Ультразвуковой индикатор снова загорается.
Все дело в ее дыхании – звуке здоровых легких и запахе страха.
Блю смотрит на яйцо и пытается вообразить, что бы она чувствовала, если бы стояла перед ним в своем человеческом теле. Закрыв глаза, она просеивает свои воспоминания в поисках того, что можно использовать. Что, если он ее задушит, протолкнув свой мясистый придаток через рот прямо в горло? Что, если она будет беспомощно лежать, пока ужасное существо будет перестраивать ее ДНК в злобу и убийство? От этой мысли ее лежащее в комнате человеческое тело пульсирует. Его грудь начинает подниматься и опускаться быстрее, что обусловлено изнуренными болезнью нервами.
Индикатор загорается, словно рождественская ель.
Наружные «губы» раскрываются, как лепестки цветущей орхидеи. Блю узнает наполняющее воздух зловоние. Этот запах напоминает взрыхленную землю, смешанную с мускусным зловонием открытой брюшной полости. Также присутствует едва уловимый запах серы, хотя его может источать кислота или недавно расслабившийся кишечник Хавьера. Блю провела столько вскрытий, что зловоние стало для нее рутиной, но тем не менее она пытается вспомнить страх, который испытала, когда впервые почувствовала этот запах. Синтетическое тело мгновенно имитирует ее реакцию.
Будет больно – она это знает. Блю подходит ближе. Ее грудь вздымается в ожидании атаки, а глаза слезятся. И вдруг она находит необходимое воспоминание – воспоминание о том, как впервые умерла.
Это было два года назад. Состояние мышц пищевода ухудшилось до такой степени, что она больше не могла принимать пищу. Блю съела совсем немного, но этого хватило, чтобы рефлексы перекрыли горло и задушили ее до бессознательного состояния. В тот момент она была одна, и когда ее со всех сторон накрыла тьма, очень испугалась. Это был первый раз, когда она очнулась интубированной, давясь и паникуя.
Плодная оболочка с текстурой как у сырой курицы вылезает из яйца и опускается на пол, где останется гнить. Блю знает, что будет дальше; ее дыхание становится частым и прерывистым. Noxhydria пользуется врожденным любопытством разумных существ, и она должна это изобразить. Она должна прочувствовать ту страшную интубацию.
Все происходит быстрее, чем она представляла. Ладонь паукообразного лицехвата прыгает ей в лицо, ударяя в нос с такой силой, что глаза Марсалис начинают слезиться. Его мощные фаланги обхватывают череп Блю, и она больше ничего не видит. Хвост лицехвата в мгновение ока оборачивается вокруг шеи, затягиваясь как стальной трос, пытаясь ее задушить. В тот момент когда губы Блю слегка размыкаются, его скользкий яйцеклад выстреливает между ее зубов, болезненно раздвинув челюсти.
Внутри нее конфликтуют инстинкты. Один говорит укусить, а другой – вдохнуть воздух. Руки устремляются к лицу и отчаянно пытаются оторвать существо. Все внутри ее тела кричит: «Ты ошиблась!» Но когда Блю понимает, что не теряет сознание, то вспоминает, что это она хищник, а noxhydria – добыча.
Лицехват это тоже замечает.
Хватка вокруг черепа ослабляется, а хвост разворачивается. Существо намерено сбежать. Блю хлопает лицехвата по спине, и ее голова тут же ударяется об пол – у Маркуса сильный удар. Существо пытается убрать яйцеклад, и тогда Марсалис погружает зубы в его жесткую кожу. Внутри лицехвата тоже кислота, но его шкуру невозможно разрезать без лазерного скальпеля, поэтому она продолжает держать его зубами с нечеловеческой силой Маркуса. Хвост чудовища дико бьется, пытаясь ослабить хватку Блю, но безуспешно.
Затем, пользуясь силой синтета, она всасывает яйцеклад как можно сильнее, раздавливая мягкие железы монстра своими ладонями. В желудок просачивается холодная струйка, после чего ее кишечник наполняется потоком горького масла. Только тогда Блю убирает голову от лицехвата. Холодная жидкость течет по ее подбородку, и она задыхается, наблюдая за конвульсиями своей жертвы. Блю вытирает подбородок и смотрит на полосу черной жидкости на бледной коже, которая напоминает чернила осьминога. Noxhydria вяло переворачивается на неустойчивые кончики фаланг и пытается уйти прочь.
