Перед глазами возникает картина. Красивая и ужасная одновременно. Перед ним в обе стороны, сколько хватает глаз, простирается берег Тверди. Материковой. И огни города впереди. Не просто огни. Светочи. «Это вам уже не поможет!» – звучит в его голове. Кто это сказал? Или не сказал? Подумал? Он сам? О ком? Кому «вам»? Людям? А он тогда кто?
Берег приближается. Довольно быстро. Вот Альдар будто стоит на палубе призрачника. Альдар оглядывается. Никакой палубы. Никакого призрачника. Ничего нет, только Мгла. Бескрайняя. Гибельной волной накатывается на берег. И он на гребне этой волны. Как?! Во Мгле?! Без защиты? Без корабля? И без тела… Он – и есть Мгла. И гребень чудовищной волны – это его руки, раскинутые в стороны, чтобы покрепче обнять Твердь. Раздавить ее в своих объятиях. Растворить в себе. И жалкие светочи людей неспособны этому помешать. Он идет. Смерть. Ничто…
Нет! Яростный, раскаленный добела ментальный вопль прогнал морок, и даже холод слегка отступил. Он не сдастся! В его объятиях – тварь Мглы. Убить! Нож на поясе! Его рука, закоченевшая от холода, коснулась рукояти… Тварь ничего не почувствовала. Сжимала его в объятиях и медленно убивала… Или пыталась превратить его во что-то иное, а это хуже смерти. Много хуже. Убить! Почти ничего не чувствующие пальцы намертво сомкнулись на рукояти оружия. Ножны хорошо подогнаны, и нож выскользнет из них легко. Одним плавным и стремительным движением – резко вверх, разворот кисти и вперед – острием прямо в ее плоть. Это не человек, не Рена Скальм. Исчадие Мглы. Убить ее! Ну!!
Внезапная острая боль пронзила запястье. Словно кто-то укусил… Рык?! Предатель, ты на чьей стороне?!
«А ты на чьей?» – внезапно прозвучал в голове Лютца ответ.
«Рык?!»
«Рык, Рык… – Если в телепатическом общении можно ворчать, значит, Рык ворчал. – Глупое имя, между прочим. Не мог чего-нибудь получше придумать?»
Мысли метались в голове Альдара, как олени, окруженные стаей волков, а тело постепенно сдавалось твари. Но время вдруг застыло, будто сковавший все холод подействовал и на него. Возможно, это ненадолго, но… Лютц должен понять.
«Кто ты?» – «Надзиратель». – «Что?!» – «Неужели ты думаешь, что тебя, балансирующего на грани, без присмотра, отправили бы в такое опасное место? Твой пушинн – сосуд, он помогает наблюдать за тобой и при случае вмешаться, помочь». – «Эта тварь убивает меня! Почему ты не дал мне пустить в ход нож?» – «Она – это твое безумие, воплощение твоих страхов и желаний. Ты создал ее, воплотил, сам того не понимая. И она же – ловушка, устроенная тебе Мглой и твоим же сознанием. Тебе нельзя убивать! Именно потому, что ты воплотитель. Однажды ты уже сделал это, но непреднамеренно. И только потому еще жив и не слился со Мглой. Но, если убьешь еще раз, уже осознанно, вот тогда все!»
«Но почему такой строгий запрет?!» – «Равновесие. Адепты Ордена всю жизнь идут по лезвию клинка, стоящего на границе между Светом и Мглой, Созиданием и Разрушением. Другая сторона в нас тоже есть, но ее как бы и нет, пока не пролилась кровь…» – «А пролив ее, падаешь в сторону Мглы?» – «Да. А с твоим могучим даром это особенно опасно. Для всех. Представляешь, как перепугался Совет после твоей дуэли с Саттисом? Я был против ссылки, так как понимал, что здесь, среди Мглы, ты можешь сделать неправильный выбор. Но они хотели убрать тебя подальше от людей и возражений не слушали…» – «Отец?! Это ты?!» – «Неважно. Время сей такт пойдет снова – мои силы на исходе. Слушай! После той дуэли ты невольно впустил в душу Мглу. Хоть она и не взяла над тобой верх, но получила возможность воздействовать на тебя. Через кошмары и видения. Она хочет свести тебя с ума и заставить убить. Не позволяй ей этого! И сбереги маяк…»
Телепатический голос умолк, и ход времени возобновился. Но что-то изменилось. Ледяные губы Рены, прижимающиеся к губам Лютца, стали как будто мягче. А лицо ее стало прозрачным. Осознание содержит в себе Силу. «Рена Скальм» – порождение его порченного безумием дара. И этот же дар поможет ее развоплотить. В тот самый такт, когда эта мысль оформилась в голове Лютца, нитоновая хватка «Рены» разжалась совсем, и сама она исчезла. Вокруг вновь не было никого живого, кроме Рыка. Рык?!
Пушинн вдруг вздыбил шерсть, глядя куда-то за спину хозяину. Альдар развернулся…
* * *Он словно смотрел в зеркало. Только зеркала в комнате не было. И тем не менее Альдар смотрел на себя. А тот, другой, смотрел на него. И улыбался. А глаза его были черны, как ночь.
– Кто ты? – разлепил губы Лютц.
– Догадайся! – Улыбка двойника стала издевательской, а рука его нырнула под куртку и вернулась с ножом.
Он наступал, поигрывая оружием, а Лютц пятился, не в силах поднять нож против себя самого.
«Отражение! – похолодев, понял Альдар. – Часть меня, ступившая на сторону Мглы!»
И это уже не гомункул-Рена, с которой можно было справиться усилием сознания. Это его полновесное анти-я, вполне живое и смертоносное, равное Альдару по силе, только со знаком разрушения. Как с таким драться? Побеждает черноглазый – и он сливается со Мглой. Побеждает Альдар – и предумышленно пролитая кровь толкает во Мглу его. И тогда воплотится тот кошмар, в котором он, оседлав волну серого ничто, ведет ее на Твердь. И светочи не остановят Альдара, ибо он по природе своей – воплотитель. А это значит, миру людей не спастись. Мгла затопит его. Отчаяние мертвой хваткой сжало сердце Лютца. Он пятился от своего двойника, лихорадочно пытаясь что-то придумать, но не получалось.
– Ну же, давай! – подзадорил его черноглазый. – Защищайся!
Лютц покачал головой и сделал еще шаг назад.
– Трус! – презрительно процедило его анти-я. – Знаешь, что я сделаю с твоим… с нашим отцом, когда волна Мглы докатится до Северной цитадели?
– Заткнись!
Черноглазый расхохотался:
– А ты заставь меня заткнуться, Альдар! Подними свой нож, поиграем!
– Нет!
– Да ладно! Будет весело! Тебе же хочется вырезать мне язык, чтобы я замолчал. Вырезать глаза, потому что их
