Она не ослабеет. Взгляд Блю устремляется между жилым отсеком и лазаретом, и она знает, что должна делать. Нет времени на паузу, но из-за сильнейшей боли, распространяющейся по ее ногам, она едва может собраться с мыслями.
Марсалис тащит свое тело к двери лазарета, которая оказалась ближе, чем она думала. Слава богу, что это так, поскольку жжение уже распространяется и на другое колено. Словно торжественную молитву, Блю повторяет все ругательства, которые только ей известны, и тянется к ближайшей операционной кровати.
Подтягивая свое тело и держась только за одну ручку, она перекатывается на матрас. Это, должно быть, самая мягкая вещь, на которой она лежала за всю свою жизнь. Однако Блю не может насладиться кроватью в полной мере, так как ее колени сейчас взорвутся. Она продолжает ломать голову, придумывая хоть какое-то объяснение, но на ум ничего не приходит. Она не может сосредоточиться. Блю хватает провода панели управления, подтягивает консоль настолько близко, насколько это возможно, чтобы ее слабые глаза хоть что-то видели, и надеется, что кровать не подключена к сети «Титуса».
– Сканирование, – произносит система кровати мягким голосом через маленькие динамики.
Блю выдыхает от облегчения.
– Пожалуйста, подождите.
Установленные на длинные кронштейны сканеры обходят кровать по кругу.
Марсалис вскрикивает, так как боль снова пронзает ее ноги. Она сгибает колени и прижимает их ближе к туловищу. Сканеры отстраняются и замирают. К счастью, боль уменьшается, и у нее появляется возможность подумать еще раз.
– Повторная инициализация сканирования, – предупреждает система. – Вы можете не двигаться?
– Да, – шепчет Блю сквозь пересохшее горло.
Сканеры снова обходят кровать, и в этот момент Блю желает находиться в настоящей больнице вместо этого жалкого подобия. Она хочет настоящих врачей с настоящим оборудованием и реальными базами данных, содержащих сведения почти обо всех известных в этом мире болезнях. Однако это не помогло, когда ей поставили диагноз «синдром Бишара».
– За последнее время вы подверглись воздействию вакуума или разгерметизации?
– Да.
– Вы страдаете от декомпрессионной болезни, также известной как ДКБ, «болезнь дайверов» или кессонная болезнь. У вас в крови имеются пузырьки, состоящие из растворимых газов, которые возникли во время декомпрессии.
Из кровати появляется сервопривод для внутривенного введения лекарств.
– Рекомендуемое лечение: гипербарическая оксигенация и регидратация. Вы можете добраться до шлюза?[24]
– Нет.
Блю вздыхает, когда на ее руке появляется холодный антисептик, и кровать вставляет в нее иглу. Система забирает несколько капель крови для анализа.
– Тогда лучшим лечением является регидратация и отдых. Обнаружено учащенное сердцебиение. Вы испытываете эмоциональное давление?
– Да, – смеется Блю.
– Принято. Система проверит пузырьки азота на потенциальные осложнения второго типа, и вам будет введено успокоительное.
– Подождите, что? – Блю пытается сесть, но тут в ее вену вводится игла.
Ей нельзя спать, у нее слишком много дел! Но химия уже потекла в ее кровь, такая сладкая и теплая, и Блю знает: слишком поздно. Ненадолго перед глазами все расплывается, а затем сон сражает ее, словно молот.
18. Перезагрузка
Они несколько часов находились в отключке под действием кислорода, делая частые передышки во избежание интоксикации. Воздух тяжелый, горячий, с неприятным запахом и крайне высокой воспламеняемостью, которая по-настоящему заставляет Дориана хотеть курить. Через час они будут близки к атмосферному давлению Земли.
– Дора-Дора-помидора, мы в саду поймали вора, стали думать и гадать, – шепчет Дориан, и его длинный палец указывает на каждого человека, запертого вместе с ним в шлюзе, – как нам…
– Лучше вам продолжить словами «вора наказать», – говорит Хавьер.
Дориан ухмыляется, а затем продолжает рифму в запрошенной манере. Хавьер качает головой и отворачивается, свернувшись рядом с Люси на старом скафандре.
