– Энн!
Блю выкрикивает имя снова и снова, но ее слова рикошетом отзываются в ее шлеме, неспособные проникнуть сквозь необъятность пространства. Она кричит в бессильной ярости, но голос Энн не возвращается. Разумеется, если она убита, соединение не восстановится, но Блю бы услышала, если бы Энн погибла.
– Я заставил Люси отрезать связь с питомниками, – произносит Дэниел ледяным тоном. – У тебя все еще есть работа, а эти разговоры тебе не помогут.
Блю качает головой:
– Может быть, нам следует их выслушать?
– Если ты не взорвешь эти болты, все на станции погибнут. Я ясно выразился? Это лотерея. А теперь делай свою…
Рация испускает странный звук, как будто несинхронно звенит сотня колокольчиков. Голос Дэниела трансформируется в низкий стон, а затем – в хриплый свист. После этого голос неестественно изменяется и пропадает. Блю понимает, что произошло. Это потеря связи вследствие незащищенного соединения. В первые дни существования RB-232 вспышки Кауфманна наносили значительный ущерб, повреждая участки данных во время беспроводной передачи. Было почти невозможно разговаривать с теми, кто находился на другой стороне станции. Но при помощи модуляции и математических уловок они смогли все исправить. Блю уже не помнит, когда в последний раз на станции пропадала связь.
– Коммандер? – говорит она. – Коммандер, прием.
Нет ответа. Она включает приемник скафандра и переключает его на незащищенную частоту.
– Всем каналам RB-232, это Блю Марсалис, прием.
Она ждет десять секунд и пытается снова. Никто не отвечает. Может быть, они ее не слышали. А может быть, они не могут ответить.
Что-то не так.
Она поворачивает свой скафандр, чтобы вернуться к шлюзу. У них есть еще немного времени, прежде чем отсоединить питомники. Возможно, пока Блю находится внутри, они смогут подготовить план, с помощью которого можно было бы вызволить Энн.
Путешествие ко второй панели казалось долгим, но теперь Блю возвращается к шлюзу в мгновение ока. Она вводит свой код, но двери не открываются. Блю снова пытается ввести код, но вдруг замечает, что клавиатура неактивна.
– Какого черта? – бормочет она. – Персоналу RB-232, что происходит? Откройте дверь шлюза ПСиОСИ.
Кажется, Кауфманн еще сильнее обжигает ее спину.
Выход в космос длится уже слишком долго. Если Блю останется здесь дольше, она рискует поджариться. Ей нельзя потерять Маркуса. Только не сейчас. Она стучит в шлюз кулаком.
– Откройте чертову дверь!
Шлюз ПСиОСИ имеет контроль доступа, препятствующий ручному управлению. У других шлюзов этого нет. Если код доступа не откроет дверь ПСиОСИ, это означает, что она может попробовать попасть внутрь через другой шлюз.
Блю проверяет двигатель. У нее достаточно топлива, чтобы сделать три остановки и вернуться обратно. Посередине будет место для маневрирования. Она уже сделала две остановки, но путешествие туда и обратно оказалось слишком долгим. Если ей повезет, она сможет добраться до шлюза на тенистой стороне ПСиОСИ. Если нет, то ей придется ходить в «Черепахе» по поверхности, где ее ноги будут поджариваться.
Блю отступает от корпуса и прибавляет топлива, чтобы двинуться, но – только слегка. Скафандр рассчитан на скорость около сорока миль в час, но, чтобы затормозить, ей потребуется топливо. Сделав несколько незначительных корректировок курса, Марсалис ложится в дрейф.
Переход на противоположную сторону «Холодной кузницы» оказывается более сложной задачей, чем она ожидала. Вместо того чтобы включить скорость и ждать, когда закончится ее путешествие, Блю должна сделать от шести до восьми коротких прыжков, каждый из которых истощает запас ее ценного топлива. Наконец в поле ее зрения появляется затененная сторона станции – черное пятно на золотом фоне звезды. Лампа освещает вход в далекий шлюз, и Блю едва не всхлипывает от облегчения. Когда она исправляет курс, в ухе слышится предупреждающий сигнал. Ей остается преодолеть совсем короткую дистанцию, когда сопла вдруг начинают беспомощно шуметь, сообщая об отсутствии топлива.
