«Я уверен. Я верю».
Он снова джантировал и снова потерпел неудачу.
«Верю во что?» – спросил он себя, плывя в Лимбо.
«Верю в веру, – ответил он себе. – Нет необходимости верить во что-то конкретное. Достаточно верить, что где-то есть что-то, достойное веры».
Он джантировал в последний раз, и сила его готовности поверить трансформировала пара-Настоящее случайной цели в реальность…
НАСТОЯЩЕЕ: Ригель в Орионе, иссиня-белый, пятьсот сорок световых лет от Земли, в десять тысяч раз ярче Солнца, котел чудовищной энергии, окруженный тридцатью семью громадными планетами… Фойл завис в космосе, замерзая и задыхаясь, лицом к лицу с судьбой, в которую верил, но которая оставалась непостижима. Он завис в космосе на ослепительный миг, такой же беспомощный, такой же ошеломленный и такой же неизбежный, как первая рыба, выползшая из моря выпученными глазами посмотреть на доисторический берег у истоков жизни.
Он джантировал, обращая пара-Настоящее в…
НАСТОЯЩЕЕ: Вега в Лире, звезда типа А0 в двадцати шести световых годах от Земли, беспланетная, но окруженная роем сверкающих комет, прочерчивающих огненные хвосты на небесном своде…
И вновь он обратил настоящее в НАСТОЯЩЕЕ: Канопус, желтый как Солнце, гигантский, грозовой в безмолвных просторах космоса, свидетель появления некого создания; создания, у которого когда-то были жабры. Создание зависло, выпучив глаза на берег Вселенной; ближе к смерти, чем к жизни, ближе к Будущему, чем к Прошлому, в десяти лигах за краем света. Оно пораженно глядело на массу пыли и метеоров, что опоясывали Канопус широким плоским кольцом, словно кольца Сатурна, и радиусом в Сатурнову орбиту…
НАСТОЯЩЕЕ: Альдебаран в Тельце, одна из пары чудовищных красных звезд, чьи шестнадцать планет неслись по эллиптическим орбитам вокруг взаимновращающихся родителей… Он мчался через пространство-время с растущей уверенностью…
НАСТОЯЩЕЕ: Антарес, красный гигант, спаренный подобно Альдебарану, двести пятьдесят световых лет от Земли, двести пятьдесят планетоидов размером с Меркурий, с климатом Эдема…
И наконец… НАСТОЯЩЕЕ:
Он находился на борту «Номада».
М♀йра нашла его в инструментальном шкафу свернувшимся в зародышевый комочек, с пустым лицом, с горящими священным откровением глазами. Хотя астероид давно был отремонтирован и сделан герметичным, Фойл по-прежнему повторял цикл действий из того грозного существования, которое породило его много лет назад.
Но сейчас он спал и размышлял, переваривая обретенное величие. А потом очнулся от мечтаний и выплыл из шкафа, обжигая М♀йру слепыми очами, минуя пораженную девушку, которая отступила назад и пала на колени. Он бродил по пустынным проходам и наконец вернулся в утробу шкафа; там свернулся снова и был утерян.
Она коснулась его; он не шевельнулся. Она произнесла имя, выжженное на его лбу; он не дал ответа. Она повернулась и кинулась вовнутрь астероида, в святая святых, где правил Дж♂зеф.
– Мой муж вернулся к нам, – выпалила М♀йра.
– Твой муж?
– Человек-бог, который нас уничтожил.
Лицо Дж♂зефа потемнело от гнева.
– Где он?! Покажи мне!
– Ты не тронешь его?
– Долги нужно платить. Покажи мне.
Дж♂зеф прошел за ней к шкафу на борту «Номада» и посмотрел пристально на Фойла. Ярость на его лице сменилась изумлением. Он коснулся Фойла и обратился к нему; ответа не было.
– Ты не можешь его наказать, – сказала М♀йра. – Он умирает.
– Нет, – тихо промолвил Дж♂зеф. – Он не умирает. Он грезит. Я, жрец, знаю эти грезы. Придет время, и он очнется, и откроет нам, своему народу, все свои помыслы.
– И тогда ты покараешь его?
– Он уже нашел кару – в самом себе.
