Царапины из-под ее ногтя постепенно складывались в замысловатые узоры, те набухали кровью, за дверью раздавались глухие удары, но Алейна не обращала на них внимания.
– Все это у меня забрали, – продолжая рисовать, говорила она. – За что? Чем я прогневала богов и людей? Ничем…
В дверь бухнуло так, что с потолка посыпались опилки. Похоже, стража начала использовать таран.
– А раз так, – нежным голосом проговорила Алейна, – то я заставлю заплатить за это тебя, короля и всех добрых людей королевства. Девять лет неурожая, войны, голода и мора. Живите, люди… Если сможете. Мертвым завидовать будете!
Она резко надавила ногтем на живот, завершая колдовской узор, и прочитала заклинание. Черные слова падали с ее уст на пол и шуршали, словно подгнившие листья.
В двери били уже без передыху, а сквозь щели в досках проникал белый свет. Похоже, в дело вступил кто-то из служителей Церкви Белого Огня.
Она завершила заклятье как раз тогда, когда створки разлетелись в щепы. Алейна обольстительно улыбнулась королю, который первым ворвался в покои, и одним резким движением разорвала ногтями горло королеве.
В тело Алейны разом вонзились три арбалетных болта, но она не почувствовала боли. Ее душа пала во Тьму.
– …ть! – выругался воин и отпрянул от окна в тумане.
Выхватив меч из ножен, он направил острие в грудь старику.
– Орден Видящих?! Война?! Горная крепость пала?! Девять лет невзгод?! Что ты наделал, демон?!
– Я? Ничего, – спокойно ответил Андрас, не обращая ни малейшего внимания на направленное на него оружие. – Все это, – он кивнул в сторону черного камня, – след их поступков, все это они выбрали сами.
– Не играй со мной, демон. – Глаза воина сузились, а на клинке проступили черные руны. – Думаешь, ты неуязвим?
– Вит, я знаю, что у тебя за меч и из какого склепа ты его достал. И какой ценой, – ровным голосом ответил демон. – Ты можешь им, хм… навредить мне. Но оглянись по сторонам!
На такую уловку Вит не повелся. Правым глазом он неотступно глядел на старика, а другим посмотрел влево. Как у него получилось так сделать – совершенно непонятно.
В густом предрассветном тумане, внезапно окружившем круг камней, загорались красные огни. Двое, четверо… десяток. Там скрывались какие-то нехорошие твари, гораздо крупнее волков.
– Я видел тебя в бою, – как ни в чем не бывало продолжил демон. – Иногда ты быстр, словно вампир. Как-нибудь, на досуге, поинтересуйся судьбой своего прапрадеда. Удивишься. Так вот, эти твари – черные варги. Они сильнее, быстрее и умнее волков, а их шкура жестка словно броня. Такой боец, как ты, сможет убить троих, ну четверых от силы. Еще парочку ранит. Оставшиеся тебя разорвут и съедят. Так что подумай, стоит ли тебе биться со мной.
– Я был в Горной крепости, – глухо сказал воин. – Нас осаждали два с половиной года, но мы выстояли! И зерно тогда было хорошим. И мечи не ржавые!
– Ой, да сдались тебе эта крепость и королевство! – Андрас усмехнулся, впервые показав клыки. – Хочешь напомню, почему ты пришел ко мне? Ты один из сильнейших воинов королевства – в одиночку спустился в Урочище Тяжелых Мечей и в поединке убил вождя племени орков Пампу.
Во время набега кочевников из южных степей ты вместе со своей сотней пробился через тройной строй Золотых Нукеров, ворвался в ханский шатер, над которым реял штандарт Тысячелетнего Сокола, и зарубил Великого Хана Соло. Только ты, неся в одной руке чашу с белым огнем, а другой держа священную булаву и отбиваясь от живых мертвецов, смог спуститься в склеп Черного Легата и навеки упокоить его мятежный дух (кстати, хороший меч ты прихватил оттуда).
А помнишь дочь герцога? Как она улыбалась тебе и как развевались на ветру ее золотистые волосы? А как сладки были ее поцелуи…
Рука Вита, сжимающая меч, едва заметно дернулась.
– Пока ты совершал эти подвиги и влюблялся, в родном имении умерла твоя старушка мать, и внезапно оказалось, что лучшие земли принадлежат не тебе, а твоему соседу, барону Гейзенбергу, на основании какого-то мутного договора дарения, подписанного твоим прапрадедушкой.
Тяжба в королевском суде, небось, до сих пор длится?
Вит тяжело вздохнул и убрал меч в ножны.
– А когда ты, известный всей стране герой, пусть и не самого знатного рода, попросил у короля руки дочери герцога Марготского, то что сделал твой повелитель? Велел повременить с этим и отправил тебя вместе с посольской миссией на другой край континента!
– На что ты намекаешь, демон?! – вскричал воин.
– Семь дней назад ты вернулся… и… оказалось, что твою любимую выдали замуж уже через три дня после твоего отъезда. Да еще и увезли в другое королевство! Вот она, королевская благодарность за все, что ты сделал для страны. – Демон хихикнул. – И не надо обвинять во всех бедах меня! Вы, люди, сами с этим прекрасно справляетесь. Но ты еще можешь что-то изменить. Ну, или будем биться. Решать тебе.
Вит обреченно вздохнул, развернулся и пошел к черному камню. Быстро пробормотав то же самое, что только что говорил демон, он зажмурил глаза. Сейчас он хотел, чтобы его дух перенесся за пару дней до отъезда с посольством.
Бум-м! От горящего храма отвалился кусок кладки и рухнул на землю. Отлетевший от удара камень ударил Вита прямо в лоб. В глазах поплыло, а виски сдавило болью. Он упал на одно колено, и тут на его разум обрушился вал воспоминаний. Это уже оказалось чересчур, из носа хлынула кровь, и он потерял сознание.
В себя Вит приходил долго. В первый раз он открыл глаза, лежа на полу какого-то сарая, на куче соломы, прикрытый кем-то заботливо наброшенной попоной. Первое, что он вспомнил, это подавление восстания, когда он сам, на боевом коне, на полном скаку врезался в толпу крестьян, вооруженных вилами и косами, и принялся рубить их зачарованным мечом, да так лихо, что конь и его всадник стали красными от крови.
– Не было такого! – прохрипел он.
– Было, – услужливо ответила новая память, разворачивая перед его внутренним взором еще более страшные картины.
Вот его воины жгут посевы, чтобы урожай не достался восставшим, а вот братья из Ордена Видящих втроем, весело крича, срывают одежду с распластанной на земле женщины, а бойцы Вита стыдливо отводят глаза.
У воина опять закружилась голова, и он снова потерял сознание. Ему приснилось, как горит столичный Храм Белого Огня, а голосящих жриц – тех, кто помоложе да покрасивее – деловито насилуют на мостовой. Чуть поодаль лежит гора трупов старых и некрасивых.
Король после смерти королевы объявил Храм и его служителей врагами государства. За что? А за то, что жрец Белого Огня не смог залечить страшные раны от
