Дверь начинает закрываться.
Люди приближаются ко входу, и Дориан наблюдает, как Дэниел борется за жизнь, а существа тем временем окружают его в поисках наилучшего способа атаки. Их не засосало в дыру. С каждой секундой атмосфера исчезает, а сила всасывания уменьшается. Скоро коммандер станет едой.
Воздушный шлюз рядом с Дорианом издает гудок. Этот звук так сильно пугает директора, что он едва не срывается. Внезапно из шлюза появляется Маркус, срывающий с головы шлем. Дориан не помнит, чтобы когда-либо видел подобную скорость. От этого зрелища желудок директора сжимается. Сначала он решил, что это Блю – пришла, чтобы отомстить ему. Однако это не может быть правдой, она заперта.
Маркус сгибается под порывами переменных потоков ветра, пытаясь держать равновесие. Он хватается за решетку со стороны Энн и впечатляюще приземляется. Затем андроид берет одной рукой шланг и тащит его вперед, используя вторую руку для перемещения по палубе.
Воздуха уже не хватает, и все звуки стихли. Лабораторный техник на задней части шланга теряет сознание, и его тело падает вниз, на палубу. Одно из существ мгновенно хватает его и вонзает зубы в бедро человека.
Снова поискав Блю и Кембили, Дориан видит, что к Марсалис карабкается еще один ловец. Он неудачно атакует и готовится повторить попытку. А затем Кембили хватает Блю и тянет к двери, не заботясь о собственной безопасности. Рыцарство – пережиток выходцев с Земли. Однако здесь это абсолютно бесполезно.
Земля учит, что ко всем нужно относиться одинаково. Что все люди одинаково ценны. Это полнейший бред. Пусть любой, кто по каким-то причинам не может тащить свое тело, остается и умирает. Это просто комедия: Кембили рискует своей жизнью, чтобы спасти Блю Марсалис, и делает это только потому, что она инвалид.
Окоро толкает Блю под перегородку, и в тот же самый момент ему отрезает руки до локтя. Ловец стоит прямо за ним и собирается наброситься. Кембили должен был выжить и сохранить все четыре конечности. Его жизнь должна была быть долгой. Он должен был изгнать из стада Блю вместе с ее чертовой болезнью. Так поступают животные. Так поступает свободный рынок. Но Кембили явно страдал альтруизмом.
Блю нигде не видно.
Дверь с грохотом опускается, и рев ветра тут же исчезает, оставляя только сигналы тревоги. Члены персонала, способные ходить, спешат к мигающей кислородной панели. Они надевают маски, а Маркус помогает тем, кто не может сделать это самостоятельно.
Дориан – один из первых, кто получает глоток кислорода. На двенадцать человек приходится всего восемь масок. Все, кто остался в живых, дышат по очереди. Распределением кислородных процедур занимается Маркус. Он берет маску у Дориана и отдает ее Хавьеру. Затем андроид по одному отправляет людей к шлюзу и вскоре присоединяется к ним сам. Дориан думает рассказать Маркусу о Блю, но все же решает, что этого не стоит делать. Пусть он сосредоточится на их выживании.
Если Блю еще жива, то это ненадолго.
– Следующие пять часов мы должны оставаться здесь, – объясняет Маркус.
Он открывает панель управления и настраивает параметры. Когда давление восстанавливается, Дориан ощущает хлопок в ушах. Он чувствует себя как-то по-другому, как будто тяжелее.
– Что?
– Нет! – протестует Люси. – Блю, эти чудовища прямо напротив нас!
– Это Маркус, – отвечает андроид.
– Это объясняет, почему ты так метался, когда пришел на помощь, – бормочет Хавьер. – Я рад, что ты оказался там, дружище.
– Местонахождение Блю в настоящее время неизвестно, – сообщает Маркус, а затем оглядывает группу. – Вы все, вероятно, страдаете от декомпрессии, и вам необходимо гипербарическое лечение, чтобы предотвратить артериальную газовую эмболию.
– Черт… кессонная болезнь, – морщится Энн.
– Пять часов? – интересуется Дориан.
