– Смейся сколько влезет. – Он определенно не был смущен.
– Нет-нет, – залепетала Уля. – Это здорово… что у тебя есть… питомец. – Она уже хохотала и ничего не могла с собой поделать.
– Это не питомец. – Рэм удовлетворенно кивнул, наблюдая, как быстро исчезает в прожорливой пасти салат. – Это Ипкинс. Он мне достался… от одного человека.
Было в его голосе что-то настолько решительное, что Уля тут же перестала смеяться. Рэм нисколько не стеснялся, более того, он был готов защищать честь обитателя террариума, если кому-то придет в голову над ним издеваться.
– Отлично. Значит, Ипкинс. Здравствуй, Ипкинс, – проговорила она, подходя ближе.
Черепаха вытянула голову, посмотрела на нее маленьким черным глазом и тут же спрятала ее обратно, превращаясь в увесистый камень.
– Он не очень общительный. – Рэм сел на диван. – А вот нам лучше поговорить.
Уля отошла от стола и тоже опустилась на краешек топчана, послушно сложив руки на коленях. Рэм определенно собирался с мыслями. Он напряженно молчал, поджимая губы.
– То, что там была Зинаида… Это плохо. – Голос стал сухим и сиплым. – Тебе нужно быть осторожной, понимаешь меня?
– Кто она вообще? Мне показалось… Ох, мне показалось, что она не настоящая.
– Она работает на Гуса.
– Как ты? – Теперь Уля чувствовала, что и ее горло стискивает холодная лапа.
– Нет… не как я. Она очень опасна. – Рэм с трудом подбирал слова, балансируя на тонкой леске между тем, что ему хотелось бы сказать, и тем, что было позволено. – Если ты еще увидишь ее, постарайся с ней не спорить, не смотреть в глаза… и уходи как можно скорее. – Он тяжело выдохнул, по виску скатилась капля пота. – Я больше не могу ничего объяснить… Это все.
Его заметно трясло, он побледнел, лоб блестел от холодной испарины. Уля молча протянула платок.
– И зачем ты повез меня к ней, если она так опасна?
– Я должен был, понимаешь? – Рэм вытер лицо и скомкал ткань в дрожащем кулаке. – К тому же не знал, что она тоже там будет.
– Зачем меня раздели? Она хотела посмотреть татуировку? Что с ней не так?
Уля отодвинула рукав свитера: на первый взгляд веточки остались точно такими же, как были утром. Кожа чуть успокоилась, краснота спала, и от этого рисунок казался бледнее. Словно чернила выцвели на еле заметный тон.
– Я ошибся, – хрипло выдавил Рэм. – Твое время уже пошло. Месяц. Он начался. Тебе лучше поспешить со всем этим.
– Как? – Сердце забилось гулко и больно. – Ты же говорил, есть еще пара дней!
– Прости, я не знаю… Так вышло. Но ты ведь уже научилась. Все же получилось. На дороге. – Он говорил отрывисто и резко, грудь поднималась и опадала в такт тяжелому дыханию. – Ты увидела, что нужно?
«О да, Рэм, о да! – захотелось крикнуть Уле. – Я увидела все и даже больше. Моего брата, который вот уже три года бродит по зарослям вашей чертовой полыни, хотя я собственными глазами наблюдала, как его тело положили в маленький гроб и закидали землей. Я очень хотела это узнать, Рэм! Как ты догадался?»
Но сидевший напротив не вызывал гнева – одну жалость, от которой больно щемило в груди. Некрасивое худое лицо осунулось еще сильнее, а бледность стала отдавать мертвенно-желтым. Рэм и правда не мог больше говорить. Он и так сказал лишнего, за что теперь расплачивался.
Уля решительно встала.
– Да, я разобралась, как это… работает. – Она натянуто улыбнулась. – Я пойду. Спасибо тебе… За все. – И развернулась к выходу, но Рэм успел схватить ее за руку.
– Постой. Мерзкий денек выдался, да? – Он через силу скривил губы. – Мне нужно выпить. Будешь?
Рэм тоскливо смотрел на нее снизу вверх, и Уле, давно уже не получавшей таких предложений, осталось только вздохнуть и опуститься на продавленный диван, который жалобно скрипнул сразу всеми пружинами.
«Лукавый Джим»
– «Лукавый Джим?» – Уля с трудом сдерживала улыбку, но уголки губ все равно подрагивали.
– Именно. – Рэм методично копался в сумке. – «Лукавый Джим».
– Иногда мне кажется, что все это и правда ток-шоу, а ты надо мной издеваешься.
В ответ Рэм неопределенно дернул плечом и продолжил поиски.
Ульяна улыбнулась его сгорбленной спине. Ночь вступала в свои права. После того как Уля рухнула на скрипучую тахту, прошло не меньше часа. Время сделало скачок – вот Рэм зажимает в зубах круглую таблетку, вынутую из нагрудного кармана, вот просит минуту, чтобы перевести дух, а вот уже засыпает буквально на половине слова, неловко откинувшись на спину. Податливая полутьма, нарушаемая одним только светом лампы над террариумом, убаюкала и Улю. Потому она пропустила момент, когда Рэм вздрогнул всем телом и пришел в себя.
– Кажется, я уснул… – Он потер лицо ладонью, удивленно поглядывая на девушку рядом с собой.
– Да, уснул. А до этого предложил мне выпить. – Рядом с ним Уля постоянно чувствовала себя неуместной дурочкой. – И я даже согласилась.
– Это хорошо. – Рэм поднялся, встряхнулся подобно худому уличному псу и бодро зашагал к сумке. – У меня тут как раз оставалось… Сейчас посмотрим.
«На чем же ты сидишь, парень? Что за таблетки такое с тобой делают?» – почти равнодушно думала Уля, наблюдая за его рваными движениями, пока он возился с вещами, что-то бурча себе под нос.
– Итак. – Жестом фокусника Рэм вытащил из сумки початую бутылку виски. – Это Джим.
– Не поверишь. – Теперь Уля смело улыбалась, подстраиваясь под его дурашливый тон. – Но когда-то мы были с ним знакомы. И даже близко. А почему лукавый?
– О, это особый рецепт. – Рэм поставил бутылку на пол у дивана, а сам направился к подоконнику. – У меня тут как раз есть вода и лимон. – Он зашуршал пакетами. – Да, точно есть. Нам везет.
Пока он шагал обратно, чуть покачиваясь, с его лица не сходила острая злая улыбка. Так не улыбаются девушке, с которой решили выпить. Так скалится загнанный зверь. Уле захотелось домой. И это желание – безотчетное, всегда возникавшее в момент тревожной опасности, – придало ей горькой уверенности в себе. У нее не было права хотеть домой. У нее даже дома не было. И что может сделать этот худой, загнанный, сломанный на корню чьей-то могущественной волей парень, если самое страшное живет в ней самой?
Рэм протянул стакан, и Ульяна схватила его, сжала в ладони так сильно, что еще немного – и тот бы рассыпался в стеклянную крошку. Темная, остро пахнущая жидкость выплеснулась на донышко, сверху Рэм налил немного воды – она весело зашипела, пузырясь, – и выдавил пару капель лимона.
– Пей, – кивнул он, поднося ко рту точно такой же. – Надо выпить. За твою игру, за то, чтобы этот чертов месяц никогда не заканчивался. – И, не
