Словно в ответ на этот вопрос, несколько огней внутри шкафа начинают мерцать, и ужасный скрип разносится по вентиляционным шахтам станции.
– Тревога, – сообщает «Титус», и его гнусавый голос эхом отзывается в коридорах. – Скрубберы отключены. Системы жизнеобеспечения в критическом состоянии. Всему экипажу срочно эвакуироваться со станции.[23]
Глаза Дориана пристально смотрят в глаза Энн.
– Тревога, – снова говорит «Титус». Дориан считает, что слышит повторение того же предупреждения…
…Но он ошибается.
– Орбитальная динамика и навигация в критическом состоянии. Всему персоналу срочно эвакуироваться со станции.
Они затаились, услышав стук когтей из коридора. Существа бегут как стадо мимо закрытой двери помещения, где спрятались Дориан и Энн.
– Тревога, – говорит «Джуно», ее голос контрастирует на фоне голоса «Титуса». – Системы контроля доступа в критическом…
– Тревога, – прерывает «Титус», – системы безопасности и карантина переведены в автономный режим. «Смертельный бокс» отключен. Повторяю, всему персоналу срочно эвакуироваться со станции.
– Что за чертовщина? – шепчет Энн.
– «Серебряная улыбка», – отвечает Дориан. – Только он мог вывести из строя систему безопасности.
– Он не мог перейти через воздушный зазор. Эти две сети не связаны друг с другом.
– Это означает, что мы имеем дело с саботажником. Или идиотом, – говорит Дориан. – Мои деньги…
До них доносится оглушительный грохот импульсной винтовки. Энн бросает Дориана на пол, прижимая его щеку к грубой палубе. Прежде чем он может спросить, зачем она это сделала, выстрел рикошетит от переборки.
– Твою мать, Кардозо, – говорит она. – Ладно, Дориан, нам придется двигаться перпендикулярно толпе. Он стреляет разрывными бронебойными боеприпасами.
– Он повредит корпус, – невнятно бормочет Дориан, и Энн отпускает его.
– Нет, если он стреляет внутрь ПСиОСИ. Между ним и внешним корпусом слишком много слоев.
– Он мог использовать оружие из арсенала.
Энн бросает на него взгляд:
– Оно лежит там для вида. Своеобразный эффект плацебо. Да, оно запросто убьет человека, но точно не ловца. Мы положили его туда, чтобы помощники лаборантов Блю могли заходить внутрь.
С одной стороны, Дориан возмущен тем, что никто ему об этом не сказал. С другой стороны, это открывает ему новые стороны этих совершенных существ. Они боги среди людей – или, возможно, дети небес – терпеливые и жестокие, и всегда способные сбежать. Ему нужно продолжить исследования Блю. Некоторые люди посвящают свою жизнь дизайну или архитектуре. А он мог стать защитником этих величественных чудовищ.
– Мы должны получить диски и попасть на «Афинянина», – сообщает Дориан.
– Ты в своем уме? «Полная эвакуация» не имеет других значений, кроме как «полная эвакуация», – протестует Энн.
Дориан пытается что-то сказать, но Энн дает ему пощечину с такой силой, что во рту у него появляется вкус крови. Затем она поднимает палец, будто отрезая любой ответ:
– Не играй с нашими жизнями, Дориан. Мы эвакуируемся как можно скорее.
Никто никогда не бил Дориана Садлера, и в его голове мгновенно появляется желание отомстить. Тепло поднимается в его груди, и он делает вдох. Садлер хочет толкнуть Энн в спину, разбить ее лицо о переборку и обхватить руками ее тонкое горло. Он хочет размозжить ее чертов череп. Но он вспоминает их необузданные ночные приключения в постели и предпочитает остановиться на этих мыслях. Его нельзя назвать слабым, но благодаря годам тренировок женщина намного крепче. Энн без проблем бы с ним справилась, поскольку борьба – ее любимое занятие.
Крики чужих и звуки стрельбы стихают, отдаляясь к центральной стойке.
– Мы обсудим это, когда вернемся на корабль, – шепчет он.
– Что, ты собираешься меня уволить? – Энн встает на корточки и хватает его за запястье.
Садлер ухмыляется:
– Возможно, у тебя получится вернуть свою работу.
