«Звездочка светлая, звездочка ранняя» – история поиска в темпе погони. Не помню, откуда взялась центральная идея, но в те дни авторы НФ часто выражали тревогу насчет бесконтрольных талантов и детей-гениев, так что, думаю, она просто ко мне прилипла. Впрочем, нет. Я уже пробовал схожую идею за много лет до того, с молодым вожатым в летнем лагере для детей; он у меня был идиот-савант и сталкивался с чудовищным непониманием окружающих. Но загадку киднеппинга ему удалось решить, несмотря на дарованное мною странное имечко Эразмас Гаул.
История поиска и атаки на проблему в «Звездочке светлой…» – плод исследований всяких редкостей. Трюк с наследниками Бьюкенена был известен много лет назад и, вероятно, в той или иной форме применяется поныне. Господь свидетель, простаки не переведутся никогда. В первый университетский год у моего соседа по комнате парочка таких мошенников на Пенсильванском вокзале выманила всю его месячную стипендию (20 долларов). Спустя много лет я прочел об аналогичном трюке у Грина в «Искусстве мошенничества» – книге, изданной примерно в 1592 году. О нет, лопухи никогда не переведутся. И каждую минуту рождается новый лопух.
Пока я писал рассказ, я им был скорей доволен, но третий и четвертый абзацы, считая от конца, мне не нравятся. Это результат старых препирательств, на сей раз с Тони Бучером из журнала «Fantasy & Science Fiction», и снова-таки по мелочам. Он хотел, чтобы в финале я показал точную судьбу жертв. Я же стремился оставить ее в тумане. Я проиграл и был вынужден добавить эти абзацы.
Когда я уступил в аналогичном споре по мелочам с Хорасом Голдом насчет «Выбора по Гобсону», то забрал рассказ и отнес его Тони, и тот его напечатал. Когда меня переспорил Тони, нужно было забрать у него «Звездочку светлую…» и отправить Хорасу в коричневом бумажном пакете, без комментариев. Я этого не сделал, и теперь два тухлых абзаца там застряли. Пожалуйста, закройте глаза, как доберетесь до них.
* * *Человеку в автомобиле было тридцать восемь лет. Он был высок, астеничного сложения, слабоват физически. Коротко стригся и рано поседел. Он был образован и не лишен чувства юмора. Он был одержим идеей. Вооружен телефонным справочником. И обречен.
Он проехал по Пост-авеню, затормозил у семнадцатого дома и припарковался. Сверившись с телефонным справочником, вылез из машины и вошел в дом. Осмотрев почтовые ящики, взбежал по лестнице к квартире 2F. Позвонил в дверь. Ожидая реакции, он извлек маленький черный блокнот и превосходный серебряный карандаш с четырьмя цветными грифелями.
Дверь отворилась. Он обратился к женщине средних лет, непримечательной внешности:
– Добрый вечер. Это вы миссис Бьюкенен?
Та кивнула.
– Меня зовут Фостер. Я сотрудник исследовательского института, занятого проверкой слухов о летающих тарелках. Это недолго.
Мистер Фостер целеустремленно протиснулся в квартиру. Он уже столько их посетил, что ориентировался на автомате. Пройдя по коридору в гостиную, он остановился, развернулся к миссис Бьюкенен, улыбнулся, раскрыл блокнотик на чистой странице и нацелился карандашом.
– Вы когда-нибудь наблюдали летающую тарелку, миссис Бьюкенен?
– Нет. Это все, конечно, чушь. Я…
– А вашим детям не случалось их наблюдать? Дети у вас есть?
– Да, но они…
– Сколько?
– Двое. Летающих тарелок ни разу…
– Они в школу ходят?
– Что?
– В школу, – нетерпеливо повторил мистер Фостер. – В школу ходят?
– Мальчику моему двадцать восемь, – ответила миссис Бьюкенен, – а девочке двадцать четыре. Давно закончили.
– Ясно. А кто-нибудь из них состоит в браке?
– Нет. Послушайте, насчет этих летающих тарелок… вы, ученые, должны…
– Мы так и делаем, – перебил мистер Фостер, нацарапал крестики-нолики в блокноте, закрыл его и сунул во внутренний карман вместе с карандашом.
