– Будь со мной! Стань мне мужем! Мы будем Владыками этой страны, а наши дети унаследуют мир!
От ее прикосновения подугасшее желание разгорелось с новой силой. Четко и ясно Вит увидел, как валит Милену на пол, переворачивает на живот и яростно, по-звериному овладевает ею.
Она, догадавшись об этих мыслях, медленно провела раздвоенным языком по губам.
Упавший меч обдал их волной холода. В голове у Вита прояснилось, Милена же нахмурилась и прошептала: «Забудь обо всем! Нас ждет вечность и блаженство».
Вит покосился на лежащий на полу меч. Черные руны, которые проявлялись на клинке, когда приближалась демоническая сущность, теперь горели так, что перекрывали друг друга. Весь клинок, от рукоятки до острия, стал черным, лишь кое-где видны небольшие вкрапления белого.
Существо, которое когда-то было Миленой, перехватило его взгляд.
– Оставь свой меч, воин. Больше не надо ни с кем сражаться и ничего искать. Ты победил. Приди ко мне!
В ноздри Вита вновь ударил пьянящий аромат. Из последних сил он шагнул вбок, поближе к мечу.
– Выбирай, – тихо сказала Милена голосом той шестнадцатилетней девушки, которую он полюбил когда-то. – Выбирай.
Дмитрий Лазарев. Маяк
…и да будет воплотитель, умышленно отнявший жизнь, навеки проклят и отлучен от Ордена, ибо, сделав так, становится он на сторону Мглы, которая суть разрушение.
Из кодекса Ордена воплотителейТемница плачет Мглой, кровоточит ею. Мгла стекает по стенам, скапливается на полу, клубится небольшим серым облаком, которое постепенно растет, как опухоль, и занимает все больше места. От него исходит холод и пахнет страхом. И болью. И ненавистью.
Альдар Лютц отступает к дальней стене темницы и с отчаянием понимает, что эта темница станет для него камерой смертников, ибо Мгла пришла за ним и бежать некуда.
В нем вспыхивает обида, беспомощная и бессмысленная. Глупо! О Пресветлый, как глупо! Он, сын командора, гордость Северной цитадели, мог бы занять в Ордене один из высших постов, а вместо этого безвестно сгинет здесь, в подземелье.
Альдар Лютц прижимается спиной к влажной, осклизлой стене, будто пытаясь слиться с ней, исчезнуть. У него сильный дар, но против Мглы он бессилен. Тут нужен светоч. Или световое оружие. И кричать бесполезно. Стены темницы гасят все звуки – проверено.
Мгла бурлит, движется и внезапно создает огромный лик – от пола до потолка. Ужас парализует Альдара, но потом он понимает, что лик ему знаком. Даже слишком. Это Саттис. Морок открывает рот, но шипящий голос звучит прямо в голове Лютца: «Убийца! Ты наш! Наш! Наш!» Из черного провала рта Саттиса серой змеей выныривает длинный язык Мглы и обвивает тело Альдара. Сильный холод и жуткая боль исторгают из его горла крик отчаяния.
* * *Сон… Слава Пресветлому, это был всего лишь сон! Та ночь в темнице после суда прошла без происшествий, полная тоски и мрачных дум. Он здесь, на маяке Трей-Ларн, в месте своей ссылки. Уже пять циклов. Невероятное облегчение смешалось с подступившей тревогой. Давненько у него не было этих кошмаров. Абх бы их забрал в преисподнюю!
* * *На десятом витке винтовой лестницы Лютц остановился, чтобы перевести дыхание. Здоровенный он, маяк Трей-Ларн, самый высокий не только в Туманном архипелаге, но и, пожалуй, во всем Внешнем поясе. Глушь несусветная! Призрачник с Тверди раз в двадцать дней ходит. Привозит еду, топливо для светочей и все необходимое, чего нельзя добыть прямо здесь. Все, кроме воды. Жалкий клочок Тверди посреди бескрайней враждебной Мглы. Самое подходящее место для перевоспитания преступников. Таких как Альдар.
Работа смотрителя маяка вдали от интриг цитадели Ордена могла бы даже показаться неплохим уделом для ссыльного, но Мгла… Долгие циклы видеть вокруг лишь серое ничто, взрывающееся смертоносным безумием во время мглистых штормов, не таких уж редких, кстати, – еще то удовольствие. Однако пока маяк цел и большой светоч в порядке, Мгле до Альдара не добраться. Его работа – ухаживать за маяком, латать его после каждого шторма, чтобы он светил здесь, на дальнем навигационном форпосте Внешнего пояса, указывал путь призрачникам имперского флота и сдерживал Мглу. О Высшем Совете Ордена можно сказать много всякого, но уж никак не упрекнуть в глупости. Альдару не просто так позволили пройти испытание еще раз. Он – обладатель сильнейшего дара за последние пятьдесят циклов. Сокровище для медленно хиреющего Ордена! Такими не разбрасываются.
Лютц сделал несколько шагов вверх, когда перед его глазами внезапно с невероятной четкостью возник Саттис. Вот он лежит на земле у ног Альдара, а лицо его искажено ужасом и болью. А в следующем видении-вспышке в нем уже нет жизни, оно неподвижно с невидящими глазами. Еще такт – и глаза оживают, наливаются зловещей чернотой и впиваются полным ненависти взглядом в лицо Альдара. «Моя смерть – только первый шаг! – шепчут бледные мертвые губы. – Ты на пути к себе-настоящему. Ты наш, наш, наш!» А потом нечто, лишь кажущееся Саттисом, резко поднимается на ноги и щерит в улыбке зубы-иголки. Лютц непроизвольно закрывает лицо рукой, будто она может защитить от твари, и отшатывается…
На винтовой лестнице так двигаться опасно. Нога потеряла опору, и тело качнулось назад. Десять витков вниз – более чем достаточно, чтобы переломать себе кости. Невероятная удача, что рука на беспомощном взмахе нашла торчащий из стены литой завиток светильника, и пальцы вцепились в него мертвой хваткой. Малый светоч был слишком близко, и кисть ощутимо обожгло, но Альдар удержался.
– Какого Абха… – Он с шипением отдернул обожженную руку и, баюкая ее, опустился на ступени, весь во власти внезапной слабости.
Подобные видения просто так не приходят. Похоже, приближается мглистый шторм. Причем изрядной силы. С трудом поднявшись на ноги и подавив внезапный приступ тошноты, Альдар спешно двинулся наверх, к лучезарию – надо было поскорее заправить большой светоч.
* * *Смотреть в лицо мглистому шторму даже малой мощи, даже находясь на Тверди и под защитой светоча, – испытание для нервов. А если он сильный – и подавно. Но Альдар Лютц находил в этом какое-то извращенное удовольствие. Сердце замирало в смертной тоске и падало в бездонную пропасть отчаяния, когда волна серого ничто, высотой превосходящая маяк, катилась на остров – жалкий клочок Тверди пол-лиги в поперечнике. Казалось, сей такт Трей-Ларн исчезнет, как исчезали целые архипелаги, поглощенные Мглой во время ее последнего наступления.
Но когда волна Мглы докатилась до острова и готова была захлестнуть его, на ее пути встал незримый щит, сотканный из силы светоча. И лавина серого ничто разбилась об этот щит, словно обычная прибойная волна о несокрушимые скалы. И одинокому смотрителю, застывшему, вцепившись в перила верхней кольцевой галереи маяка, стало видно, что на самом деле было в гибельной волне. Из тумана образовывались огромные лики. Сначала человеческие, но затем их очертания плыли, искажаясь и
