Меню оказалось скудным и состояло в основном из десертов. Не думал, что эльфийские барышни – такие сладкоежки. Лайла заказала три вида пирожных и горячий шоколад. Я остановил выбор на жарком и вине.
– Не успел поужинать? – хихикнула эльфийка.
– Конечно, не успел. С полным брюхом по стенам не побегаешь, – весело согласился я, потому что есть на самом деле хотелось немилосердно.
– Ох, Эрин, доиграешься ты, – Лайла погрозила мне тонким пальчиком. – Терпение ректора небезгранично. Он ведь демон, если ты не заметил.
– Как не заметить? – поморщился я. – Вот только ректор из него, мягко скажем, никудышний.
– Почему это? – возмутилась моя собеседница. – Его темнейшество не интересуется академией, финансирования нет. Редеус обо всем заботится сам. Уж не знаю, где средства находит, но и их не хватает. Он, конечно, чуть старше тебя, но очень ответственный.
– Уж не влюблена ли ты в него, часом? – подался я вперед, а где-то в глубине сердца кольнула гадюка-ревность.
– Еще чего, – отпрянула Лайла. – Он – ректор, а я – студентка. Не говоря уже о том, что эльфы демонам не друзья. Но ты зря недооцениваешь Редеуса. Ничего, поучишься дольше – поймешь. Если до того времени не доведешь бедняжку до нервного срыва.
А что? Я мог. И довести, и подвести, и напакостить по мелочам. Но пока что мы с ректором приняли пакт о ненападении. Он не трогал меня, я не трогал его – и академию. Поэтому она пока что стояла на своем месте.
Расторопный мальчишка принес заказ. Стоило признать, готовили здесь вкусно, и на ближайшие четверть часа я забыл о противном ректоре и наслаждался едой. И обществом, потому что нет ничего скучнее, чем есть в одиночестве. Общество из Лайлы было хорошее. С лишними расспросами не лезла, мирно жевала, пока вдруг не спросила между жарким и десертом:
– Эрин, расскажи о себе. Если так подумать, мы с тобой уже месяц знакомы, а я по-прежнему ничего о тебе не знаю.
– Есть вещи, которых лучше не знать, – я едва не поперхнулся, но вовремя взял себя в руки. С чего волноваться? Это все Дэл со своими письмами и наставлениями. – На самом деле, все прозаично. Братья, сестра, жизнь в четырех стенах. Ничего такого, чего не было бы у других.
– А невеста у тебя есть? – Так вот куда она клонит!
– Нет, – качнул головой. – Темные сами делают свой выбор. У нас редки браки по договоренности. А если они все-таки случаются, значит, в ближайшем будущем кто-то погибнет – или муж, или жена.
– Страшно, – протянула Лайла.
– Не страшнее, чем жить с нелюбимым. Да и от договорных браков рождаются слабые дети. Ты не знала?
– У нас не так, – возразила девушка.
– Значит, темная магия за любовь, – рассмеялся я и изящно сменил тему: – Лучше ты расскажи. Ну, что у тебя ушастый брат и глупый жених, уже знаю. А в остальном?
– Тоже ничего необычного. Родители из древнего рода и ужасно этим гордятся. В доме постоянно много гостей, все сидят и чопорно разговаривают о погоде.
– Лучше о погоде, чем о пытках, – осторожно утащил у Лайлы одно пирожное. Она удивленно изогнула бровь, а я продолжал как ни в чем не бывало: – Если где-то собирается много темных, значит, не обойдется без кровопролития.
– Да, вы такие, – признала Лайла. – Сказано – темные. Хотя и среди светлых магов полно подлецов.
– Их везде полно, – подтвердил я.
– Пройдемся?
– С удовольствием.
Золотая монета полетела на стол, а я предложил даме руку. Мы шли по улице, разглядывали витрины и тихо переговаривались ни о чем. В этом была какая-то необычная радость. Просто гулять с тем, кто тебе приятен. Сам городок не шел ни в какое сравнение со столицей. Тем не менее теперь у меня будут о нем приятные воспоминания.
Темнело. Пора было возвращаться. Лайла погрустнела. Или мне показалось?
– Найдем экипаж или пойдем пешком? – спросил я.
– Пройдемся, – ответила эльфийка. – Вечер хороший. Скоро станет совсем холодно, тогда накатаемся.
Мы свернули в проулок, ведущий к городским воротам. Опасность я скорее ощутил, чем увидел. Их было трое. Три едва заметные тени, которые скользнули с крыш – один перед нами, двое за спиной.
– Господа, не поделитесь ли монеткой с ветераном даравийской кампании? – спросил первый, скаля гнилые зубы.
– Уходи, пока цел, – дружелюбно посоветовал я. – Иначе даравийская кампания станет для тебя последней.
– Угрожаешь, щенок?
Черные жгуты некромагии взметнулись в мою сторону. А вечер так хорошо начинался! Лайла вскрикнула. Я отодвинул ее к стене, чтобы не попала под удар, и перехватил заклинание. Повертел в руках – эдакий черный шар, переливающийся багровыми сполохами. Мои преследователи онемели и даже сделали пару шагов назад. Еще бы, кто рискнет поймать и удержать некромагию?
– Топорно сделано, – вздохнул я и швырнул шар обратно. Разбойник глотнул ртом воздух – и упал на мостовую, натужно хрипя. Двое других помчались прочь, не разбирая дороги. Что ж, они будут жить.
– Эрин, не убивай его, – тихо попросила Лайла. – Не надо.
– Только ради тебя.
Я склонился над задыхающимся полутрупом и подцепил заклинание обратно, а затем развеял его в воздухе. Мужчина задышал ровнее. Он смотрел на меня так, словно над ним склонилась сама смерть.
– Простите, господин, – просипел он. – Я не мог знать…
Конечно, откуда ему знать, что темный властелин оставил свой дворец и гуляет по улицам захолустного городишка. Но если девушка просит… Пусть живет.
– Еще раз увижу, убью, – пообещал я. – Узнаю, что напал на кого-то – убью. И дружков своих предупреди. Второго шанса у вас не будет.
– Благодарю, господин, – белый от ужаса разбойник поднялся и вдоль стены потащился прочь, стараясь как можно быстрее исчезнуть с глаз моих. И правильно. Я никогда не отличался терпением.
Лайла тихо всхлипнула.
– Чего ты? – обернулся я и притянул ее к себе. – Все живы, никто не пострадал.
– Ты напугал меня, – эльфийка старалась сдержать слезы. – Никогда не думала, что ты можешь быть таким жутким, Эрин Вестер.
– Жутким? – я весело улыбнулся. – Да ладно тебе. Будет им урок. Пойдем, иначе и тебя в общежитие не пустят. Будем оба лезть через стену.
Впрочем, через стену я не лез. А зашел через главные ворота, раскланявшись с дежурными. Те разве что рты не открыли, а я уже входил в общежитие. На обратном пути Лайла все время молчала. Я тоже не настаивал на разговорах. Есть вещи, которые надо осмыслить. Пусть подумает и
