– Элли! – выкрикивает Джеймс. – Я весь день пытаюсь тебе это сказать! Почему ты не хочешь слушать? Национальный научный конкурс школьников!
– Джеймс! – кричит в ответ Элли. – Может, успокоишься уже со своим дурацким конкурсом? Ты никуда не поедешь и точка!
– Стойте! – говорит Томас. – Стойте. Джеймс, и что там с этим конкурсом?
– Денежный приз – пять тысяч фунтов! – вопит он и затем, закрыв глаза, откидывается на диване. – Я весь день пытался тебе об этом сказать.
Все молчат. В конце концов Элли произносит:
– Пять тысяч фунтов?
– И что ты должен сделать, Джеймс? – спрашивает Томас.
– Поставить эксперимент. Оригинальный эксперимент. Вот. Что-то такое, от чего все ахнут. Мне дали возможность участвовать в финале, потому что я оборванец, ребенок из бедной рабочей семьи. И теперь мне осталось только придумать какой-то эксперимент, который сможет победить.
После нескольких секунд молчания Томас говорит:
– Знаете что… У меня на корабле полно всякой рутины. Предполагается, что я должен каждый вечер проводить пару часов за чтением каких-то там руководств по выращиванию картофеля. И честно говоря, все это для меня настоящий ужас. Так что, наверное, я мог бы использовать это время для того, чтобы разговаривать с Джеймсом о науке. Обсуждать с ним его эксперимент. Может быть… наверное, я мог бы вам чем-то помочь.
И Элли, ощущавшая в последние несколько дней, что вокруг нее все сильнее сгущается тьма, а будущее представляет собой нечто бесформенное и непроглядное, вдруг видит вдалеке маленькую, но очень яркую вспышку.
– Да, – медленно говорит она, беря телефон. – Очень хотелось бы в это верить.
25
Выход в открытый космос
Положив трубку, Томас чувствует себя очень… странно. Ему требуется некоторое время, чтобы осознать эти необычные ощущения – покалывание на загривке, легкость в голове, непроизвольное изгибание рта. Неожиданно для самого себя он делает кувырок в тесном пространстве кабины.
Настроение у него просто замечательное.
Он понятия не имеет, что из всего этого выйдет – если вообще что-то выйдет, – но его переполняет такое новое для него ощущение появившегося смысла. Это нечто совершенно непривычное для Томаса Мейджора. Ощущение того, что он нужен. Что он действительно может кому-то помочь. Телефон «Иридиум» снова звонит. Томас хватает трубку, почти задыхаясь, и выкрикивает: «Приветствую! «Конурник-1» на связи!»
Повисает короткая пауза, после чего директор Бауман произносит:
– Э-э-э. Томас?
– А кто же еще? – кричит в ответ Томас. – Кого вы ожидали услышать? Бака Роджерса?
– Вы что, надышались закиси азота? – с подозрением спрашивает директор Бауман.
– А у нас есть закись азота?
– Да. Она используется в качестве окислителя в ракетных двигателях. Впрочем, забудьте об этом. Мне нужно с вами поговорить. Помните, я сказал вам, что у меня есть для вас хорошая новость и еще другая новость?
– Конечно! И какова же хорошая новость?
– Что?
– Хорошая новость. Я полагаю, безумное предложение спеть «Space Oddity» было другой новостью. То есть плохой новостью.
– Это было как раз хорошей новостью, – раздраженным тоном произносит Бауман. – А сейчас будет другая новость. Это касается наших неполадок со связью. Эксперты из «И-Эс-Эй» сейчас над этим работают. Им удалось установить, в чем проблема. Помните, я говорил, что рядом с вами ожидается микрометеоритный дождь?
– Да, смутно припоминаю. – Томас чувствует, что его хорошее настроение постепенно улетучивается. – И, помнится, вы говорили, что это не должно доставить мне никаких проблем.
– Да. Что ж. К сожалению, это оказалось не так. Возникли какие-то проблемы со спутниковой антенной. Мы полагаем, что там что-то сбилось и все это нужно просто отрегулировать.
– Ну, так отрегулируйте, – говорит Томас.
– Мы не можем сделать это удаленно. Это должны будете сделать вы.
Томас вздыхает.
– А где инструкция – в какой-нибудь из брошюр, которыми меня снабдили? Между прочим, половина из них на русском, вы в курсе?
– Томас, – говорит Бауман. – Вам нужно будет совершить «И-Ви-Эй».
Томас никак не реагирует, и Бауман продолжает:
– Это означает…
– Я знаю, что это означает.
Выход в открытый космос. Он смотрит в иллюминатор на чернильную темноту, простирающуюся в бесконечность. Космическая прогулка. Они хотят, чтобы он вышел туда. При одной мысли об этом его бросает в дрожь. Томас почти ощущает, как вакуум сжимает его в своих тисках, затягивая в небытие. Он представляет себе, как летит в темноту, глядя, как его космический корабль постепенно превращается в крошечную точку, прежде чем окончательно исчезнуть из виду. Ну уж нет, ни за что он туда не выйдет!
– Если вы думаете, что я стану это делать, вы явно не в своем уме, – произносит Томас, прежде чем бросить трубку. – Директор Бауман, можете засунуть себе это «И-Ви-Эй» в свою блестящую корпоративную задницу.
26
Бьющееся сердце мультикультурного Уигана
Из всего, что приходится делать в бургерной, Элли больше всего нравится работать на гриле. Ее захватывает такой бешеный ритм, что она начинает чувствовать себя словно вне своего тела: весь этот механический процесс позволяет ее мыслям блуждать где-то далеко, в то время как она выкладывает на гриль в два ряда замороженные котлеты, снимает уже готовые, отскребает пригоревшее мясо и жир, посыпает заготовки солью и луком, переворачивает по вспышке таймера наполовину изжарившиеся котлеты, выкладывает новый ряд полуфабрикатов и раскладывает уже поджаренные котлеты в подготовленные для них булочки.
Она может делать это весь день, сгорбившись над грилем и двигаясь как автомат в соответствии с отлаженным механизмом, в функционирование которого вовлечены все работники кухни. Но это очень тяжелый труд, и к концу смены мышцы ее предплечий вздуваются и болят.
Меньше всего Элли нравится работать на кассе – особенно по вечерам, когда компании мужчин, шатающихся из паба в паб, заходят к ним, чтобы утопить в своих желудках, наполненных пивом, что-то съестное: они шумно толпятся у стойки, делая непристойные жесты и спрашивая, какого размера у нее булочки. Согласно инструкциям, персонал в таких случаях не имеет права что-либо отвечать; конечно, по вечерам в зале дежурит охранник, следящий за тем, чтобы веселье подвыпивших посетителей не переходило в нечто более серьезное, однако он обычно закрывает глаза на то, что считает лишь безобидным подшучиванием.
Где-то посередине на ее шкале находится то, что в их рабочем графике значится как «хозяйка зала», и именно этим ей предстоит заниматься, согласно расписанию, в эту вечернюю смену. При мысли об этой работе в воображении Элли рисуются холеные мужчины с усами а-ля Пуаро, стоящие с внимательным видом в фойе роскошных отелей, но на самом деле все это не имеет ничего общего с ее обязанностями. Ее работа главным образом состоит в том, чтобы убирать со столов горы стаканов с недопитыми напитками и смятых картонных упаковок от бургеров, а также очищать столешницы от пятен соуса и прилипших кусочков огурца. Иногда под предлогом того, что нужно наполнить дозатор для мыла или держатель для бумажных полотенец, она прячется в туалете, чтобы передохнуть, или растягивает
