Кэй пыталась что-то нащупать, но плохо понимала что.
– Модели, мысли и истории не бывают неправдой. Как ты с ними обходишься – другой вопрос.
В этот момент она почувствовала толчок, и Флип – до этого бормотавший – перешел на отрывистый лай, а потом на крик. Вилли встрепенулся, вскочил на корточки, неосторожно попал головой в переплетение снастей, его длинные пальцы заметались в воздухе. Все вокруг сталкивалось между собой, инструменты раскачивались, опрокидывались, стукались друг о друга, ломались – а корзина неслась куда-то дикими скачками. Летела вниз. Не дожидаясь, пока до нее дойдет, что кричит Флип, Кэй кинулась, обегая оборудование, к Элл – та моргала, проснувшись от качки и шума, в ужасе глядя на черно-серое небо. Вилли, припав к полу, пытался крутить кабестан, Флип лихорадочно поддавал газу в горелку, стараясь, сообразила Кэй, увеличить подъемную силу, прекратить тошнотворное падение. Возникло и не проходило чувство невесомости, ощущение прыжков на Луне. Она обняла Элл, крепко ее обхватила, и тут наконец разобрала: «На плечах у ветра!» – вот что кричал дух.
За секунды до жесткого приземления Кэй вспомнила, что́ видела на сюжетной доске, когда началась суматоха: продолжающееся дугообразное движение по краю пятнистой доски одинокого, нетронутого другими, изящного камешка, неторопливое, но элегантное, с легким вращением.
– Там было крушение.
Они толпились и переминались перед ним – длинные и легковесные фигуры, едва способные сохранять форму под натиском его приземистой и массивной бесформенности.
– Сколько погибших?
– Никого.
– Пока никого.
С внезапной решительностью он двинулся вперед. Они раздались, пропуская его, как растительное масло пропускает воду, потом сомкнулись и последовали за ним.
– Мы должны устроить встречу. Позаботьтесь, чтобы все для них было готово. Пришло время реализовать наши новые планы.
Ближайший, самый угодливый и притом самый амбициозный, увидел свой шанс.
– Мы разыграли это на сюжетной доске, и…
Отпор, данный на ходу, был полным:
– Оставь при себе эти бабушкины поверья, не желаю о них слышать! Как они мне надоели – ваши кругляши с их глупым колдовским коловращением!
Небольшой группой они вступили в обширный пустой зал. Гадд встал посередине, медленно повернулся и воздел в простор помещения узловатые, точно обрубленные, ладони.
– Назовите меня вашим владыкой. Владыкой всего этого.
– Вы единственный владыка внутри горы.
– Только моя рука способна повелевать. Только мой кулак. И все же нет, я пока не единственный владыка.
Зал был освещен сотней светильников.
– Понежнее с девчонкой. Она – средство для достижения моей цели. С ее сестрой… с ней как получится. – Он раздраженно махнул рукой. – Но что касается другой персоны – бейте без устали кулаками, чешите языками. Оплетите его ложью. Надо его сломать, и поскорее.
4
Гадд
Если полет был холодным и неспокойным, если он казался порой трудным и тошнотворным, то куда хуже, при всей его краткости, был внезапный стремительный спуск в конце. Желудок Кэй ринулся чуть не в кончики пальцев, горло, сухое и узловатое, как наросты на дубовых листьях, душило ее. Когда, через несколько секунд, корзина рухнула, судя по звукам, на что-то скалистое, Кэй испытала едва ли не облегчение. После этого начался медленный коллапс: корзину разом и тащило, и колотило, и расщепляло. Оболочка аэростата продолжала сдуваться, и на них опустились сначала стропы, а потом и ткань. Флип, должно быть, погасил горелку, подумала она: впервые с начала полета тьма была кромешная. Ход времени так замедлился, что даже странно было: Кэй действовала, и притом ей казалось, что времени на обдумывание своих действий у нее масса, – она одной рукой прижимала к себе Элл, другой расталкивала синтетическую ткань, чтобы их не задушило, и продолжала втискиваться в углубление под ободом корзины. Она немного перевела дух, и корзину, начала она ощущать, все менее свирепо волочило вперед, пока наконец она не остановилась. И стало тихо.
Воздух (шаря рукой, она обнаружила его источник) притекал из дырки в оболочке аэростата. Отпустив Элл, она, чтобы приблизить эту дырку, стала тащить к себе ткань, которая лежала вокруг складчатой массой. После этого, опять приобняв сестру, принялась подтягивать к дырке себя и ее. Еще немного усилий – и они высвободили головы, а потом и туловища. В ночном воздухе уже за пару шагов мало что можно было разглядеть. Луну закрывали облака, Вилли и Флип точно в воду канули.
– Элл, как ты?
Кэй немного расслабила руку, но тельце сестры все равно тесно прижималось к ее боку. Голос прозвучал пусть и чуточку сдавленно, но с силой:
– Выпутываю ноги, пока не получается.
Казалось, Элоиза не выбирается из обломков после жуткого крушения, а решает заковыристую задачку. Простые, храбрые слова – и у Кэй сразу стало легче на сердце.
Потолкавшись, покрутившись, Кэй окончательно извлекла их обеих из тяжелых наслоившихся пеленок. Теперь они стояли на этой все еще зыбящейся ткани; пошатываясь, кое-как двинулись к ее краю, к твердой земле. Плотную, как штора, тьму вокруг колыхал ветер. На руке Элл, где во время падения задрался рукав, Кэй вдруг почувствовала ладонью пупырышки гусиной кожи.
– Кэй, – прозвучал голосок Элл, по-прежнему полный невинной отваги, – что случилось? Я думала, мы летим искать папу.
Будь даже у Кэй время на ответ, она не знала бы, что сказать. Ни ответа, ни времени.
– Спрыгивайте. Живее, – скомандовал Вилли, чье лицо выступило из мрака, жутковато подсвеченное ярким качающимся фонарем. – Тут опасно. Хватайтесь за меня. Быстро!
Кэй дернула Элл за руку, толкнула ее вперед. Едва она сама, метнувшись к Вилли, повалилась на него, как увесистый фрагмент оборудования и такелажа взлетел в воздух и хлестнул прямо по тому месту, где она стояла мгновением раньше. Тут наконец она увидела и Флипа: длинным ножом он перепиливал что-то. Стропу.
– Мы приземлились на скале, – тихо промолвил Вилли. Из-за усиливающегося ветра его было еле слышно. – Я попытался закрепиться якорем, но он не удержит корзину, если ткань поймает ветер. А она его ловит. Флип старается спасти корзину. Что от нее осталось.
Флип двигался вдоль обода почти перевернутой уже корзины, прокладывая себе дорогу среди натянутых снастей и строп, – они щелкали, когда он их перерезал, концы отлетали, увлекаемые оболочкой, которая, несмотря ни на что, порывалась лететь. Вот ему осталось перерезать последние четыре или пять – и тут он крикнул Вилли:
– Отведи девочек подальше, а то мало ли что!
Вилли потянул Кэй, а та стала искать руку Элл. Нашла и потащила было сестру к скоплению больших камней, где можно было укрыться. Но Элл не двигалась с места. Кэй дергала изо всех сил.
– Кэй, – послышался голосок Элл. – Кэй, я, кажется, застряла.
Все происходило стремительно – и словно бы замедленно. Кэй повернулась и в свете фонаря Вилли сразу увидела: нога сестры увязла в мешанине канатов, оттяжек, привязных тросов, ткани и прочего. Но едва