– Нет! Не сейчас!
Она снова нажимает рычажки и перезагружает «Черепаху».
– Давай, кусок дерьма!
Двигатель издает слабый взрыв, но этого недостаточно. Она даже не уверена, что дождется и вообще коснется станции.
Черт побери!
Блю не может позвать на помощь. У нее нет подкрепления – никто ей не отвечает. Она не может представить причину происходящего, и это пугает ее больше всего. Все, что у нее есть, – это сдохшая рация, умирающий двигатель на спине и тяжелый панцирь «Черепахи». Слишком тяжелые отражающие щиты, а топлива и так не хватает. Это делает «Черепаху» самым худшим выходным скафандром, которым она когда-либо пользовалась.
«Может быть, у меня получится его использовать».
«Черепаха» действительно тяжелая. Она намного тяжелее ее тела и движется в правильном направлении. Несмотря на то, что Блю не может остановить это движение, она могла бы оттолкнуться от щитов по направлению к станции. «Черепаха» уйдет в сторону, но из-за своей малой массы Блю по инерции продвинется дальше.
Или, возможно, «Черепаха» начнет крутиться, и тогда Марсалис промахнется, отправив тело Маркуса болтаться на орбите звезды.
Блю осторожно отсоединяется от пятиточечных ремней безопасности, чтобы не закружиться и не потерять ориентации. Необходимо, чтобы «Черепаха» повернулась плоской поверхностью, перпендикулярно корпусу станции, тогда Блю сможет оттолкнуться и попытаться ухватиться за станцию. Цепляясь за ремни безопасности, она устанавливает ноги напротив плоских подушек «Черепахи», а затем поворачивается, чтобы посмотреть на «Холодную кузницу». Она видит эту громадину, которая отбрасывает огромную тень, превращая разгар дня в ночь.
Устремив взгляд к двери шлюза, Марсалис прыгает…
…и задевает ногой ручку управления.
Последнее топливо извергается из сопел, и прежде чем освободиться, ранец цепляется за ее лодыжку. Блю успела оттолкнуться, но она начинает бесконтрольно вращаться. Станция словно падает перед ее глазами, отчего Блю с трудом дышит. Самое плохое – невозможность выяснить, движется ли она по курсу, или нет. Ее пояс с инструментами спускается с талии Маркуса, и она подтягивает его ближе, чем только усиливает вращение. Сейчас Марсалис похожа на фигуриста, выполняющего тройной аксель.
– Черт, черт, черт, – бормочет она, пытаясь вспомнить, как остановить вращение при отсутствии гравитации.
Отстегнув пояс с инструментами, она держит его одной рукой и раскидывает конечности насколько это возможно широко. Звезды вокруг замедляются, когда пояс смещается с оси ее вращения. Станция перестает дергаться в ее глазах, и у Блю появляется возможность оценить расстояние до поверхности. Она зацепится слишком низко, но все же она это сделает.
Спина Марсалис соприкасается с металлом. Она пытается дотянуться до обшивки одним из своих магнитных сапог, молясь, чтобы подошва закрепилась. Ее тело неправильно ударилось о станцию, и она отскакивает в сторону страшной темноты. В отчаянии она раскачивает тяжелый ремень с инструментами по направлению к корпусу и из-за этого начинает вращаться в другом направлении. К ее удивлению, пояс за что-то цепляется. Блю дергается и останавливается. Ее ноги в этот момент висят над звездами.
Глубоко вздохнув, Марсалис опускает глаза, и перед ней открывается головокружительный космос, протянувшийся в бесконечность. Она протягивает руку, чтобы покрепче ухватиться, но длины руки не хватает. Если пояс отцепится, то она никогда не преодолеет шесть дюймов между собой и корпусом. Блю аккуратно подтягивается ближе и обхватывает пальцами нижнюю ручку безопасности, после чего медленно, с остановками, поднимается по теневой стороне корпуса к шлюзу.
Когда она нажимает кнопку ручного режима управления, дверь широко открывается, и у Блю появляется желание откупорить бутылку шампанского. Она представляет холодные пузырьки на своих губах, представляет, как подносит запотевший бокал к своему потрескавшемуся на солнце лицу. Но если бы она это сделала, ей
