Невзирая на изнеможение, все они были в предвкушении: кто-то собирался в будуары, кто-то в притоны, кто-то в пивные, и все должны были приползти домой в ужасно поздний час, после того, как из них выжмут всю радость, весь их гнев истощится, а тревоги утихнут. Сенлин с некоторым удивлением обнаружил, что ему хочется присоединиться. Ему не помешало бы немного развлечься и забыться. Но нет, предстояло заняться делами.
Вечером того же дня Адам притопал в квартиру Сенлина с маленьким деревянным кубом, доставленным с опозданием из порта. Адам обнаружил капитана порта сидящим за кривым столом с открытой книгой и початой бутылкой. Сенлин взглянул на крепкий маленький ящик, узнал его и дернул подбородком в сторону пустого угла комнаты. Адам поставил партию белого крома на пол и быстро от нее попятился. Им обоим не нравилось иметь дело с этим веществом. Сенлина преследовали видения об уроненном и разбитом ящике, он представлял себе, как порошок превращается в туман и одного вдоха хватает, чтобы получить передозировку; он представлял себе облако, полное ночных кошмаров.
– Все напились, – сказал Адам невыразительным от изнеможения голосом.
Он уселся на грубый деревянный стул напротив Сенлина и, хотя очень устал, все-таки испытал стул, прежде чем доверить ему свой полный вес.
– Они это заслужили, – признал Сенлин, не отрывая взгляда от лежащей на столе книги, и подвинул бутылку ближе к другу. – Как и ты. – Адам принял угощение и с наслаждением сделал долгий, задумчивый глоток.
За окнами квартиры Сенлина веселье портовых работников достигло нового восторженного пика, прежде чем снова перейти в тихую смесь смеха и песни.
– Я повысил им жалованье, – сообщил Сенлин тоном, который предполагал, что Адам не удивится, хотя вышло иначе.
– За неполных три года, что я здесь, жалованье никогда не повышали. Как ты уговорил Голла на такое?
– Я и не уговаривал, – сказал Сенлин, по-прежнему не поднимая взгляда от книги и сложной схемы парового двигателя на ее страницах, невразумительной, как древние иероглифы. – Порт теперь работает так эффективно, что повышение никак не повлияет на показатели «Восьмичасового отчета».
– Ты серьезно?
Сенлин поднял голову:
– Поверь мне, он не заметит. А если заметит, я объясню, что с опозданием принял меры к самосохранению. Я предотвратил бунт. Нельзя загонять рабочих до полусмерти и ждать, что они вернутся за добавочным наказанием.
– Возможно, – сказал Адам с ноткой сомнения. – Но почему сейчас? Если он узнает, то прикажет Ирен насадить твою голову на вертел. Зачем рисковать?
– Ну, я много об этом думал. И пришел к выводу, что наши перспективы довольно мрачные.
Адам засмеялся, попытался взять себя в руки, а потом сдался.
– О, но ведь твой список такой короткий: корабль, команда и ветер. Проще не бывает.
Сенлин закрыл книгу, но в ответ смеяться не стал. У него был сосредоточенный, болезненный вид человека, который не может позволить себе проиграть партию в карты. Ненадолго в комнате все замерло, не считая мельтешения тени мотылька, который колотился о желтую электрическую лампочку на потолке, стремясь к гибели.
– Вот какие проблемы я вижу. Во-первых, нам нужен корабль. Буксир или баржа не подойдут. Если корабль не будет достаточно проворным и минимально вооруженным, мы и мили от порта не отойдем, прежде чем нас возьмут на абордаж или собьют. Но если корабль будет большим, нам понадобится соразмерно большая команда, чтобы с ним управляться. Такого мы не можем себе позволить. Пока что забудем об этом.
Допустим, мы найдем скромное судно, для управления и обороны которого хватит команды из пяти-шести человек, с достаточно большим трюмом, чтобы вместить запасы еды, пороха, горючего и воды на несколько недель – судно, которое не будет ни слишком броским, чтобы привлечь внимание, ни слишком жалким, чтобы нас не пустили в более благородные порты. Безупречный баланс будет чем-то вроде дресс-кода в «Паровой трубе»: потертый шик. Даже если такой корабль существует, как мы его возьмем? У нас не так много людей, чтобы справиться с командой. Итак…
Сенлин умолк, вскинув палец, и глотнул из бутылки. Тихонько перевел дух и продолжил:
– Нам придется воспользоваться чужими руками в большом количестве, чтобы они сделали работу за нас. Но эти люди, кем бы они ни были, конечно, не будут заинтересованы в том, чтобы включиться в нашу битву, рискуя ради нас жизнями. И это ставит перед нами трудную задачу: как опустошить корабль… при условии, конечно, что мы сможем собрать маленькую верную команду, которая справится с ним, когда он отойдет от причала.
Чтобы сделать задачку еще более невозможной, вспомним про твою сестру, Волету. Суть проблемы не меняется. Родион забаррикадировался в собственной крепости, и у него, по моим подсчетам, по меньшей мере тридцать человек. Они изображают капельдинеров и рабочих сцены, но на самом деле, несомненно, это вооруженные охранники. У нас нет ресурсов, чтобы силой пробиться в «Паровую трубу» и вызволить ее. Нужно сделать так, чтобы в дверь вместо нас постучался кто-то другой. Значит, нам требуются две вспомогательные армии: одна – для опустошения корабля, и другая – для спасения твоей сестры. В настоящее время у нас нет ни одной.
– И команды тоже нет, – сказал Адам.
– И корабля, – услужливо добавил Сенлин.
Мотылек в очередной раз ударился о лампу и с роковым стуком упал на пол. Адам покачал головой:
– Но какое отношение все это имеет к поднятию жалованья работникам?
– Я пытаюсь завоевать их симпатию. Возможно, нам понадобится, чтобы они перешли на нашу сторону.
– В этом случае, независимо от величины, прибавки к жалованью не хватит.
– Ты, вероятно, прав, – сказал Сенлин и немного пал духом. – По крайней мере, может быть, они не поспешат свернуть нам шеи, если до этого дойдет.
– Похоже, твой план и впрямь продвигается, Том. Ты даже предусмотрел кое-что на случай, если грузчики попытаются свернуть нам шеи. Замечательно.
Поддавшись общему порыву, мужчины потянулись к стоящей между ними бутылке и схватили ее. Ни один, ни другой не разжал хватку. Во время неожиданного противостояния