– Нет, черт возьми, ты не уйдешь, – булькает Блю и наступает лицехвату на спину, расплющив монстра по палубе.
Он бешено скребет фалангами, но ему уже не спастись. Марсалис тянется вниз и собирает его длинные «пальцы», как букет цветов, после чего со всей силой мышц Маркуса заламывает их назад. От стен эхом отражается хруст. Бросив свою добычу, Блю выпрямляется. Лицехват бьется на металлических пластинах, едва шевеля сломанными «пальцами». Наконец существо вздрагивает и умирает.
Блю тошнит, но она сдерживается, чтобы образец детеныша praepotens мирно лежал в пластиковом животе. У Маркуса нет для него еды, нет ДНК, чтобы личинка могла расти. Блю стала ходячей биологической опасностью. Любые контакты с человеческими тканями могут оказаться фатальными и дать praepotens пищу, которую он переработает, чтобы вырасти и превратиться в ловца.
Блю ползет в маленькую нишу из коробок, снимает гарнитуру и возвращает разум в свое настоящее тело.
Переход вызывает головокружение и режущую боль в глазах. Находясь в этой комнате, невозможно сказать, что «Холодная кузница» разваливается, но Блю знает правду. На ее руках нет крови, но она все еще помнит ощущение щетинистого горла Хавьера в ее руках. В ней нет образца, но она знает, что начала заключительную часть своей игры.
Теперь пора добраться до Энн.
Ее консоль издает звуковой сигнал. Это Маркус.
МАРКУС: Что это?
БЛЮ: //Зараженное инфекцией вещество. Храни его в желудке, пока мы не сможем встретиться.
МАРКУС: Я пойду в лабораторию, чтобы исключить возможность заражения окружающих.
БЛЮ: //Нет времени. Умойся. Не позволяй никому к себе прикасаться.
МАРКУС: Что случилось с Хавьером Пазом?
Блю хмурится, и ее губы дергаются. Она не будет лить слез. Сейчас не время.
БЛЮ: //Случилось то, что должно было случиться. Он умирал.
МАРКУС: Это компрометирует мое программное обеспечение. Ты меня предала.
Блю ошеломленно смотрит на слова Маркуса. Она начинает что-то печатать, затем удаляет и начинает печатать снова. В ее голове не выстраивается правильных фраз – только несколько слов в свое оправдание. От Маркуса снова приходит сообщение:
МАРКУС: Это не относится к делу. Меня это не касается.
Что она сделала с его разумом, когда использовала его тело для убийства? Своими действиями она нарушала смысл его существования. «Вейланд-Ютани» убеждает, что их андроиды – это самые безопасные модели всех времен, но Блю все еще помнит истории потерянных экспедиций или слухи о синтетах, которые теряли здравый смысл.
По крайней мере, андроиды безопаснее людей.
Еще одно сообщение…
МАРКУС: Я все равно спасу тебя, когда придет время. Я должен. Это то, на что я запрограммирован.
БЛЮ: //Спасибо.
БЛЮ: Ты меня ненавидишь?
Перед следующим сообщением стоит долгая пауза. Маркус может в одно мгновение вычислить тысячу ответов. Он сделал паузу для эффекта? Или ее вопрос действительно перегружает его процессоры?
МАРКУС: Я не могу никого ненавидеть, Блю. Я полностью доверяю вам всем и вижу лучшее в каждом. Вот почему убийство Хавьера моими руками производит на меня такой сильный эффект.
МАРКУС: Я тебе доверял.
БЛЮ: //Продолжай мне доверять. Я сделала то, что было правильно. Это было вне диапазона твоих возможностей.
МАРКУС: Нет ничего, что выходит за рамки возможностей андроида.
Был ли нарциссизм андроида программной недоработкой? Блю пытается вспомнить предупреждающие сигналы: акроним, который ей дали во время обучения. НОО? Вроде бы, НОО – Нарциссизм, Ошибочное поведение, Одиночество… и что-то еще?
МАРКУС: Ты прервала мои действия. Я создавал отвлекающий маневр.
МАРКУС: Я собирался обратиться за помощью.
БЛЮ: //Ты все еще можешь попросить моей помощи.
Следующее сообщение приходит не сразу.
МАРКУС: Уже слишком поздно, но, может быть, ты будешь