Маркус кивает и жестом приглашает всех занять свои места. На стене висят скафандры. Несколько человек снимают их и кладут на пол в качестве кровати. Шлюз переполнен, но всем удается найти место, чтобы отдохнуть. Маркус стоит в углу и следит за табло.
Дориан выбирает самое близкое к внешнему люку место и прислоняется к стене. Каждая мышца его тела дрожит от усталости, а мозг отказывается работать правильно. Адреналин покидает его тело. Люди плачут. Люси издает идиотский хныкающий звук, напоминающий скрип металла пополам со сморканием. Садлер хочет попросить ее заткнуться, но решает найти более выгодный подход.
– Они все мертвы, – сообщает Билтмор, повторяя фразу еще раз, будто это не вполне очевидно.
Смотря Люси в глаза, Дориан берет ее за руку и тихонько сжимает хрупкие, тонкие пальцы.
– Но мы – нет, – успокаивающе произносит директор.
«Так что будь любезна, заткнись».
К счастью, она так и делает. Но вдруг с внешней стороны шлюза доносится громкий удар. Все вскрикивают. Все, кроме Дориана и Маркуса, которые спокойно смотрят в иллюминатор. Директор ожидает увидеть обломки или, возможно, один из спасательных челноков, но встречается лицом к лицу с черным черепом и острыми зубами, видимыми через толстое стекло. Ловец отступает и снова наносит удар. Безрезультатно.
Люси снова орет.
– Не волнуйтесь, – просит Маркус. – Здесь двенадцать дюймов непробиваемого углеродного кристалла с очень небольшим диаметром. Оно может выдержать прямой удар звездолета.
– Легко тебе говорить! – кричит Люси.
Дориан радуется ее ужасу. Трудно сказать, почему он ненавидит эту женщину так сильно. Может быть, это из-за слишком бурной реакции, которая раз за разом кажется ему неискренней.
Садлер кладет руку на иллюминатор и смотрит, как, к великому ужасу обитателей шлюза, чудовище снова и снова бьется в стекло. Существо настолько близко, что Дориан будто ощущает волну его необузданной силы. Слюна ловца уже примерзла к его лицу. Вероятно, он умирает, но тем не менее не показывает признаков слабости.
«Само совершенство обречено на смерть».
– Кажется, кровь ловцов замерзает при более низких температурах, чем кровь человека, – предполагает Маркус.
– Неудивительно, – отвечает Дориан. – Это идеальная машина убийства.
– Спасибо, что спасли нас, – благодарит Хавьер Энн, а затем кивает в сторону Дориана. – Мы бы все там погибли.
Кажется, его слова успокаивают других. По крайней мере, нескольких.
– Вы все должны отдохнуть, – говорит Маркус. – Как только придет время, нам придется двигаться дальше.
Люди смотрят на андроида так, будто тот сошел с ума, но Дориан знает, что Маркус прав.
Садлер не испытывает угрызений совести и не жалеет тех, кто проиграл. Они мертвы, а он – нет. Они бесполезны, а он имеет первостепенное значение. Он не может позволить сентиментальности лишить себя отдыха.
Поэтому Дориан засыпает под колыбельную, исполняемую идеальным черепом на барабане из корабельной обшивки.
Может быть, прошел час, может быть, три, но Блю чувствует себя так, будто ее мышцы вот-вот отвалятся от костей. Марсалис тащила себя животом по земле и давно сорвала свой калоприемник. Она не знает, когда поест снова, однако без гастростомической трубки нет и наполняющего кишечник дерьма.
Ее стомы зудят. Каждый дюйм ее тела корчится в агонии. Ее нежные локти опухли и покрылись синяками. Большая часть ее кожи осталась на покрытии палубы. С каждым толчком она проклинает все на свете и говорит себе, что он был последним, но все же снова поднимается и подтягивает себя еще на шаг.
До тех пор, пока ее колено не охватывает горящая боль.
На мгновение ей просто щекотно в задней части колена, но вдруг наступает настоящая жгучая боль, которую Блю никогда раньше не испытывала. Это можно сравнить одновременно с судорогой и колотой раной. Будь прокляты чужие! Марсалис кричит,
