Лейк нашел взглядом агента Пендергаста, который стоял поодаль в своем обычном черном костюме. Рядом с ним была Констанс Грин, стройный, прекрасный призрак в старомодном кружевном платье. Единственная ее уступка современному миру состояла в классических солнцезащитных очках «Рей-Бен».
– Что за чудесный маленький спектакль! – сказал Лейк.
Кэрол рассмеялась:
– Вот это мне и нравится в нашем городке.
Пожав руку Кэрол, Лейк спустился с крыльца, пересек улицу и, протиснувшись через толпу, добрался до Пендергаста. Агент, который посматривал по сторонам, внимательнейшим образом изучая собравшихся, остановил взгляд на Лейке.
– Вам не кажется, что Мурдок должен был хотя бы раз назвать ваше имя? – сказал Лейк. – Ведь это вы, а не он были вчера ночью на болотах.
– Я не люблю публичность, – ответил Пендергаст. – Пусть ваш шеф постоит в лучах славы, фигурально выражаясь.
– Мне до сих пор представляется невероятным, что у Даны и Джо есть брат, который все эти годы прятался на болотах.
– Братья Данвуди происходят из семьи, издавна страдавшей психическими расстройствами. Младший брат, Дункан, родился неполноценным в умственном и эмоциональном плане. Родители не просто не любили младшего сына – они его стыдились. Рождение Дункана хранили в тайне, он никогда не учился в школе. Насколько мне известно, Дункан отвечал своим родителям такой же нелюбовью. И когда подрос, убежал. Со временем он вернулся домой, если можно так сказать. Многие годы прожил на болотах, братья неохотно помогали ему… и в конце концов нашли ему работу – убийцей.
– Как же все-таки вам удалось выйти на него?
Пендергаст пожал плечами:
– Методом исключения. Я исключил всех подозреваемых в городе, в том числе и вас.
– Меня?
– Это обычное дело – инсценировать преступление у себя в доме, а потом притвориться, будто ты заинтересован в скорейшем расследовании, чтобы отвести от себя подозрения. Но ваша реакция во время нашей прогулки по саду скульптур, а в особенности во время нашего разговора на маяке, убедила меня, что вы не имеете никакого отношения к краже. К тому же, несмотря на вашу родословную, вы все же не местный. Только местные могли знать о старых преступлениях и благодаря этому осуществить новое. Но мне постепенно пришлось исключить из списка всех подозреваемых в городе. Таким образом, осталась неизвестная третья сторона, кто-то вроде Дункана. Данвуди уже привлекли мой интерес. Незадолго до смерти Даны я заметил на колючке кустарника на болотах маленький кусочек яркой пряжи вроде той, из которой были связаны любимые пуловеры Даны. А когда я упомянул в его присутствии «Собаку Баскервилей» и еду, исчезающую из кладовки гостиницы, его реакция была довольно красноречивой. Его убийство, конечно, на время задержало расследование. Но потом я обратил внимание на напряженное поведение его брата, хотя тот имел железобетонное алиби и вообще не показался мне способным на братоубийство. У семьи Данвуди глубокие корни в Эксмуте, и в девятнадцатом веке представителей этой семьи здесь было гораздо больше. К тому же мой интерес опять привлекло то обстоятельство, что из кухни «Штурманской рубки» постоянно исчезает еда. И тогда прошлым вечером я подстроил ловушку для Джо в баре… и он заглотил наживку.
– Одичавший брат. Должно быть, он и стоял за местными легендами о Сером Жнеце. – Лейк покачал головой. – Да, могу только сказать, что, когда я приехал к вам с просьбой найти мою коллекцию вин, я и представить себе не мог, к чему это приведет. – Он протянул Пендергасту пакет. – Кстати, вот бутылка «О-Бракиланж». Помнится, я говорил вам, что вы сами сможете выбрать из ящика, и вы можете, если захотите, но эта, похоже, сохранилась лучше других.
Пендергаст взял пакет:
– Уверен, вино будет более чем удовлетворительным. Спасибо.
Лейк помедлил еще секунду:
– Так кто же осуществил кражу? Я имею в виду, из моего подвала.
– Джо и Дана.
– Насколько я понимаю, это вы допрашивали Джо?
– Да. Он теперь ничего не скрывает.
Лейк почти боялся задать следующий вопрос.
– И вы знаете, что… что он сделал со всем моим вином?
– Боюсь, что он вывез его в море на лодке и выбросил за борт.
Лейк прижал руку ко рту.
– Он выходил в море три раза, ночью, чтобы избавиться от всего.
– Боже мой, – с трудом проговорил Лейк.
– Я вас понимаю, – мрачно откликнулся Пендергаст.
И тогда впервые заговорила Констанс.
– Я пришла к выводу, – произнесла она тихим и ровным голосом, – что есть преступления, за которые смертная казнь не кажется достаточно строгим наказанием.
41
Как это часто бывает в Новой Англии, день, поначалу такой теплый и солнечный, вскоре после окончания церемонии помрачнел, и налетел новый шторм. Глядя в окно номера Пендергаста в гостинице, Констанс видела, как гнутся на ветру ветки ближайших деревьев. Хотя сегодня был вечер полнолуния, земной спутник скрылся за тучами, и теперь по окнам стучали крупные капли дождя.
– Классическая новоанглийская погода, – заметил Пендергаст.
Констанс повернулась к нему. Небольшая группа репортеров, примчавшихся освещать жуткую историю, уже уехала, и город наконец вздохнул с облегчением. После обеда Пендергаст пригласил свою помощницу к себе в номер, чтобы распить с ней бутылку «О-Бракиланж». Констанс раздирали сомнения: конечно, ей льстило, что он готов разделить с ней такое роскошное вино, но она не забыла о том воздействии, какое оказал на нее кальвадос, когда она в прошлый раз была в номере Пендергаста, и она не хотела снова потерять контроль над собой.
– Ты уверен, что хочешь выпить его сегодня? – спросила она.
– Carpe diem[31]. Кто знает, что принесет завтрашний день? И смотри, какая у нас прекрасная обстановка: шторм снаружи, огонь в камине внутри и наша собственная хорошая компания.
Осторожно держа бутылку, Пендергаст снял колпачок, вытащил пробку, отложил ее в сторону и, используя зажженную свечку для проверки вина на прозрачность, перелил его в графин. Сразу же налив глоток вина на пробу, Пендергаст раскрутил его в бокале и выпил. Он откинул назад голову, закрыл глаза, и на его лице появилось выражение, какого Констанс никогда еще у него не видела, – чистое чувственное наслаждение.
– А мне? – спросила она, немного подождав.
Пендергаст открыл глаза:
– Ах, Констанс, я всего лишь хотел убедиться, что оно не превратилось в уксус. Чтобы избавить тебя от потрясения. Я рад сообщить тебе, что оно не превратилось.
Он поставил свой бокал и налил ей вина, потом долил себе:
– Мы должны выпить его быстро.
– А оно не должно подышать?
– Вино такого возраста и сложности быстро киснет. Apres toi[32].
Он поднял свой бокал, она – свой.
– Не знаю, как это делается, – сказала Констанс с нервным смешком. – Я, конечно, пила разные вина прежде, но такое – ни разу.
– Сначала нужно чокнуться.
Они чокнулись. Их глаза встретились. Ничего не было сказано.
– А теперь будем пить. Просто делай, как я. Процесс питья вина обставлен с излишней помпезностью. А нужно только раскрутить его, вдохнуть аромат,