Дж♂зеф устроился рядом со шкафчиком, готовый ожидать пробуждения. Девушка, М♀йра, побежала по изогнутым коридорам и вернулась с серебряным тазиком теплой воды и серебряным подносом с едой. Она обмыла Фойла нежно и опустила перед ним поднос как приношение. Потом устроилась рядом с Дж♂зефом… рядом со всем миром… ждать пробуждения.
Звездная вспышка
Энтони Бучеру и Дж. Френсис МакКомас
Феномен исчезновения
Эта война не была последней и не была призвана покончить со всеми войнами. Ее прозвали Войной за Американскую Мечту. Генерал Карпентер бесперечь теребил эту душевную струну, извлекая любимую ноту. Генералы бывают боевые (важны для армии), политические (важны для администрации) и пиарные (важны для войны). Генерал Карпентер считался мастером пиара. Прямой, как четыре угла пятидесятнического Евангелия, он проповедовал идеалы высокие и всем доступные, словно девизы на банкнотах. Американцам он казался одновременно армией, администрацией, щитом, мечом и суровою десницей нации. Идеалом генерала стала Американская Мечта.
«Мы сражаемся не ради денег, славы или мирового господства», – возвестил генерал Карпентер на ужине с представителями Ассоциации журналистов.
«Мы сражаемся единственно ради Американской Мечты», – обратился он к членам Конгресса 137-го созыва.
«Наша цель – не агрессия или порабощение иных наций», – сказал он на ежегодном торжественном ужине с офицерами Уэст-Пойнтской академии.
«Мы сражаемся во имя цивилизации», – сообщил он Клубу Первопоселенцев в Сан-Франциско.
«Мы боремся за цивилизационные идеалы: за культуру, поэзию, за Все То, Что Стоит Сберегать», – заявил он гостям фестиваля, спонсированного Чикагской зерновой биржей.
«Это война на выживание, – доложил он. – Мы воюем не за себя, но за свои мечты: за Лучшее в Жизни, за то, чему не до́лжно сгинуть с лица Земли».
Америка сражалась. Генерал Карпентер запросил сто миллионов бойцов. Сто миллионов человек ушли в армию. Генерал Карпентер запросил десять тысяч водородных бомб. Десять тысяч водородных бомб подготовили к запуску и обрушили на врага. Враг тоже обрушил на Америку десять тысяч водородных бомб и уничтожил большую часть ее городов.
«Необходимо вырыть укрытия от варварских орд, – сказал генерал Карпентер. – Дайте мне тысячу инженеров».
Явилась тысяча инженеров, и вскоре под руинами выкопали сотню спроектированных ими городов.
«Дайте мне пятьсот специалистов по общественной гигиене, триста транспортников-логистов, сто экспертов по очистке воздуха, сто городских управленцев, тысячу руководителей отрасли связи, семьсот экспертов по найму персонала…»
Список экспертов, необходимых генералу Карпентеру, казался бесконечным. Америка не знала, откуда их взять.
«Мы обязаны стать нацией экспертов, – возвестил генерал Карпентер на собрании Национальной университетской ассоциации. – Каждый мужчина и женщина должны стать приспособленными под определенную работу инструментами, закаленными и заточенными в ходе тренировок и учебы, дабы восторжествовала Американская Мечта».
«Наша Мечта, – сказал генерал Карпентер на завтраке с держателями биржевых облигаций Уолл-стрит, – такова же, как была у благородных афинских греков, у великих римских… кхм, римлян. Мечта о Лучшем в Жизни. О музыке и искусстве, о поэзии и культуре. Деньги – всего лишь оружие борьбы за эту Мечту. Амбиции – всего лишь ступеньки лестницы, ведущей к Мечте. Таланты – лишь инструменты, помогающие овеществить Мечту».
Уолл-стрит зааплодировала. Генерал Карпентер затребовал сто пятьдесят миллиардов долларов, пятнадцать сотен амбициозных специалистов на символическом окладе, три тысячи экспертов по минералогии, петрологии, массовому производству химического оружия и логистике воздушных коммуникаций. Их ему предоставили. Страна заработала на высоких оборотах. Генералу Карпентеру оставалось нажимать кнопки и
