– Как ты оброс… – шепнула она, пропуская меж пальцев длинные светло-русые пряди. – О!
Ей вдруг бросился в глаза меч в ножнах, лежащий возле бока Люта. При дрожащем огне костра перемигивался искрами тончайший узор из кусочков серебряной и медной проволоки, что отличает настоящие «корляги».
– Да ты теперь… вольный человек и знатный муж!
Предслава покачала головой, дивясь, как много изменилось в близком ей семействе за такой недолгий срок.
Лют лишь улыбнулся, не открывая глаз.
– Извод бы взял угров этих, только мне и дела теперь с ними еще ратиться! – тем временем говорил княжич Судимир, двоюродный брат Эльги и заодно зять Тородда и Хакона. – Нам бы и восвояси уже собираться. Просинец кончается, зимнего пути два месяца осталось самое большее, засядем в распутицу на Ловати где-нибудь, да, Видята?
Шелонский князь Видогость, зять Эльги, молча кивнул. В глазах Тородда и Хакона тоже отражалось понимание: они представляли себе сложности перевода войска от Киева к Ильменю зимой и тем более по весенней распутице.
Что войску делать дальше, теперь, когда сопротивление рода деревского сломано и последний их князь, скорее всего, мертв, Святослав и его приближенные намеревались обсудить завтра. Однако новость насчет угров стоила того, чтобы отодвинуть отдых. Пять сотен всадников – немалая сила, при том что противостоять им русы могли лишь в пешем строю. Княжьи табуны насчитывали несколько сотен голов, но русы не бились конными. Опыт сражений против сильной конницы имели только Мистина, встречавшийся с греческими катафрактами, и Грозничар, воевавший с печенегами. Столкнуться с конницей в земле Деревской никто из бояр не ожидал, и весть о них сейчас, когда все почитали войну почти законченной, вызвала на усталых лицах озлобление и мрачность.
– Угры к нам пойдут с юго-запада, близ верховий Случи, – говорил Мистина. – Ждать надо в Веленеже на Случи. К бужанским рубежам поближе. Лют, сколько войску идти отсюда до Веленежа?
Лют подскочил и сел прямо, отбрасывая волосы с лица.
– По рекам, как мы в дань ходили… По Тетереву до Перемила… Днищ пять, если нигде не мешкать.
– Стало быть, надо завтра и выступать.
– Со всем обозом пойдем? – сказал Асмунд. – Если без него, то авось и побыстрее выйдет.
– Отправим обоз в Киев, – Святослав взглянул на мать.
– Это князь верно мыслит, – кивнул Мистина. – Водить с собой весь полон и по дороге его кормить – лишний труд и расход. Только на ногах будет виснуть. А в Киев целее будет.
– Вы хотите, чтобы я вернулась в Киев?
– С древлянами война закончена, – улыбнулся Эльге Тородд. – И чем сражаться с Такшонем, тебе, княгиня, лучше вернуться в город и не оставлять его сиротой так надолго.
Решено было, что Эльгу до Киева проводят Судимир и Видогость, не считая трех вышгородских сотен, а все остальные завтра же тронутся к Тетереву и пойдут на юго-запад до его истока.
– А заодно по западному краю Деревов пройдемся! – сказал Острогляд.
– Что там за племя обитает? – спросил Святослав.
Он явно повеселел от мысли, что мать возвращается в Киев и он остается единственным повелителем объединенного киевского войска. При Эльге ему не удавалось почувствовать себя полновластным владыкой, над которым – только боги.
– Случане, – подсказал Лют. – Колен у них девять, а правит ими ныне Будерад, Мирогостев сын, Веленегов внук.
– Где он сидит?
– Город его Туровец, стоит на Случи.
– Далеко до него от Веленежа?
– Два дня пути. По реке вверх.
– Не пойти ли нам сразу туда? – юный князь оглядел воевод. – Сядем в Туровце, оттуда по округе будем дружины рассылать.
– Нам, княже, сперва с уграми надо переведаться, – напомнил Асмунд. – А как с ними покончим, сможем на Туровец идти и хоть до весны там прохлаждаться. А то угры объявятся, а нам до них два дня ходу – вдогон пешими за конными не побежишь.
– А они как увидят, что здесь князей нет, так все разорят под корень, что после нас цело осталось, – пробурчал Острогляд.
Святослав надменно взглянул на него:
– Здесь есть князь. Это я.
* * *Назавтра тронулись в путь. До Тетерева войско дошло вместе, потом разделились: Эльга с Ивором и тремя вышгородскими сотнями повела полон и часть обоза в Киев, а Святослав, забрав из добычи съестные припасы, двинулся по Тетереву на юго-запад, к верховьям Случи. После разгрома собранной Володиславом рати и гибели самого князя – в доказательство ее Святослав вез с собой шлем, разрубленный в лобовой части, – сопротивления древлян ожидать более не приходилось, хотя значительная часть их земли еще оставалась непокоренной.
Эти места Лют хорошо знал: с двенадцатилетнего возраста Свенельд брал его с собой в зимние объезды земли Деревской. Вдоль Тетерева ему были хорошо знакомы все роды, гнезда и веси. Получив под начало оставшуюся при князе вышгородскую сотню Енаря Шило, Лют почти неизменно возглавлял передовой отряд. Мистина в глубине души опасался, как бы он не получил стрелу в глаз из лесной засеки, поэтому предложил пустить вперед всю сотню: по десятку всадников местные удальцы могли выстрелить с перепугу, но при виде сотни предпочтут тихо убраться с дороги.
Слухи о разгроме Искоростеня бежали впереди войска: порой кияне заставали брошенные веси и городки, порой старейшины выходили навстречу, предлагая дань и клятвы покорности. Успокоенный победой на берегах Ужа, Святослав принимал эти клятвы, разрешал старейшинам самолично потрогать полуразрубленный шлем Володислава как доказательство его гибели. Но и с покорных родов тоже брали военную дань – треть зерна, хорошую тканину, меха, свиней, птицу, нужную для прокорма дружины в пути, отроков и девиц в челядь, детей старейшин в тальбу.
– Сыновья ваши будут у моих бояр на дворах жить, год или два, а там я им позволю домой воротиться, когда им других на смену пришлют, – говорил древлянам Святослав. – А дочерей гридям в жены раздам. Чтобы помнили вы – на родню руку поднимете, свои же деды вас проклянут и боги покарают!
Наблюдая за этими переговорами, Лют примечал: на Святослава деревские отцы смотрят с трепетом большим, чем когда-то смотрели на Свенельда. Свенельда люди уважали и боялись. Но тринадцатилетний князь, которого воеводы научили держаться уверенно и произносить правильные речи, внушал почтение, замешанное на жути. Столь юный отрок не мог быть таким мудрым, а значит, через него говорят сами боги! Свенельд являлся к ним один, только с сыном и собственной дружиной, а Святослава окружали еще десять таких, как Свенельд, знатных и могущественных людей. Неудивительно, что древлянам казалось, будто сам Хорс спустился с неба и гуляет по их родным заснеженным лесам. И как солнце, нынче юный князь был милостив: приказывал жечь только те веси, откуда жители бежали и не могли
