– Дай руку! – завопил он.
Река исчезла. Теперь на ее месте появился далекий цирковой манеж, устланный кроваво-красным ковром, а вокруг – ряды и ряды обращенных вверх лиц зрителей. Обдирающий ладони бетон превратился в гладкую блестящую трубку трапеции, а тусклое, спрятавшееся за тучами солнце вспыхнуло вдруг слепящими лучами прожекторов.
– Руку! – кричал Король, изо всех сил тянущийся ко мне.
А я знал, что он вот-вот полетит вниз, на манеж, и с этим ничего не поделаешь. Я не успею его подхватить. И его изломанная фигура, лежащая на ковре, еще много лет будет появляться в моих ночных кошмарах, от которых я буду просыпаться с криком и бешено колотящимся сердцем. Я буду винить себя, вспоминая его умоляющие глаза и протянутую руку, до которой мне никак было не дотянуться.
«Держись, Эмиль. Мы обречены».
– Циркач, мать твою! – Король завопил так громко, что мои пальцы едва не разжались.
Крик этот прошелся по мне электрическим разрядом, ударил в уши и заполнил, кажется, всего меня. Металлические прутья в руках рыжего угрожающе заскрипели, а я ничем не мог ему помочь.
– Дай мне руку!
«Извини. Это не моя вина».
– Циркач!
«Прости».
– Помоги мне!
«Прощай, Эмиль».
Сдирая кожу с ладоней и бестолково перебирая ногами в воздухе, я смог выбраться на другую сторону провала и теперь, едва дыша, лежал на холодном бетоне, будто на краю земли.
Эхо донесло до меня торжествующий вопль Короля и радостный, прерывистый вой Бродяги.
– Циркач, ты живой там? – прокричал рыжий.
А я ничего не мог ему ответить, только лежал, с трудом выдыхая и закрыв глаза. С той стороны провала слышался смех, балансирующий на грани истерического.
– Эй, ты! – задыхаясь от хохота, крикнул Король. – Посылать за плотником или нет?
– Пошел к черту! – крикнул я в ответ сорванным голосом.
Мост сотряс сдвоенный гогот.
* * *Я осмотрел дыру в полу. Не перепрыгнуть – слишком далеко.
От пережитого испуга ноги все еще немного дрожали, но в остальном все было в порядке. В порядке, если не считать пропасти, отделявшей меня от друга и родной станции. Я беспомощно огляделся. Единственным выходом отсюда оставалась внушительных размеров дыра в потолке.
Поищи что-нибудь, по чему можно будет перебраться! – прокричал Король, сложив руки рупором и тотчас же завертелся, придумывая, как бы помочь мне вернуться обратно, в разведанную и относительно безопасную местность правобережного метро.
Крикнув рыжему, чтобы он возвращался на станцию, если мне не удастся вернуться до темноты, я зашагал вперед, то и дело поглядывая под ноги.
Еще издали было видно, что целого куска моста над рекой просто нет, и неведомая сила тянула меня вперед, на край пропасти. Моя клетка для крысиных бегов внезапно открылась на выход – вниз, в холодный провал, но мне ли выбирать.
Я добрался до края моста и, подчиняясь безумному порыву, стащил с лица маску противогаза. Холодный ветер обдал мокрое распаренное лицо и, казалось, заморозил его до кости, а мне было все равно.
Холод, радиация, отравленный воздух – гори оно все огнем. Сейчас, на краю пропасти, во мне разлилось странное тепло, словно ко мне после долгой разлуки вернулся старый друг, которого, казалось, потерял навсегда. Даже глаза защипало. Я поднял голову к небу, чтобы то горячее, что жгло их, вкатилось обратно. А передо мной разверзлась огромная пропасть, из которой, если упасть, точно не выберешься.
Огромный кусок метромоста обрушился в реку. Левый берег, словно за занавесом, спрятался за серым туманом. И ни звука. Только ветер воет.
Я сделал осторожный шаг вперед и заглянул за край бреши. Вода мерно плескалась далеко внизу и отсюда казалась твердой, как пол под ногами. Тучи, тяжелые и разбухшие от дождей, висели низко. А мне вдруг подумалось, что вот сейчас, прямо в эту самую секунду я могу сделать шаг – и все закончится. Просто полечу вниз, в воду, и, если не разобьюсь, почувствую, как она принимает меня в себя и растворяет в себе. Не буквально, конечно, но я исчезну в ней, как будто меня никогда и не было на свете. Всего один шаг.
И я так явственно представил себе, как воды реки ерошат мои волосы, словно ледяными пальцами, как намокает защитный костюм, как от холода сводит мышцы, как вода жжет изнутри легкие и душит меня, что невольно задумался: а может, и правда?..
– Снег! Смотри! Это снег! – едва слышно донесся издали восторженный крик Короля.
В воздухе закружился редкий ледяной пух.
И правда, снег.
* * *Вскоре я вернулся к месту, где оставил Короля, но рыжего там не было. Только мой трехглазый старик переминался с лапы на лапу, часто-часто вилял хвостом и скулил.
С животными проще, чем с людьми. У них все честно и безыскусно. Если заслужишь доверие, то это до конца. Передо мной стояло единственное существо, которому будет плохо, если меня не станет.
Подожди, приятель, я выберусь. Обязательно. Вот увидишь.
Окликая Короля раз, другой, третий, пятый, я охрип, как старый радиоприемник. Ледяной ветер забирался в горло, наполнял легкие и расползался оттуда по всему телу. Так я оказался в полном одиночестве, отрезанный от остатков мира, где еще теплилась человеческая жизнь, двумя скалящимися бетоном и арматурой обрывами. Единственным выходом из этой западни была дыра в потолке, но чтобы дотянуться до нее, мне нужно было стать чуть ли не вдвое выше ростом. Вокруг, как назло, не было ничего, на что можно было бы встать и дотянуться. Я пробовал подпрыгнуть, но в лучшей попытке не достал до крыши на ладонь. А тучи между тем уже отливали красноватым, предвещая скорый закат.
Представив, каково это – остаться ночью над пропастью в маленьком коробке из металла и бетона, по которому когда-то с ревом проносились поезда, я поежился. Ветер продувал обломок метромоста насквозь, грозя или заморозить, или сдуть меня в реку.
Я сел на пол и зашелся свободным смехом безысходности. Не упасть с моста, чтобы замерзнуть насмерть наверху. У судьбы своеобразное чувство юмора.
Короля не было. Я постарался оценить, что неприятнее: думать, что он просто развернулся и ушел, или – что он попытался помочь и сейчас доживает последние минуты внизу, замерзший и искалеченный.
От этих размышлений меня отвлек грохот внезапно хлынувшего с небес дождя вперемешку с редким снегом. Ноги распрямились, а мозг просчитал варианты спасения. Честно говоря, с вариантами было негусто. Можно было еще попытаться допрыгнуть до дыры в крыше и, пожалуй, можно было
