Наконец профессор замер перед моей клумбой и произнес заклинание. Туман развеялся – и студенты ахнули. А я понял, что прольется кровь. Причем в ту самую минуту, когда отыщу того, кто это сделал. Не буду слушать оправданий. Просто убью – и все.
– Это что, студент Вестер? – с усмешкой спросил Снежок.
Тюльпанов и роз больше не было. Вместо них на клумбе колыхались арацении. Красные, желтые и белые. Все, как одна, зубастые и радостно оскалившиеся при моем появлении. Тьма беспросветная! Я едва сдерживал магию, которая очень мягко намекала, что вот эта группа студентов – мне совсем не друзья, и надо бы оставить от них мокрое место.
– Вестер, вы потеряли дар речи при виде своего шедевра? – не унимался Снежок. – Согласен, смелое решение. Но безрассудное. Арацении – это, конечно, цветы, только в открытом грунте они не растут, пора бы знать. Погибнут, бедняжки, в течение суток. И как только дожили до утра?
– Так он сдал или не сдал? – спросил мерзкий Родес.
– Сдал, – признал Снежок. – Цветы имеются. Но это низший балл. Однозначно. Все свободны, сегодня можете отдыхать, а завтра – занятия.
И степенно прошествовал к зданию академии. Студенты потянулись за ним, радостно похлопывая друг друга по плечам. Неудачники же двинулись в сторону общежития. У них была неделя, чтобы исправить свой промах – или прощай, академия.
– Эрин… – замерла рядом со мной Марита.
– Иди, – не узнал собственный голос. – Дай мне пару часов.
– Хорошо, – горгулья расстроенно кивнула и пошла прочь. А я сел на землю перед рядами арацений. Злость отступила. Осталась пустота. Настолько глубокая, что, казалось, кинь внутрь меня монетку, и она зазвенит. Я найду того, кто это сделал. Найду – и скормлю арацениям. По кусочку. Один за одним. Главное, чтобы не отравились.
Когда на дорожке показалась растрепанная Лайла, я был глубоко занят.
– Эрин, ты что делаешь? – замерла она.
– Арацении не растут в открытом грунте. Не хочу, чтобы они погибли, – ответил я, командуя строем зубастых цветов, которые бодро вынимали корешки из грунта и маршировали в сторону академии. Как это получилось – не знаю. Наверное, со злости. Но арацении мирно ползли к оранжерее. – Лайла, будь так добра, пока мы с девочками доберемся в оранжерею, подготовь для них горшки.
Эльфийка бросилась назад. Молодец, даже не стала задавать вопросов. И когда первые арацении вступили под стеклянный свод, выстроенные в ряд горшки уже ждали своих жительниц. Я поднимал цветы и подсаживал на новое место. Лайла быстро сориентировалась и засыпала корни землей. Полчаса спустя в оранжерее стало на двадцать арацений больше.
Только тогда я рухнул на скамейку и почувствовал, как от растительной магии ломит спину и плечи. Но мне было все равно. Резерв темной магии, которая понадобится мне совсем скоро, от этого не пострадал.
– Эрин, – Лайла села рядом со мной, – что произошло? Я вчера вечером видела твою клумбу. Все было в порядке.
– Всего лишь чья-то злая шутка, – улыбнулся я, но, видимо, моя улыбка сказала Лайле больше, чем я того хотел.
– Успокойся, – попросила она. – Не решай на горячую голову. Кто бы это ни был, он того не стоит.
– Мне все равно, – отвернулся от девушки. – Просто сгоряча убью его быстро. А он не заслуживает быстрой смерти.
Арацении одобрительно зашумели. А когда достал охладительную сумку и разделил между ними обед Паулины – конечно, не обделив мою девочку, – и вовсе потянулись ко мне, как преданные друзья. Все-таки когда-то я их растил. Пусть и не как арацении.
– Тебя исключат, – предприняла Лайла последнюю попытку.
– Мне давно пора домой, – пожал плечами. – Днем раньше, днем позже. Если они думали, что я позволю безнаказанно портить мой труд, то они либо дураки, либо самоубийцы.
– Эрин, – Лайла погладила руку, которую я неосознанно стиснул в кулак, – тише. Ну, арацении – это даже оригинально. Почему нет?
Я промолчал. Не хотелось необдуманными словами причинять боль друзьям. Сделаю вид, что все хорошо. Так будет проще. А когда Лайла решит, что все забыто, нанесу удар. Надо только вернуться к клумбе и исследовать остаточную магию. Это будет легко, учитывая мой уровень магии.
– Эрин! – а это уже Лави, растрепанный и несчастный. Опять Мрак сбросил, что ли? – Эрин, я слышал про клумбу. Да что же это такое? Кто посмел?
– Не знаю, – ответил беззаботно. – Не переживайте. Все хорошо, экзамен я сдал. С врагами поквитаюсь. А сейчас пойдемте праздновать. Зря я вчера весь вечер возился, что ли?
Лицо Лави просветлело. А вот Лайла не поверила ни единому слову. Потому что вцепилась в мой локоть и шла рядом, словно боялась выпустить. Она-то видела, на что я способен. Так в городе я не был зол.
– Пойдем завтракать? – спросил эльф.
– Пойдем, – кивнул я. – Завтрак – это хороший способ восполнить силы. Да здравствует завтрак!
И я с победным видом прошествовал в столовую.
Глава 22
Месть темного властелина подают холодной
Я никогда не был святым. Когда кто-то появлялся у меня на пути, я без зазрения совести мог его уничтожить. Потому что это природа темной магии – уничтожать все на своем пути. И сама моя суть вопила о необходимости отмщения. О том, что где-то рядом ходит человек или не совсем, который осмелился оскорбить в моем лице саму тьму. Я мог сколько угодно призывать себя успокоиться. Сколько угодно делать вид, что все хорошо. Это было всего лишь взрывное заклинание отсроченного действия. И применить его собирался не Эрин Вестер, а Эринальд Третий, который внезапно вспомнил, кем он является.
Сложнее всего было отделаться от друзей. Лайла и Лави ходили за мной по пятам, пока я не сказал, что устал и ложусь спать. Шун забрался в глобус. Кайен, к счастью, остался у своей профессорши. Как счастливы влюбленные! Он единственный еще не знал, что приключилось. Иначе бы тоже пришел, я уверен.
Ночь скрывала мои шаги. Никаких свидетелей. Никого, кто мог бы помешать. Редкие патрули двигались вдоль внешней стены. Какое им дело до опустевшей клумбы? Я замер перед развороченным каскадом. Пора. Нужно не так и много – уловить остаточный след заклинания. И можно будет узнать, кто рискнул схлестнуться с темным властелином.
– Ране виру даема, – собственный голос казался чужим, словно моим телом руководил кто-то другой. Мне даже не хватало морока – он бы сейчас пришелся как нельзя кстати. – Аре виру даема.
Земля мягко засветилась. А я тянул время назад. К тому моменту, когда
