– Ошибка, – сказала девушка. – Сначала надень шлем. Иначе будешь глухой, когда заведется.
Да, это ее запах, она сейчас дышала ему прямо в лицо. Волшебный запах.
– Лучше ты, – сказал Леха. – Ты более важный член команды.
Снова он ее чуть-чуть смутил. То ли у нее талант считывать подтекст, то ли она просто ловит все интонации своим тонко настроенным слухом. По идее, она еще и физиономист, каких среди людей просто нет. Ей нельзя соврать. Опасная женщина. Потрясающая женщина… Что же ты, придурок, не догадался завести домашнее животное. Теперь у тебя нет к ним иммунитета, когда он так нужен.
– Глупости, – сказала девушка и ускользнула, проехавшись своими волшебно упругими грудками по всему Лехе. Тот чуть не застонал.
У нее в рюкзаке нашлись «активные беруши», аксессуар профессиональных стрелков. Леха надел шлемофон, и они снова полезли в люк.
– Как тебя зовут? – догадался спросить он, мысленно в очередной раз обозвав себя идиотом: это надо было сделать давным-давно.
– Рамона.
– Рома, значит? – ляпнул Леха, расплываясь в глупой ухмылке.
И вдруг стало как-то легче и естественней лежать в нелепой позе, свесившись вниз головой и руками, уткнувшись носом ей в волосы, а всем остальным размазавшись по всему остальному.
Рома, он и есть Рома. Свой парень.
– Можешь называть меня, как тебе удобнее.
Сразу вспомнилась Инга. Тоже, кстати, отличный человек. Инга нам бы не помешала в экипаже, хотя и тесновато будет.
– Видишь тягу? Это подача топлива. Оттяни ее на себя и так держи. Бросишь, когда двигатель заведется и станет набирать обороты, не раньше. Я открываю вентиль баллона… – ей пришлось обнять Леху, запустив обе руки ему за спину. – И сейчас дам воздух. Будет очень громко. Ты готов?
– Всегда готов!
– Старт!
В тесном пространстве громыхнуло посильнее, чем при стрельбе, но Леха заранее дал себе приказ не дергаться и крепко держал тягу «газа». Движок взревел, засвистел генератор, а потом Леха почувствовал, как машина ожила.
– Электричество! – заорал он. – Пошло электричество!
Его ударили по руке, и он бросил тягу. Стало чуть потише.
– Рома, ты гений! Сокровище!
Себя не помня от радости, он крепко поцеловал ее в губы – совсем не так, как целуют возлюбленную. Она не отстранилась, но и не ответила, только улыбнулась. Опять всё поняла.
Ужасная женщина.
Они выбрались из люка, Леха быстро закрыл его, бросил на место полик, завернул болты. А когда шагнул к креслу, там уже сидела девушка – обе руки на джойстиках, – и сосредоточенно изучала показания мониторов.
– Здесь система от БШМ, – бросила она через плечо. – Я знаю БШМ. Будет лучше, если я возьму управление. Конечно, если ты не считаешь иначе, командир… У нас воздушная цель со стороны Селеби-Пхикве. Впереди старый штурмовик А-10. Когда он начнет стрелять «Хеллфайрами» с предельной дальности, придется немного побегать. Для тебя безопаснее всего сесть в угол.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – сказал Леха, несколько уязвленный. С ним обошлись как-то слишком уж по-дружески. Взяли да выперли с насиженного места.
– У него нет «Мейвериков», они слишком дорогие. Только «Хеллфайры», дальность восемь километров. Между нами граница, он не должен стрелять, но мне не нравится, как этот бородавочник идет на нас.
– Я о другом. Ты изучала нашу БИУС, но уверена, что справишься с машиной? Ты когда в последний раз водила технику?
– Около часа назад.
– И что это было? – поинтересовался Леха с неожиданным высокомерием в голосе, неприятно удивившим даже его самого.
Но если подумать, он сегодня на «Избушке» давал копоти, на единственной и неповторимой БШМ-К. Два танка забодал. А вам – слабо?.. А ты расселась тут в моем кресле.
– Я водила «Бэджер» с зенитным модулем, – сказала девушка, не отрывая взгляда от мониторов.
Леха застыл как истукан.
– К сожалению, экипаж бросил машину, и мне пришлось управлять зениткой с дистанционного пульта, сидя за рулем. Это чрезвычайно неудобно.
Леха медленно стянул с головы шлемофон.
– Я буду звать тебя Рамоной. Если вдруг скажу «Рома», не удивляйся. Просто так короче и удобнее в бою. И возьми шлемофон. Погоди, я сам его тебе надену…
– Нет, оставь шлем себе. Лучше пристегни меня. Похоже, бородавочник заходит на нас. Странно, но надо приготовиться.
– Да ничего странного, потом скажут, что им показалось, будто мы пересекли границу.
– Понимаю. Если он выстрелит и не отвернет сразу, рекомендую подпустить его на пять километров. Нет смысла в обмене ракетами на предельной дальности. Решение за тобой, командир.
Леха пристегнул ее ремнями безопасности. Она потерлась щекой об его руку. Не по-собачьи. По-человечески.
– Ты знаешь, что делаешь, – сказал он. – Вот и делай.
Лирическое отступление
Inglorious B@sterds
Олег Ломакин открыл глаза. Он лежал на топчане в убогой хижине, похожей на ящик из фанеры; сквозь щели било солнце. Ломакин чуть повернул голову, увидел некое подобие кресла, или, скорее, руины кресла, а среди руин – чернокожего мужчину лет сорока, в перепачканном белом костюме с оторванным рукавом. Костюм в прошлой жизни был дорогим, да и от мужчины даже издали веяло ухоженностью и очевидным богатством.
Лицо его было в тени, но Ломакин, конечно, узнал этого человека.
Веселый Роджер.
Что он тут делает? Он двадцать два года назад разбился на вертолете.
Так, всё понятно, я умер. Где, как, при каких обстоятельствах – черт знает. Про Роджера помню, о себе – ничего. А это важно?
Мысль о смерти не вызвала у Ломакина особой горечи, ему скорее было интересно: допустим, оправдалась гипотеза, что у каждого свой персональный ад, – но почему мой выглядит именно так? А если это мой рай?!
– Роджер… Ты почему здесь?
Черный пошевелился в кресле, подался вперед. Это был не Роджер.
– Ты кто? – спросил Ломакин.
– Конь в пальто! – раздраженно ответил тот по-русски. – Кто, кто… Опять кто…
Он вынул из-за кресла пластиковую флягу, встал, подошел к Ломакину и осторожно, почти ласково, помог ему приподняться. Во фляге оказалась вода, теплая, зато чистая. Ломакин благодарно кивнул и снова лег.
– Давай, спи дальше, – буркнул черный. – Если не узнаешь меня и в следующий раз, придется звать колдуна. А зачем? Я же, блин, не верю им. Шарлатаны они все, эти народные целители, папуасы хреновы.
– А-а, я сплю… – догадался Ломакин. – Ты мне снишься. Ну и слава богу.
– Да, – со вздохом согласился черный. – Может быть, нам кажется, что мы существуем, а на самом деле нас нет. Может быть, я и не человек, а только делаю вид, что у меня руки, ноги, голова; может, я и не существую вовсе, а только кажется мне, что я хожу, ем, сплю… О, если бы не существовать!
– Во дурак-то, – буркнул Ломакин.
Закрыл глаза и мгновенно уснул.
И во сне увидел Африку.
Глава 7
A Bridge Too Far
5 ноября 2049