– Как вы думаете, предатель мертв? – спрашивает Дориан.
– Какой предатель? – удивляется Хавьер.
– Тот, кто пронес «Серебряную улыбку» через воздушный зазор к «Титусу». К тому же кто-то открыл двери питомника, а ведь это можно сделать только вручную, – объясняет Дориан, грызя ногти. – Может быть, этот «кто-то» теперь плавает снаружи и замерзает.
– Это неуместно, директор Садлер, – отвечает Маркус.
– Ставлю на доктора Марсалис, – продолжает Дориан. – Если подумать, то это так.
– Я тоже так думаю, – соглашается Люси. – Маркус, что она просила тебя делать?
Маркус качает головой:
– Боюсь, я не могу ответить на этот вопрос, если нет прямой угрозы для вашей безопасности. Это было бы нарушением конфиденциальности. Кроме того, у меня нет возможности вспомнить действия, предпринятые во время ее управления.
– К черту это все! – бурчит Люси и садится. – Мы все еще не в безопасности. Мы застряли в шлюзе, и за его пределами находятся проклятые монстры! Расскажи нам все, что знаешь.
– Директор, – говорит Энн, положив теплую руку на его предплечье. – Думаете, сейчас настало время?
Дориан приподнимает бровь:
– У нас не остается выбора. Большинство членов персонала уже мертвы. Кто-то в ответе за все это, и я хотел бы знать, кто именно.
Два лаборанта в углу придвигаются друг к другу, и один из них зевает. Никто, кроме Дориана, не сомкнул глаз. Фактически, Садлер обнаружил, что шлюз – это самое комфортабельное место. Нет ничего более бодрящего, чем граница со смертью. Нет ничего больше радостного, чем еще один момент выживания.
– Марсалис была в сговоре с кем-то вне станции, – рассказывает Дориан. – Она пыталась украсть результаты проекта и сохранить их для себя. Вот почему мы арестовали ее бывшего босса, так что нетрудно было догадаться, что она виновна.
Если Блю все еще жива, Садлер не хочет, чтобы кто-то захотел ее спасать. Среди собравшихся слышится одобрительный шепот. Особенно возмущены те, кто знал о скрытом сервере Блю. Будет несложно направить мысли этих овец в нужное русло. Хотя директору радостно от того, что он настроит всех против Марсалис, он также задается вопросом, насколько мудра его стратегия.
Что, если она не саботажник?
В настоящий момент «Холодная кузница» могла бы экспортировать любое количество данных, и никто бы даже не узнал. Здесь могут быть установлены передатчики дальнего действия, раздающие секреты различным участникам, и никакие меры безопасности их бы не остановили, потому что здесь ничего не работает. Всё скомпрометировано.
В какой-то момент, возможно, это и было планом Марсалис, но Садлер ей помешал. Не было никакого смысла убивать всех, если только не из мести. Однако для такой амбициозной женщины, как Блю, это слишком мелко. Кроме того, Дориан расспросил Кембили Окоро, когда пытался выяснить местонахождение ее исследований. Блю пыталась синтезировать какое-то суперлекарство, а не убить всех.
Настоящий саботажник кто-то другой.
– Остались еще спасательные челноки, Маркус? – спрашивает Садлер.
– Да. Кажется, есть один, – отвечает синтет. – По крайней мере, я его видел, когда спасал вас. Но за это время с челноком могло что-то случиться.
– Нам нужно добраться до него, – говорит Дориан. – Нужно выйти отсюда.
Люси смеется:
– Эти челноки рассчитаны только на двоих. Даже если вы готовы оставаться незамороженными в течение десятилетнего путешествия на Землю, у вас кончится еда.
Садлер быстро подсчитывает находящихся в шлюзе людей: Хавьер, Люси, Энн, он… всего тринадцать, если считать Маркуса. Блю тоже где-то там, если, конечно, она все еще жива. Садлер оставит ее, когда придет время. Дориан прикончит любого, лишь бы занять одно из двух мест в спасательном челноке. И когда директор представляет сценарий побега, в его мыслях он всегда летит один.
Внезапно Дориан испытывает странное ощущение, как будто начинает длительное падение. Приходится полностью сконцентрироваться, чтобы его
