Недавняя рана на спине все еще отзывалась на каждое движение тупой ноющей болью. Главное – не упасть, думал я.
От громкого свиста, заполнившего туннель от пола до потолка, мысли разбежались и, как крысы, спрятались по щелям. Грянул жуткий хохот. Грохочущие шаги приближались.
– Здесь налево! Налево! – закричала Вера и с силой рванула меня за левое плечо, как за заклинивший штурвал.
Я едва не потерял равновесие, но все же сумел устоять на ногах и прижаться к стене с левой стороны.
– Вперед, надо вперед! – продолжала кричать Вера, поминутно оглядываясь назад и всматриваясь в черноту туннеля. – Ищи там дверь! Маленькую!
Она кричала так, что мне казалось, будто она вот-вот подавится собственным криком.
Луч фонаря уткнулся в переплетения старых, проржавевших до дыр труб и разбитый фонарь. Вера резко замолчала и в панике заозиралась по сторонам.
– Она должна быть здесь, – прошептала девушка. – Точно должна! Она была здесь!
Ее пальцы впились в мои плечи клещами и заметно подрагивали. За спиной послышались шаги нескольких пар ног.
– Все, – едва слышно прошелестела Вера.
Я скрипнул зубами. Можно было бы успеть дать по ним очередь, но скорее всего, они тоже успеют выстрелить, и мы все останемся умирать здесь, включая меня и Веру. Но в тот момент, когда ко мне вплотную подобралось отчаяние, шаги стихли. И оборвались они слишком резко.
– Что это? – вкрадчиво спросила меня Вера.
Я не знал, и узнавать не планировал, потому рванул вперед со всех ног.
Бродяга завыл. Костяной гребень на его спине тускло блеснул в свете фонаря. Пес стоял, виляя голым хвостом, возле узкой двери, скрытой за остатками какого-то устрашающего механизма непонятного назначения. Мы протиснулись внутрь и минут пять стояли, подпирая дверь и вслушиваясь. Тяжелые шаги прогрохотали мимо и стихли в отдалении. Никто не пытался прорваться к нам. Никто не стрелял, не крался, не щелкал затвором. Мы затаили дыхание. Ни звука. Я даже прикрыл глаза и весь обратился в слух.
И резкий, наполненный ужасом вопль послышался совсем рядом. Я вздрогнул и отскочил от двери.
Нужно было спешить на выручку Королю, но оставить Веру в этом темном шкафу я не мог. Оставалось только ждать, слушать гудение туннеля, под самыми сводами которого еще плавало эхо криков, ждать Короля. Ведь он жив? Как будто в ответ на невысказанный вопрос, в дверь тихо постучали.
– Циркач, это я.
Услышав знакомый голос рыжего, я так обрадовался, что хотел было уже открыть, но вовремя спохватился. А вдруг ему к голове приставили ствол и угрожают спустить курок, если Король не заставит меня впустить его? Осторожно ссадив девушку на пол, я слегка приоткрыл дверь. За рыжим не стояли бандиты с автоматами и кинжалами в зубах. Но зато на его одежде красовалось несколько уже знакомых мне перьев. А на полу, неподалеку от двери, лежало распростертое тело одного из преследователей. У него на груди восседала Птица с красными губами и, довольно щуря человеческие глаза, выедала изо рта убитого его язык. Я почувствовал, как к горлу подкатывает ком, и поскорее отвернулся.
* * *– Скорее всего, это служебный коридор, ведущий на Дзержинскую линию, – предположил я, осторожно пробираясь по узкому ходу.
– Что-то он совсем тесный, – пропыхтел Король, исполнявший сейчас роль ездового коня.
Коридор окончился чугунной лестницей, нырявшей на глубину. Бродяга настороженно заглянул в проем и повел носом, принюхиваясь. Я и рыжий переглянулись. Черный провал дышал на нас сыростью и спертым воздухом. Перспектива спуска выглядела совсем непривлекательно, но другого пути все равно не было, и, пока мозг сопротивлялся, ноги уже несли меня вниз по ступенькам. Так я оказался на небольшой лестничной площадке.
На стене стеклянным забранным сеткой волдырем вздулась погасшая лампа, а чуть ниже красовалась наполовину стершаяся неразборчивая надпись: «Аварийн. вых. № 1». Если лестничные марши ведут вниз, то это, скорее всего, путь на другую линию или в какой-нибудь технический туннель, переход или межлинейник.
Я чувствовал себя кэрролловской Алисой, спускаясь все ниже по ступенькам, минуя лестничные площадки и читая странные и непонятные надписи на стенах. Вскоре мы устроили короткий привал, усевшись прямо на ступеньках. Мой фонарь тревожно замигал, а свет, излучаемый им, заметно пожелтел и потускнел.
И в этом золотистом пятне я снова увидел несколько лежащих на полу птичьих перьев.
* * *Лестница закончилась через несколько пролетов. Прямо перед нами зиял проем коридора, в конце которого виднелась дверь с круглым запорным винтом посередине, как в подводных лодках.
Это могли быть насосная станция или склад. Последнее, конечно, вероятнее, но было тяжело представить, чтобы складу со, скажем, какими-нибудь инструментами или телефонными кабелями, была нужна такая защита. Ну а что еще могло храниться в этом давным-давно забытом людьми уголке метрополитена, кроме бесполезного хлама?
Эмиль деловито потер руки и ухватился за винт. Но не тут-то было! Металл за прошедшие годы покрылся ржавчиной, и детали намертво вцепились друг в друга, чуть ли не срослись. Я усадил Веру на пол и поспешил на помощь Королю. Тот пыхтел, сопел, злился и рычал от натуги, но покрытый коррозийными пятнами металлический круг не сдвинулся ни на миллиметр.
– Раз, два, три, давай!
Напрягаясь изо всех сил, мы вдвоем пытались хоть немного повернуть древний механизм, но тот даже не скрипнул, в отличие от наших зубов. После тридцать какой-то попытки мы дружно съехали по стене на пол. Если дверь не откроется, нашим единственным выходом будет переждать здесь. Отдохнуть и собраться с мыслями. А потом вернуться в туннель и с боем и воинственными криками прорываться сквозь засаду бандитов, желающих порвать нас на британский флаг. Я усмехнулся. И как долго мы продержимся, имея при себе только пару револьверов, ножи и один автомат?
Король сердито пнул дверь, а Вера вдруг завозилась, довольно резво подползла к нам и ухватилась за вентиль.
Наверное, после получаса отчаянных попыток внутри толстой двери что-то скрипнуло, взвизгнуло, как испуганная шумом колдунья, устроившая себе здесь тайное логово, и поддалось. Поддалось!
Когда дверь приоткрылась, Король радостно крякнул и заглянул внутрь. Там оказался еще один коридор, но был он несколько шире предыдущего. По стенам бежали провода со старыми лампочками, матовыми от скопившейся на них пыли.
* * *«Посторонним вход воспрещен!» – гласила потускневшая надпись, выведенная по трафарету на стене за поворотом.
Подземный ход часто петлял, вилял и наконец раздвоился.
– Куда пойдем? – спросила Вера.
– А разница? – буркнул рыжий. – Карты у нас все равно нет. Мы без понятия даже, где находимся, так что идти можно куда хочешь, а там уже по обстоятельствам. Хотя я думаю, мы сейчас где-то под площадью Ленина, раз там туннель повернул в ту сторону, а потом в эту…
В голосе Эмиля слышалось
