На самом деле у Джеймса есть тайная цель. Метан. Он вырабатывал и копил его в своем кишечнике целый день, надеясь, что этого будет достаточно для осуществления его опыта – поджигания газов, или «голубого ангела».
Джеймс заглядывает в блокнот, дожидаясь, пока его газы в кишечнике придут в окончательную готовность. Последняя запись была сделана неделю назад, когда ему удалось произвести пламя длиной около семи сантиметров, однако не голубого цвета, как ему хотелось. Недостаточно продуктов, богатых серой, для выработки метана. Но на этот раз он набил живот капустой, и все это перерабатывалось и копилось у него в животе со времени обеда. В кишечнике у него настоящий ураган. Как будто у него там разогнался Большой адронный коллайдер.
«Готовность к пуску», – тихо говорит Джеймс сам себе. Он заводит руку за свои поднятые ягодицы, щелкает зажигалкой, пока она не загорается, и подносит ее настолько близко, насколько возможно, к шву своих пижамных штанов «Капитан Америка».
Реакции. Вот что сказал майор Том. Наука – это всё про реакции. Химия – это реакции, вроде калия с водой. Физика – это тоже реакции: откуда берется свет, когда вы щелкаете выключателем. Даже биология – это тоже реакции: вот, например, Элли – ее губы сказали одно, когда он спросил про Дэлила – не парень ли он ее, но покрасневшие щеки и мгновенно расширившиеся зрачки сказали обратное. Всё это – реакции.
Джеймс чувствует, что ему начинает жечь большой палец, и затаив дыхание выпускает из себя весь запас скопившихся газов. Вытянув шею, он видит быструю вспышку – желтоватую, а не голубую, но более длинную, чем ему доводилось производить когда-либо раньше.
Джеймс откидывается на подушку, обессиленный. Ему почти удалось. Почти удалось получить этого мифического «голубого ангела». Результат обнадеживает. Он сделает это, он победит! Он получит приз пять тысяч фунтов и спасет их дом. Спасет их семью.
Джеймс улыбается и записывает результаты эксперимента в свой блокнот, после чего засовывает его вместе с зажигалкой под матрас. Потом он принюхивается.
– Ого, – говорит он. – Ну и воняет.
– Это точно, маленький негодник, – произносит голос Элли, и Джеймс подпрыгивает от неожиданности.
Он включает свою лампу на прикроватном столике и видит сестру, которая стоит, прислонившись к стене у самой двери.
– А ты здесь давно?
– Достаточно. – Она присаживается на краешек кровати. – Пожалуйста, скажи мне, что это что-то научное, а не какое-то глупое извращение.
– Это научный эксперимент. А ты знаешь, что у каждого человека свой уникальный состав кишечных газов? Это зависит от индивидуальной биохимии. Так что, если я подожгу твои газы, они, возможно, будут отличаться по цвету от моих, представляешь?
Элли треплет Джеймса по волосам, и на этот раз он даже не пытается отстраниться.
– Ты сможешь это сделать? Правда? Я насчет конкурса.
– Думаю, да.
– Я сейчас думаю только об этом, больше ничего не идет в голову. И я не вижу никакого другого выхода. Твоя победа в этом конкурсе – наш единственный шанс. И это пугает меня, Джеймс, потому что я привыкла полагаться только на себя и ни на кого больше. С тех самых пор как отца посадили в тюрьму. Я все делала сама. Заботилась о тебе. О бабушке. Работала. Ходила в школу. А сейчас я ничего не могу сделать, Джеймс. Мне остается только надеяться на то, что ты сделаешь это, ты справишься. И это выводит меня из себя, мне грустно и страшно одновременно.
Джеймс начинает тихонько похрапывать. Элли снова слегка проводит пальцами по его волосам, потом осторожно поднимается, поправляет одеяло в том месте, где она сидела, и выходит из комнаты. Все это время Джеймс уже спал. Она говорила сама с собой. Опять она одна, наедине со всеми проблемами. Как всегда.
«А этот Дэлил весьма приятный парень для иностранца», – размышляет Глэдис, разглядывая свое отражение в полный рост в большом зеркале на внутренней стороне двери платяного шкафа. На ней черная кофта, спортивные штаны Джеймса и ботиночки на молнии, с мехом поверху. Впрочем, не с настоящим мехом. С искусственным. Рот и нос она замотала шарфом, который Элли купила ей на ярмарке на Рождество, а до бровей натянула сеточку для волос.
«Ты кому мелешь эту чушь? – спрашивает Глэдис свое отражение. Она делает паузу и окидывает взглядом свою спальню. – Здесь больше никого нет. Так ты мне это мелешь?»
Ее левый рукав угрожающе оттопыривается, а указательным пальцем правой руки она тычет себе в грудь.
«Так ты это мне говоришь? – Глэдис снова оглядывается. – Ты мне говоришь? С кем еще, черт побери, тебе здесь говорить?»
Она надела шарф и сеточку для волос, потому что Джеймс однозначно заявил, что мститель непременно должен носить маску, а она не смогла найти в доме ничего более или менее похожего. А это вполне годится. Даже Билл не узнал бы ее в таком виде.
Глэдис зловеще улыбается, хотя из-за шарфа это выглядит не столь эффектно. Потом она встряхивает левой рукой, и из оттопыренного рукава выскальзывает скалка, ловко попадающая ей прямо в ладонь.
«Слушайте, вы, подонки, вы, тупые уроды, – говорит Роберт де Ниро в ее голове. – Перед вами бабушка, которая не будет больше все это терпеть».
Глэдис снова засовывает скалку в рукав и репетирует маневр еще пару раз, пока не остается окончательно удовлетворена той гладкостью, с какой ее оружие оказывается у нее в руке. Потом она снимает с себя свой наряд, аккуратно складывает его, положив сверху сеточку для волос и скалку, после чего убирает все это под кровать, а сама облачается в свою байковую ночную рубашку, служащую ей еще с 1973 года, и забирается под одеяла.
36
По сути, хороший человек
По возвращении домой из школы Элли не слишком удивлена, видя Дэлила в кресле бабушки. Джеймс сидит на диване, перебирая белые баночки.
– Значит, ты снова решил нас навестить, – говорит Элли.
– И не с пустыми руками, – отвечает Дэлил.
– Он столько всего принес! – сообщает Джеймс. – Калий, перекись водорода, литий…
Элли неодобрительно качает головой.
– Как бы у нас не было из-за этого проблем, Дэлил.
– Никто этого даже не хватится.
– Можно я пойду уже ставить эксперименты? – спрашивает Джеймс. – Пожалуйста?
– Только если ты будешь очень осторожен. – Элли смотрит на Дэлила: – Эти вещества не опасны?
– Откуда мне знать? – говорит он. – Но, думаю, они
