И я даже не заметила, как и когда появился секретарь императора, пока передо мной не поставили уже знакомый свиток.
Развернув, прочла:
«Очень медленно… очень осторожно… очень бережно… С тобой иначе нельзя, нежная моя. И ты ведь знаешь – одно твое слово, и я с удовольствием сожгу для тебя всех, кого пожелаешь».
«Разберусь», – написала, чувствуя, что невольно улыбнулась, после его «И ты ведь знаешь – одно твое слово, и я с удовольствием сожгу для тебя всех, кого пожелаешь».
Но вот что восхищало в элларах – удивительная работоспособность. Что мои министры, что айсиры в Прайде спустя шесть часов в подобном темпе молили о перерыве, эллары же, стиснув зубы, продолжали работать. Работать, работать и работать. Мы проработали возникшие вопросы по законодательству, наметили создание двух городов от каждого Великого дворца и проработку методов и мер по построению экономики.
И тут владетель Гранитного дворца вдруг произнес:
– А чем будут питаться ваши свободные люди?
Вопрос застиг врасплох.
– Простите, лорд Кеанран, но что вы имеете в виду?
В кабинете повисла немая пауза. Пресветлый открыл было рот, но говорить не стал. Я повернулась и взглянула на Эдогара – он так же смолчал, более того, отвел взгляд. Глянула на Адраса – он ответил непонимающим взглядом, а значит, знал не больше меня. Краем глаза заметила усмешку на губах Акьяра – этот был в курсе, но, видимо, предпочел услышать версию пресветлых. Меж тем они делиться информацией не торопились, и мне пришлось делать выводы на основе имеющейся.
А что я знала?
Бездумно водя пером по белому листу бумаги, вспомнила рассказ рыжеволосой любовницы кесаря – тогда не обратила внимания, а вот сейчас припомнила: на свободных островах росли травы, которых более нигде не было. Можно было бы списать на случайность, но случайности в данной ситуации сомнительны. Вторым абсолютно точно известным мне моментом был рацион светлых – он значительно отличался от человеческого, и в его составе в основном были рыба, ягоды и орехи, даже те хлебцы, на которые кесарь намазывал сыр для меня за завтраком, были определенно изготовлены из ореховой муки. И последнее – наш разговор с Акьяром в саду, мой вопрос: «Вы не знаете, есть ли здесь змеи там или прочие скрытые в траве неприятности?» и его ответ: «Определенно нет. Это магически созданный сад, хищная живность обычно избегает подобных мест».
И вот тебе главный вопрос, Катриона: каким образом прибывшим элларам удалось так быстро ликвидировать все, судя по рассказу Адраса о Мигране, многочисленные человеческие государства?
– Вы уничтожили все те злаковые культуры, что являлись основой рациона людей помимо мяса и прочего! – с трудом сдерживая злость, произнесла я.
Эллары промолчали, зато Акьяр насмешливо произнес:
– Вы слишком хорошего мнения о вашем новом народе, пресветлая императрица. – Усмехнулся и добил: – На всей территории как Эрадараса, так и Тэнетра вы не найдете ни одной коровы, козы или овцы… Разве что в виде схематической наскальной живописи.
В следующее мгновение все эллары разом поднялись. Лорды остались стоять, склонив головы, их секретари рухнули на пол, едва ли не приложившись к нему лбами. А по обе стороны от меня опустились две дьявольски знакомые ладони, после чего у самого виска прозвучало на оитлонском:
– Кого будем сжигать, нежная моя?
– Едва ли вам понравится ответ, мой кесарь, – сдавленно ответила я.
Тихая усмешка – и громкое для всех:
– На сегодня достаточно.
Молча сложила листы с записями, передала склоненному Эдогару, который даже не разогнулся, беря бумаги.
И меня поглотил портал.
* * *В месте, куда Араэден перенес меня, шумела вода. Сотни, тысячи капелек воды, падающих с древних соцветий сталактитов, образующих крохотные ручейки, сливающихся в единый поток, вытекающий прочь из небольшой пещеры, в которой мы оказались.
– Идем. – Кесарь протянул руку, шагнув вперед.
Ступила следом и, ощущая собственную ладошку окончательно беспомощной в его сильной руке, проследовала за императором на свет.
Мы вышли на поляну, покрытую изумрудно-зеленой травой и расположенную у обрыва, с которого открывался вид на безбрежный синий и ныне совершенно спокойный океан.
Видимо потому, что я растерянно плелась, едва переставляя ноги, Араэден подхватил на руки и понес сам, ступая уже быстрее и увереннее. Дошел до самого обрыва, сел на краю и, усадив меня к себе на колени, снял сначала обруч, удерживающий покров, после и саму ткань. А затем, аккуратно распуская мои волосы, жестко произнес:
– Нежная моя, уныние – слабость. Отчаяние – глупость. Мне продолжать?
Хотела сказать «не стоит», а вместо этого прошептала:
– Они уничтожили всю экосистему этого мира…
Усмехнувшись, кесарь уложил меня на траву, сам перевернулся на бок, сорвал ближайшую травинку и, демонстративно-пристально разглядывая ее, сообщил очевидное:
– Мир давно создал новую.
И выразительно провел по моим губам этой самой травинкой.
Молча отобрала ее, села, пристально глядя на частичку крайне густого окружающего травяного покрова, затем взглянула на наблюдающего за каждым моим движением императора и заметила:
– Лорд Кеанран умеет задавать правильные вопросы.
Усмехнувшись, кесарь ответил:
– Мертворожденный сумел не только построить свой дворец, но и приблизить его практически вплотную к Великим.
Я рывком стянула с себя верхнее платье, расстегнула до пояса второе, легла на живот и, покусывая травинку, спросила:
– Стоит приблизить лорда Кеанрана?
Кесарь перекинул мои волосы наперед, мягко прошелся ладонью по спине и с улыбкой посоветовал:
– Стоит внимательно слушать его, нежная моя.
Пожав плечами, грустно заметила:
– Крайне внимательно стоит слушать всех. И чем дальше, тем больше понимаешь, что любое упущенное слово может стать фатальной ошибкой.
Улыбнувшись, кесарь провел костяшками пальцев по моей щеке и произнес:
– Ошибки – это каменная плитка, устилающая дорогу к успеху. Тебе ли не знать об этом.
Но я не успела даже обдумать его слова, как кесарь добавил:
– Все, что тебе мешает сейчас, – это страх. Страх совершить ошибку, страх сделать неверный шаг, страх выпустить ситуацию из-под контроля. Ты боишься, нежная моя, постоянно забывая, что за твоей спиной всегда стою я. И я исправлю любую ошибку, удержу, даже если ты будешь падать, и я уже контролирую весь этот мир, одно твое слово – он будет положен к твоим ногам.
Я улыбнулась, глядя в загадочно переливающиеся глаза кесаря, легла удобнее, положив голову на сложенные руки и продолжая смотреть на императора. Несколько секунд просто смотрела, а затем тихо спросила:
– То есть между этим миром и вами, готовым стереть его с лица земли, стою только я?
Кесарь улыбнулся. Улыбка сказала о многом.
– Не угадала, – досадливо догадалась я.
– Нет, – подтвердил кесарь.
Где-то рядом, весело жужжа, летали, кажется, пчелы, но, подлетев ближе, они резко передумали и очень быстро удалились. Я их понимаю, я бы на их месте тоже улепетывала в быстром темпе. Но на своем собственном месте я
