И издает музыкальный щелчок, когда открывается замок.
Хавьер застывает на месте. Ловец щелкает челюстями в сторону источника звука и шипит, как паяльная лампа. Дориан чувствует его возбуждение, наблюдает за его напряженными мышцами. Садлер отчаянно желает записать этот момент, чтобы пересматривать его снова и снова в темноте в своей комнате.
Существо приседает так низко, что почти ложится, и с короткими перерывами начинает ползти между рабочими столами, пробираясь к своей мягкой, мясистой добыче. Взгляд Дориана возвращается к Хавьеру, и он замечает, что губы программиста шевелятся. Он молится. Его палец лежит на второй задвижке. Может быть, он вспоминает историю пророка Даниила и львиного логова. Но здесь нет бога – есть только дьявол, всепоглощающий огонь бушующей звезды и бесконечная чернота.
Чудовище издает пронзительней крик и залезает на стол, перемещаясь, словно смертоносный танцор балета. Ловец поднимается на выступ над Хавьером. Его хвост готов к удару. Челюсти монстра выдвигаются, и он замирает.
Хавьер дрожит, свернувшись в клубок. Его дыхание превращается во всхлипывания. Чудовище ждет его взгляда. Оно хочет, чтобы жертва познала его славу, увидела момент своего превращения в мясо. Дориан приближается к передней части шкафчика, пытаясь выглянуть из-за существа для лучшего обзора. Садлер воображает себя внутри этого бронированного экзоскелета, пытаясь прочувствовать его стальные мышцы, после чего тихо и горячо выдыхает.
Хавьер стонет что-то на португальском.
Тогда чудовище хватает его и устремляется прочь через дверь, оставляя на своем пути только крики и кровь.
19. Каналы связи
Блю настолько счастлива, что нашла в лазарете запасное кресло, что прощает этому транспортному средству все его недостатки. У него нет стойки для кислородного баллона. Она не может установить капельницу или подключить гастростомическую трубку. Однако кресло полностью заряжено и везет ее в спальню на хорошей скорости.
По крайней мере, лазарет не похож на земные больницы, где ей приходилось часами ждать медсестру. Обезболивающие перестали действовать. Поступающий от кровати чистый кислород хоть как-то помогал, но теперь, без целебного влияния лекарств, кессонная болезнь волнами накрывает Блю.
Марсалис мысленно рисует карту того, что осталось от «Холодной кузницы». Крушение «Афинянина» фактически разделило станцию на две половины, хотя несколько вентиляционных туннелей могли остаться в свободном доступе. Когда Блю заворачивает за угол на свою половину центральной стойки, она оглядывается назад на стыковочный отсек, закрытый от сурового вакуума космоса. Если бы ее зрение было лучше, то она бы увидела руки Кембили, покоящиеся у двери в маленьких лужах крови.
Блю поворачивает к жилому отсеку. Аварийные сигналы смолкли, а огни перестали мерцать, поэтому ее зрение сразу улучшается.
Ей нужно снова принять лекарства. Прошло слишком много времени с последнего вливания различных коктейлей, которые сохраняют ее антитела и не дают обнажаться нервам. Это не очень приятная процедура, но вместо внутривенного вливания Блю может использовать свой шприц. Сейчас она не смогла бы проткнуть вену. С едой дело обстоит сложнее. Она касается маленькой крышки зонда и видит, что он набух и стал горячим. Перетаскивание живота по палубе на несколько сотен ярдов совсем не полезно для здоровья.
Когда Марсалис добирается до жилых отсеков, то видит, что одна из дверей наполовину открыта. Блю может поклясться, что когда она была здесь раньше, эта дверь была заперта. Весь персонал уже бежал. Кембили был единственным выжившим, ведь так?
Мотор кресла тихонько скрипит, когда она замедляется и медленно направляется к открытой двери. Блю видит сапоги и кровь, и ее сердце начинает бешено колотиться. Она чувствует головокружение. Что если ловцы пробрались на эту сторону станции? В этом случае через несколько секунд она умрет. Хотя это давно должно было случиться.
Слегка поворачивая кресло, она подталкивает дверь. Блю находит Мерримака, одного из членов ремонтной бригады станции. В руках он держит пистолет, а его мозг разбрызган по потолку. Удивительно, что во время эвакуации, они друг друга не увидели. А может, он и не покидал своей комнаты?
У Блю в университете Джонса Хопкинса был коллега, который совершил самоубийство, – совершенно здоровый и богатый белый человек в расцвете сил, занимающий престижную должность. Он имел все привилегии: деньги, власть, политические связи. И все же однажды Блю пришла на работу и увидела, что все вокруг плачут. Тогда она узнала, что ее коллега покончил с собой. У него были незначительные долги, и его бросила подруга. Этого оказалось достаточно.
Возможно, Мерримак никогда не пытался эвакуироваться. Может быть, он просто сдался.
Мужчина смотрит на нее одним глазом, а другой навсегда остановился на какой-то далекой точке. Глазные мышцы ремонтника пробиты пулей, прошедшей через его мозг. Его наполовину закрытый глаз смотрит на Блю с упреком. Он будто собирается спросить, не решила ли она, что слишком хороша для такой судьбы.
Возможно, есть и другие причины, по которым Мерримак не хотел жить, и сбой системы сдерживания был всего лишь катализатором. Это не имеет значения. Сердце Блю успокаивается. Этот мертвый мужчина – доказательство того, что на ее стороне станции ловцов нет: на трупе отсутствуют следы укусов, а на стенах – царапины. Марсалис знает, что она должна сделать что-то торжественное. Например, закрыть глаза или почувствовать вину. Однако сейчас это последнее, что она действительно стала бы делать.
Она решила жить, а Мерримак решил умереть. Что есть, то есть.
Блю поворачивает свое кресло, чтобы отправиться дальше в жилой отсек. Ее радует свободный от препятствий коридор. Помимо основных систем станции, скремблированных злонамеренным интеллектуальным супервирусом, место выглядит относительно чистым.
Дверь в ее комнату открывается, и Блю ощущает неожиданный для себя груз. Путешествие от комнаты до стыковочного отсека и обратно было слишком длинным, и теперь она вернулась туда, откуда начала. Может быть, на самом деле она теперь в худшем положении. Интересно, был ли связан ее переносной терминал с «Титусом», когда «Серебряная улыбка» совершил атаку? Несмотря на то, что Блю физически ограничена, соображает она быстро, и обычно отключает терминал, если не пользуется им. Но она эвакуировалась в слишком большой спешке. Если ее портативный компьютер взломан, то Маркус, скорее всего, тоже.
Это будет означать конец игры.
Увидев снова свою комнату, то место, где она столько времени провела взаперти, Блю чуть не плачет. Она достает свой терминал. Он стоял на подзарядке, поэтому батарея в хорошем состоянии. Марсалис открывает терминал, и он загружается.
Далее идет сложная часть. Блю двигается к кровати, намереваясь в нее вернуться. Она не может пытаться связаться с Маркусом, сидя в кресле. В этом случае она потеряет чувство времени и пострадает от сжатия позвоночника. Тяжело кряхтя, она укладывает себя на простыни.
Блю благодарна судьбе за то, что она всегда была склонна к паранойе и держала информацию на своем терминале в закрытом доступе. В конце концов, она незаконно присвоила средства Компании и не могла допустить, чтобы другие устройства сети имели доступ к ее личным файлам. Большую часть времени ее портативное устройство было изолировано. Если бы ей нечего было скрывать, то она бы проиграла.
Блю больше не доверит «Титусу» направлять сигналы Маркусу. Ей придется пользоваться
