можно, но совсем-совсем не нужно.
– Нам бы на конюшню глянуть, – вступил он, когда Гилмор уже умолк, а Пекон еще не придумал, о какой посильной помощи попросить.
– На кой? – Во взгляде старика мелькнула подозрительность и тень смешанных чувств, которые он испытывал отныне к заезжему магу. С одной стороны, Тэйт вступился за Бобби. А с другой – так вступился, что Джим не возражал бы, чтобы его будущего зятя так по три раза на дню защищали. Все ведь Джил пойдет, а значит, в семью.
– Хочу проверить, не использовались ли там какие-нибудь заклинания. Нельзя исключать, что ваших лошадей не просто убили, а провели обряд жертвоприношения. Подобные обряды дают определенную силу даже людям, не наделенным от рождения даром, и те могут наколдовать что-то. Недоброе, как понимаете.
– Порчу навести?
Заметив, что Пекон не на шутку струхнул, Тэйт истово закивал.
Старик подался вперед, едва не вываливаясь из кресла:
– Снять, если что, сможешь?
– Смогу.
Хотел добавить: «За отдельную плату», но вовремя прикусил язык.
– Это правда? О порче? – серьезно спросил Гилмор, когда уже шли к конюшням. Хозяин составить компанию не пожелал, бросил хмуро: «Не заблудитесь» и остался в своем кресле.
– Нет, конечно, – успокоил Тэйт.
Вдаваться в подробности и объяснять специфику темных ритуалов не стал. Остановил пробегавшего мимо мальчишку и попросил проводить к разоренной конюшне.
Жизнь на ферме шла своим чередом. Только не было у загона обнимающейся парочки – Джил и Бобби остались в городе, – а лица попадавшихся навстречу работников пугали непривычной угрюмостью. Те, кто сопровождал хозяина на утренней «прогулке» в Фонси, завидев ответную делегацию, спешно сворачивали с дороги. Остальные бормотали невнятные приветствия, а в ответ на расспросы сокрушенно вздыхали и опускали головы. Никто ничего не видел и не слышал, ни люди, ни сторожевые псы. Даже лошади, те самые, которых так жестоко убили, не подняли шума.
– Большая. – Тэйт оглядел конюшню. – Сколько всего тут держали лошадей?
– Двадцать… – Пожилой сутулый сторож поскреб в затылке. – Двадцать две. Жеребые кобылки в отдельном деннике. Те, которых того… И два десятка еще…
Значит, убили не всех лошадей. Пекон говорил, десятерых. Был ли смысл в этом числе или живодера что-то спугнуло и он не тронул оставшихся животных? Был ли смысл в убийстве именно тех двух кобыл, кроме извращенного желания вспороть животы