– Я вам очень признателен, миссис Бьюкенен, – сказал он, развернулся и покинул квартиру.
Спустившись по лестнице, он вышел, сел в машину, раскрыл телефонный справочник на нужной странице и зачеркнул карандашом имя. Присмотрелся к следующей записи, запоминая адрес, и завел двигатель. Прибыв на Форт-Джордж-авеню, он остановился у восьмисотого дома, вошел и вызвал лифт на четвертый этаж. Позвонил в дверь квартиры 4G. В ожидании ответа он вытащил черный блокнотик и великолепный карандаш.
Дверь отворилась.
– Добрый вечер. Вы мистер Бьюкенен? – уточнил мистер Фостер у мужчины агрессивной наружности.
– А тебе чего надо? – окрысился тот.
– Меня зовут Дэвис, – сказал Фостер. – Я представляю Ассоциацию национальных телевещателей. Мы проверяем списки участников розыгрышей. Можно войти? Это недолго.
Мистер Фостер-Дэвис целеустремленно протиснулся в квартиру и спустя некоторое время уже беседовал с Бьюкененом и его рыжеволосой женушкой.
– Вы когда-нибудь выигрывали призы на радио или телевидении?
– Нет, – сердито ответил Бьюкенен. – У нас и шанса не было. Все выигрывают, кроме нас.
– Деньги, холодильники! – воскликнула миссис Бьюкенен. – Путешествия в Париж, билеты на самолеты…
– Потому мы и проверяем списки, – перебил Фостер/Дэвис. – А кто-нибудь из ваших родственников выигрывал?
– Нет. Там все подстроено. Подстава одна. Они…
– А ваши дети?
– Нет у нас детей.
– Ясно. Я вам очень признателен.
Мистер Фостер/Дэвис сыграл сам с собой в крестики-нолики, закрыл блокнотик и убрал его. Ловко отделавшись от разгневанных Бьюкененов, он спустился к машине, зачеркнул еще одно имя из телефонного справочника, запомнил следующий адрес и завел двигатель.
Он прибыл к дому номер двести пятнадцать по 68-й Ист-стрит и припарковался перед особняком из коричневого песчаника. Позвонил у дверей. Его встретила горничная в переднике.
– Добрый вечер, – сказал он. – Мистер Бьюкенен дома?
– А кто вы?
– Меня зовут Хук, – сказал мистер Фостер/Дэвис. – Я провожу расследование по запросу Бюро оптимизации деловой практики.
Горничная исчезла, вернулась и провела мистера Фостера/Дэвиса/Хука в небольшую библиотеку. Там стоял человек решительного вида в смокинге, держа кофейную чашечку и блюдце лиможского фарфора. На полках были расставлены дорогие книги, а в камине горело расточительное пламя.
– Мистер Хук?
– Да, сэр, это я, – ответил обреченный. Заметок в блокнотике он пока не делал. – Я вас не задержу, мистер Бьюкенен. Всего пара вопросов.
– Я возлагаю большие надежды на Бюро оптимизации деловой практики, – возвестил мистер Бьюкенен. – Наша защита от бесчестных…
– Приятно слышать, сэр, – перебил его мистер Фостер/Дэвис/Хук. – Вы когда-либо становились жертвой бизнес-аферы?
– Такие попытки имели место. Я ни разу не поддался.
– А ваши дети? У вас есть дети?
– Мой сын едва ли в том возрасте, чтобы стать ее жертвой.
– А сколько ему лет, мистер Бьюкенен?
– Десять.
– Но, вероятно, в школе он мог столкнуться с жуликами. Есть такие специалисты.
– Только не в школе моего сына. Он под надежной защитой.
– А какую школу он посещает, сэр?
– Джермансона.
– Одна из лучших. Посещал ли он когда-либо обычную городскую школу?
– Никогда.
Обреченный извлек блокнот и великолепный карандаш. На сей раз он не притворялся, делая запись.
– А другие ваши дети, мистер Бьюкенен?
– Дочь семнадцати лет.
Мистер Фостер/Дэвис/Хук поразмыслил, начал было что-то писать, потом передумал и закрыл блокнот. Вежливо поблагодарив хозяина, он покинул дом прежде, чем мистер
