Глэдстоун Джимм тут же насторожился и сосредоточился.
– Кто въезжает, сынок? Корпорация «Недвижимость Танзен»? Или снова братья Блэр? Только на прошлой неделе я говорил, что в недвижимости воцарилось странное затишье. Я нутром чуял, что прошлогодний «Кодекс честной практики» долго не продержится. Значит, пытаются захватить нашу собственность? – Он протяжно, воинственно фыркнул. – Что ж, у старой фирмы припрятано в рукаве несколько тузов. Первым делом убедись, что все важные бумаги – списки арендаторов, квитанции за аренду, ничего не упусти – лежат в сейфе. Через полчаса к тебе подъедут три адвоката с распоряжением суда. А ты тем временем…
– Вы не поняли, сэр. Это новые арендаторы. Те, которым вы сдали тринадцатый этаж.
Глэдстоун Джимм замолчал и обдумал услышанное. Понял. И тут же перековал мечи на орала.
– Ты имеешь в виду этих ребят, э-э, Тумбса и Буля?
– Именно, сэр. Наверх поднимают столы, и кресла, и картотеки. Здесь люди из телефонной и энергетической компании. Все они отправляются на тринадцатый этаж. Только, мистер Джимм, здесь нет никакого тринадцатого этажа!
Пауза.
– Кто-то из арендаторов жаловался, Блейк?
– Нет, мистер Джимм, но…
– Тут и Буб создают неприятности?
– Нет, вовсе нет. Просто я…
– Просто вы совершенно не уделяете внимания бизнесу! Блейк, вы мне нравитесь, но я должен предупредить вас, что вы свернули на кривую дорожку. Вы почти неделю являетесь постоянным представителем в Макгоуэне – и единственную важную сделку касательно этой недвижимости пришлось заключать в главной конторе. Это плохо отразится на вашем послужном списке, Блейк, очень плохо. У вас по-прежнему большие свободные площади на третьем, шестнадцатом и девятнадцатом этажах?
– Да, мистер Джимм. Я планировал…
– Планировать недостаточно, Блейк. Планы – это только первый шаг. За ними должны следовать действия! Действия, Блейк; Д-Е-Й-С-Т-В-И-Я. Почему бы вам не попробовать следующий фокус: напишите красными буквами слово «действия» на табличке и повесьте ее напротив стола, чтобы видеть всякий раз, когда поднимете глаза. А на обратной стороне перечислите все свободные площади в вашем здании. Всякий раз, глядя на эту табличку, задавайте себе вопрос, сколько помещений по-прежнему перечислено на другой стороне. А затем, Блейк, действуйте!
– Да, сэр, – едва слышно ответил Блейк.
– И больше никакой ерунды по поводу законопослушных, платежеспособных арендаторов. Если они вас не тревожат, вы их не тревожите. Это приказ, Блейк.
– Я понял, мистер Джимм.
Он долго сидел, глядя на телефон. Потом встал, вышел в фойе и шагнул в лифт. В его походке была странная, непривычная беспечность, беззаботность, свойственная лишь человеку, который намеренно ослушался прямого приказа царственного главы корпорации «Веллингтон Джимм и сыновья, недвижимое имущество».
Два часа спустя он приполз обратно в кабинет, ссутулив плечи, смиренно приоткрыв рот.
Всякий раз, когда Блейк оказывался в лифте, набитом телефонными монтерами и грузчиками мебели, направлявшимися на тринадцатый этаж, тринадцатого этажа не было. Но стоило им, немного раздраженным, сменить лифт, избавившись от Блейка, – и, насколько мог сказать Блейк, они поднимались туда, куда нужно. Это было очевидно. Для него тринадцатого этажа не существовало. И, возможно, никогда не будет существовать.
В пять часов он по-прежнему мрачно размышлял о несправедливости происходящего, когда дежурные пожилые уборщицы зашли во внешний офис, чтобы отметиться.
– Которая из вас, – спросил Блейк с внезапным озарением, – которая из вас убирает тринадцатый этаж?
– Я.
Он отвел женщину в ярко-зеленой шали с бахромой в свой кабинет.