Энн оглядывается, удивленная его словами, но эта фраза не вызывает в ней отвращения. Векслер ползет на четвереньках, прокладывая путь в коридор и к дверям питомников. Он следует за ней; его босые ноги прилипают к вощеному полу. Костюмные брюки ограничивают движения, и он отчаянно желает, чтобы на нем была форма – такая, как у Энн. Он одевался с целью произвести впечатление, а не для того, чтобы таскать оружие, скрываясь от неудержимых машин для убийства.
Энн останавливается в последней оружейной, берет пару удивительно маленьких дымовых и светошумовых гранат и застегивает на талии патронташ. Дориан вытаскивает пистолет, но Энн прикасается к его руке, качая головой:
– Убери его. Это оружие способно убить только человека. К тому же он очень шумный. А вот это нам пригодится. – Векслер похлопывает по гранатам.
Дориан хочет возразить, что эти «люди» и есть его цель, но решает промолчать. Садлера раздражает ее манера командовать, будто он ребенок. Векслер пожалеет о том, что ударила его. Зря она его так недооценивает.
– Хорошо, – отвечает Дориан, кивая на дверь хранилища. – Занимай позицию, солдат.
Неужели она испытывает отвращение к его негалантному предложению? Впрочем, это не имеет значения. Она проходила обучение, так что к чертям рыцарство.
Энн бросается из угла в угол, и он подражает ее движениям – оглядываясь, проскальзывает от укрытия к укрытию. Шипение и стрельба снова становятся громче. Дориан и Энн добираются до двери хранилища и попадают внутрь.
То, что они видят, не похоже на отполированный научный центр, в котором они бывали раньше. На стенах множество следов от пуль. Предупреждающие стробы вспыхивают белым светом в промежутках между импульсами красного. Слабый свет стеклянной клетки «Джуно» напоминает гаснущую свечу. Металлические обломки раскиданы по палубе, а с мостка на весь этот хаос капает кровь. Дориан надеется, что это кровь Люси – он не знает остальных настолько хорошо, чтобы переживать за их судьбы.
Садлер осматривается, принюхивается к отверстию в палубе, размером с человека, с оплавленными краями. Оно воняет тухлыми яйцами с пронзительной кислой ноткой, которая вызывает противное ощущение, будто ему в нос заталкивают иглу. Дориан держится подальше от дыры и босиком на цыпочках обходит ее.
– Что за чертовщина? – шепчет он.
– Коммандер Кардозо, должно быть, прикончил одну из тварей. У них кислота вместо крови, помнишь? – Энн снимает с патронташа одну из светошумовых гранат. – Если ловца прикончили, держись от него подальше.
– Без проблем.
Дориан заглядывает в оплавленное отверстие и видит на нижней палубе одного из чудовищ. На полу, словно капли воды на горячей сковороде, шипит кислотная желтая кровь. Садлер вспоминает отчет Маки о том, что внешние палубы ПСиОСИ сверхгидрофобны и не пропускают кислоту.
Когда один из ловцов гибнет, он тает на полу, будто порожденный адом дракон. Дориан даже восхищен этим зрелищем – почти как созерцанием испепеляющего света Кауфманна. Но есть в этом что-то грустное – знать, что они не бессмертны. Садлер задается вопросом, похоже ли его ощущение на то, что испытало человечество, когда вымерли дикие львы?
И все же, несмотря на эти эмоции, Дориан надеется, что Дэниел не будет стрелять в ловцов на центральной стойке. Он не уверен, что более тонкие части корабля смогут противостоять кислоте.
Стрельба из импульсной винтовки прекращается, и Энн мчится вперед. Коммандер и остальные приближаются к спасательным челнокам. Дориан рад, что команда «Афинянина» не была предупреждена об угрозе – уровень секретности здесь выше, чем тот, к которому у них есть допуск. В противном случае они бы наверняка улетели без него.
Дориан и Энн перемещаются между электрическими станциями и грузовыми контейнерами. Вероятно, экипаж «Холодной кузницы» использовал эту открытую площадку в качестве плацдарма. Дориан жалуется на беспорядок, но эти препятствия обеспечивают им приличное прикрытие. Впереди располагается еще одна темная дыра, и сначала Дориан думает, что это очередной кислотный кратер.
Взглянув на Энн, он обнаруживает, что та застыла на месте, уставившись на
