Осталось главное.
Если тебя защищают, это не значит, что ты можешь приказывать. Оказанное тебе покровительство не есть власть. Во всяком случае, не твоя власть. А твари и люди – на одно лицо. Чтобы понять это, достаточно заглянуть в зеркало ручья. Еле передвигая ноги, мальчик смеялся. Он знал: во мраке найдется ужас, согласный тебя спасти. На свету сыщется милосердие, желающее привязать тебя к столбу. О, королева подземелий! – ты всегда со мной, наставляя и подсказывая…
Иногда, готовый упасть в любой миг, он думал, что опыт лучше было бы приобрести меньшей ценой. Но ветер шипел над ухом, а за холмами ревел гром. И слабость уходила; в том числе и слабость, нашептывавшая про меньшую цену.
Сын Черной Вдовы продолжал путь.
Владимир Деминский. Хочу справедливости
Первым на вершине холма, внутри круга из вкопанных в землю камней, появился старик. Стоило луне лишь на мгновение выглянуть из-за туч, как из ее мерцающего света соткалась фигура. Высокий и худой человек, одетый в длинный, до пят балахон, с широким капюшоном, из-под которого видна лишь часть седой бороды, осторожно ступил на землю.
Старик что-то пробурчал и принялся обходить камни. Высотой в полтора человеческих роста они стояли здесь с незапамятных времен. Пара камней чуть покосилась, многие покрылись серым мхом, однако же можно было с уверенностью сказать, что так они простоят еще не одну сотню лет.
Старик обходил круг по правую руку от себя, касаясь ладонью каждого камня, который после этого начинал слабо светиться в темноте гнилостно-зеленым светом. Подойдя к замыкавшему круг, самому высокому иссиня-черному камню, он погладил ладонью его невероятно гладкую, словно отполированную и вскрытую лаком поверхность и снова прошептал какие-то слова.
Закончив ритуал, старик сел в середине круга на неведомо откуда взявшуюся черную троллью шкуру и принялся ждать гостей.
Первым внутрь круга вступил мужчина лет пятидесяти. Низкорослый, с брюшком, одетый в добротную одежду, которую обычно носили богатые столичные купцы, он поднялся с северного склона холма.
– Уф-ф, – сказал первый гость, отдуваясь и вытирая со лба пот кружевным платком. – Не по чину мне по таким холмам лазать!
– Ты сам этого хотел, – спокойно ответил старик.
– Но я…
– Замолчи, купец! Садись и жди.
В голосе прозвенел… нет, не металл. Старик, кем бы он ни был, говорил так, будто являлся по меньшей мере лордом-хранителем королевской печати.
Купец вскинул голову, но прикусил язык и молча присел на шкуру.
Долго ждать не пришлось. Купец даже как следует не отдышался, как меж камней с южной стороны появилась гибкая фигура. Женщина! Роста чуть выше среднего, с длинными черными волосами и высокой грудью. Лет двадцати.
Купец почувствовал, как в штанах что-то шевельнулось, и удивился этому. Последний раз его посещали плотские желания года полтора назад. И с тех пор как отрезало. Что он только ни делал, к каким знахарям не обращался, да все без толку! А уж денег потратил сколько, корабль можно в плавание снарядить!
– Андрас! Ты не говорил, что мы будем не одни! – Женщина подошла ближе и гневно уставилась на старика.
– Кхм. – Купец прочистил горло и встрял в беседу. – Разрешите представиться…
– А ты и не спрашивала, – спокойно ответил старик. – Садись рядом с ним. Жди.
– Да как ты смеешь! – звонко крикнула женщина.
– Гонор свой будешь другим шлюхам показывать. Не тебе мне условия ставить.
Услышав эти слова, незнакомка поникла. Ее плечи сгорбились, и она уселась на шкуру, накинув капюшон поглубже. Округлое бедро женщины коснулось бедра купца.
«Сочная баба», – тоскливо подумал он, искоса глядя на пухлые губы и немного вздернутый носик.
Они просидели молча довольно долго. И когда купец уже наконец почти решился задать вопрос, через западную границу круга камней мягко переступил воин.
Высокий, лет тридцати – тридцати трех, со шрамом на левой щеке и начинающими седеть висками, он бесшумной кошачьей походкой подошел к ним.
– Господа и дама! Я вас приветствую и прошу прощения за задержку. По дороге сюда мне дважды пришлось драться с каким-то сбродом! Они ранили моего коня и последние две лиги я прошел пешком.
«Ишь ты, даже не вспотел, – завистливо подумал купец, глядя на суровое лицо воина, мельком покосившись на рукоять меча, возвышающуюся над правым плечом. – Где-то я тебя видел… уж больно рожа знакомая».
Старик кивнул и порывисто встал. Купец и дама последовали за ним.
– У каждого из вас есть ко мне дело, и вы знаете, какова плата. Я собрал вас вместе не случайно, лишь раз в году именно в эту ночь, здесь в кругу камней стирается грань между мирами и открываются незримые пути. Я проведу душу каждого из вас, как договаривались. Кто первый?
– Я! – изумившись собственной храбрости сипло воскликнул купец. Или он хотел произвести впечатление на незнакомку? Кто знает…
Казалось, что Андрас удивился. Пару мгновений он молчал, затем махнул рукой в сторону высокого черного камня.
– Положи на него ладони. Четко и внятно расскажи свою историю и свое желание. Затем закрой глаза, представь время и место, где тебе нужно оказаться. Ладоней от камня не отнимай!
– Сказать все?! – Купец настороженно покосился на воина и незнакомку.
– Все! – сердито ответил Андрас. – Только коротко.
– Ну… э-э-э… – Купец облизнул пересохшие губы. – Моему батюшке старый король дал право беспошлинной торговли с самим Ростоградом, что в землях Даю-Агских. Право это на три поколения нашей семье дадено было. Даже бумага, рукой самого короля подписанная, есть! Но…
– Короче, – приказал Андрас.
– Новый король отменил все. Говорит, плати как все остальные! Неправильно это, – фальцетом взвизгнул купец. – Хочу справедливости!
Пока торговец рассказывал горестную историю своих бедствий, камень, к которому он приложил ладони, постепенно менял цвет. Зеленоватое свечение сменилось голубым, которое вскоре стало белым.
– Хочешь – так получишь, – тихо прошептал Андрас. – Закрой глаза!
Купец подчинился. Пораженные воин и незнакомка увидели, как его окутал туман. Затем в тумане что-то начало проясняться.
– Седьмое пекло! – выругался воин, потрясенно глядя на появившийся в тумане просвет.
В нем была отчетливо видна кровать и купец, помолодевший лет на десять. Он спал, похрапывая, лежа на спине, широко раскинув волосатые руки.
Парвузу снился странный сон. Ночь, холм, какие-то камни и женщина, затем старик в балахоне, он что-то говорит и…
Тут купец открыл глаза и заорал. Страшная боль пронзила его виски. Воспоминания о прошлом и будущем, о том, что было и чего не было, но что обязательно будет, разом обрушились на него. Весь этот безумный круговорот пронесся ураганом сквозь бедную голову Парвуза, после чего тот потерял сознание.
– Любовь моя, что с тобой?! – откуда-то издалека донесся обеспокоенный голос жены.
– Анна? – прохрипел он и приоткрыл глаза.
Склонившаяся над ним женщина и вправду была его женой.
«Что за наваждение! – подумал купец. – Ты ведь мертва».
– Болван! – в тот же миг осознал он. – До ее смерти еще восемь лет. Забыл, что ли, холм и
