Один из мониторов интерфейса в дальнем углу шлема выводил картинки, созданные игроками. Они так быстро мелькали передо мной, что воспринимать их было невозможно, и я даже не пыталась. Мелькали и цифры – из-за моих щелчков просматривалось и создавалось более трех сотен потоковых видео и изображений, даже когда вся толпа тащилась по выжженной, умирающей земле.
Судя по цифрам, эпизод еще не завершился.
Я споткнулась о бетонную глыбу, выступающую из сорняков. Оступившись, начала падать вперед, но противовес и гиросистема молниеносно среагировали, удерживая устойчивое положение, пока я не восстановила равновесие. Поступающие изображения остались неизменными.
Я попыталась использовать прямую ссылку, чтобы восстановить контакт с Сетью, – мне вовсе не хотелось длить эту пытку, идя на безрассудный риск, если всё, что необходимо было щелкнуть, я уже щелкнула. Сеть не отвечала. Я услышала лишь шипение – белый шум, отдающийся в наушниках.
Коллективный разум, загадочным образом управляющий толпой, – что не так удивительно в наш цифровой век – заставил игроков остановиться. Это был первый признак моего приближения к очередной цели. В тот же миг интерфейс изменил фокус и яркость – цель анализировалась. Кто-то или что-то было впереди.
Я была уже совсем на грани. Работала без данных и поддержки. Абсолютно одна, едва понимая, что происходит – ни о каком контроле над ситуацией, естественно, не могло быть и речи. Всё, что у меня имелось, – поступающие данные, своего рода гарантия защиты. У меня было преимущество, по крайней мере, пока игроки верили в существование информации, дающей мне его.
Я надеялась, что так оно и было. И продолжала так думать.
Загрузилось очередное изображение: где-то впереди еще одно тело, распластавшееся по земле. Я увеличила картинку, настроила разрешение, излучив столько электронного шума, сколько могла. Толпа зашумела – они оценили попытку поймать более четкое изображение. Просмотрев экраны реального времени, я не увидела никаких признаков тела, но оно точно там находилось. Где-то в двухстах метрах от меня, вполне вероятно, частично скрытое за неровной поверхностью.
Снова появилась картинка. Тело молодой женщины. Она лежала на спине с раскинутыми ногами и руками, голова закинута назад, словно она была расслаблена и отдыхала. Совсем голая. Я боялась смотреть на ее раны.
Среагировал сервопривод – тяжелое снаряжение восстанавливало баланс, равновесие, создающее иллюзию сравнительной невесомости. Изображения приобрели резкость и насыщенные цвета.
Всё вело к телу. Баланс восстановлен, толпа ждет. Игроки реагировали на посылаемые мной изображения.
Некоторые сидели на земле, другие стояли группами. Абсолютно все – каждый, кого я могла видеть своими глазами или на экране интерфейса, – склонились к своим консолям. Поблескивали зеленые, красные и голубые светодиоды их наушников. Некоторые из игроков в VR-шлемах запрокидывали голову вверх, будто изучая небо, но это лишь для облегчения веса прибора. Уже первые анимации и смешных картинок полетели во все концы – я услышала звуки удовлетворения, веселья, предвкушения.
Лежащая передо мной на земле женщина неожиданно приподнялась, опираясь на локти. Она вела себя так, как будто ее тело не было изранено. Женщина что-то проговорила, но я находилась слишком далеко, а беспрестанный электронный шум вокруг меня искажал ее голос.
Система направила меня к ней. Многие из толпы остались на месте, предпочитая наблюдать за дальнейшими событиями со своих приборов. Возможно, они переживали, что я уничтожу ее с особой жестокостью? Те, кто следовал за толпой, присоединялись к другим, образовав сидящую банду. За спиной сверкали цифровые экраны. Головы опущены вниз, VR-шлемы слепо уставлены в небо.
Как только я приблизилась, женщина поднялась. Она распахнула руки, как будто демонстрируя свою уязвимость, безоружность, беззащитность, отсутствие поддержки. Она стояла посреди камней и сорняков, длинных, желтых, обвивающих ее голые ноги.
– Эй, вы! – закричала она. – Я спрашиваю, кто вы такие?
Мне пришлось подождать завершения диагностики. Пока завершались процессы, я отвернулась от электронных экранов и посмотрела через видовой щиток. Меня осенило: я ее знаю, ну, или по меньшей мере, помню, кто она такая. Она была одной из известных участниц. Частая гостья всяких реалити-шоу, звезда разных каналов, имела свой фан-клуб. Пресса бесконечно гонялась за ней, неустанно выпуская всё новые статьи. Ее жизнь за пределами реалити постоянно оценивалась, подвергалась вторжениям и оценкам, критики со стороны СМИ. Бесконечно обсуждали, что она ела, где была, что одевала или покупала.
Пока я судорожно пыталась вспомнить о ней больше информации, диагностика завершилась. Доступ к настоящему имени оказался ограничен, но всплыл текущий аватар: Catt@the@Great. Огромное количество дочерних компаний, ассоциаций участников и связанных групп в подписчиках – базы фанатов, – но здесь она была одна.
Разница между ее цифровым изображением и настоящим казалась разительной. Невероятно худое тело, как и лицо. Растрепанные волосы. Кровь и грязь стекали по голым ногам.
– Повернись на триста шестьдесят градусов с поднятыми руками! – прокричала я в усилитель.
– Сначала я хочу знать, кто вы.
– Меня послали. Ты убила тех участников?
– Возможно. Скольких нашли?
– Шестерых из сетевой группы.
– Всё верно, шестеро.
– Я пришла убить тебя. Конец эпизода.
Я пододвинула щиток к лицу – постоянное мерцание изображений и звуков безумно отвлекали. Я увидела ее более четко, без прикрас – молодая, спокойная с виду, но тощая как жердь. Она повернулась в мою сторону.
– Стой, где стоишь! – закричала я, используя акустику и, как могла, повысив голос.
– Хорошо.
Она наклонилась на одну сторону, захватила горсть длинной травы и выдернула из земли. Держа траву в одной руке, грациозно встала передо мной. Затем снова пошла в моем направлении.
– Как ты их убила?
Я знала: это транслировалось и записывалось Сетью. Шум консолей перебивал остальные сигналы. Я обернулась. Ни один из игроков не смотрел в мою сторону. Все с неистовой энергией погрузились в свои портативные компьютеры, пользователи VR-шлемов медленно покачивали обернутыми головами из стороны в сторону.
– Они выдают оружие. Пользоваться им запрещено, но у меня другие правила. Всё кончено, хватит.
– Хватит чего?
– Всего этого, всей этой дряни. Реальность, вот что вы называете реальностью! То, что они считают реальностью! Для меня всё кончено. Мне всё равно. Если вы здесь, чтобы арестовать меня – давайте.
– Я здесь не для этого, – сказала я, мой голос отозвался эхом в наушниках. – Я здесь, чтобы щелкнуть тебя. Покажи мне, где оружие. И не подходи ближе.
Она снова развела руки в стороны и подошла к толпе.
– У меня его больше нет. Я не знаю, где оно. Мой контракт позволяет…
– Я всё знаю