– Когда вы начали убирать тринадцатый этаж, миссис Риттер?
– Как только въехали новые арендаторы.
– Но до этого… – Он ждал, встревоженно вглядываясь в ее лицо.
Она улыбнулась, и несколько морщинок сместились.
– До этого, да пребудет с вами Господь, там не было арендаторов. Только не на тринадцатом.
– И… – настаивал он.
– И убирать было нечего.
Блейк пожал плечами и сдался. Уборщица пошла к двери. Он удержал ее за плечо.
– И какой он? – с завистью спросил Блейк. – Тринадцатый этаж?
– Такой же, как двенадцатый. И десятый. Как любой другой этаж.
– И все могут туда попасть, – пробормотал он себе под нос. – Все, кроме меня.
Блейк раздраженно понял, что говорил слишком громко. И что пожилая женщина смотрела на него, сочувственно наклонив голову.
– Может, причина в том, – мягко предположила она, – что у вас нет повода там находиться.
Он так и стоял, размышляя над ее словами, когда уборщица и ее коллеги с грохотом и стуком отправились наверх, вооруженные швабрами, вениками и металлическими ведрами.
За спиной Блейка раздались кашель и эхо кашля. Он обернулся. Мистер Тоху и мистер Боху поклонились. Точнее, сложились и разложились.
– Для указателя в вестибюле, – сказал высокий человек, вручая Блейку белую визитку. – Так нас следует вписать.
Г. ТОХУ И К. БОХУ СПЕЦИАЛИСТЫ ПО НЕМАТЕРИАЛЬНОМУ ИМУЩЕСТВУ ПРЕДОСТАВЛЯЕМ УСЛУГИ
Блейк облизнул губы, борясь с любопытством, и проиграл.
– Какому нематериальному имуществу?
Высокий человек посмотрел на крошечного человека. Тот пожал плечами.
– Неосязаемому, – сказал он.
Они вышли.
Блейк не сомневался, что видел, как высокий человек поднял крошечного, прежде чем шагнуть на улицу. Но не мог сказать, что он с ним сделал. А потом остался лишь высокий человек, в одиночестве идущий по тротуару.
С этого дня у Сидни Блейка появилось хобби: найти хороший повод для визита на тринадцатый этаж. К сожалению, хорошего повода просто не было, поскольку арендаторы не создавали проблем и вовремя вносили арендную плату.
Месяц за месяцем они вовремя платили за аренду. И не создавали неприятностей. Мойщики окон поднимались наверх, чтобы вымыть окна. Маляры, штукатуры и плотники поднимались наверх, чтобы отделать офисы на тринадцатом этаже. Мальчишки-курьеры спотыкались под грузом канцелярских принадлежностей. На тринадцатый этаж поднимались даже посетители – удивительно разномастные люди, от нищих провинциалов в рабочих ботинках до кричаще одетых букмекеров; случайная группа джентльменов в дорогих темных костюмах, низкими интеллигентными голосами обсуждавших процентные ставки и выпуски новых облигаций, просила лифтера поднять их к Тоху и Боху. Многие, многие люди посещали тринадцатый этаж.
Все, начал думать Сидни Блейк, кроме Сидни Блейка. Он пытался проникнуть на тринадцатый этаж по лестнице. И неизменно, запыхавшись, оказывался на четырнадцатом или двенадцатом. Пару раз он пробовал проникнуть в лифт вместе с Тоху и Боху. Однако лифт не мог отыскать нужный этаж, пока Блейк находился в кабине. И Тоху с Боху оборачивались и с улыбкой смотрели туда, где он прятался в толпе, после чего побагровевший Блейк выходил на ближайшем этаже.
Однажды он попробовал – тщетно – переодеться в строительного инспектора, проверяющего пожарную безопасность…
Ничто не срабатывало. У него не было дел на тринадцатом этаже.
Он денно и нощно размышлял о проблеме. Его живот утратил легкую округлость, ногти – ухоженность, а брюки – складку.
И никто больше не проявлял ни малейшего интереса к арендаторам с тринадцатого этажа.
Правда, однажды мисс Керстенберг подняла на Блейка глаза от пишущей машинки.
– Так они пишут свои
