Голова поплыла. Еще немного – и начнется действие грибных спор. Нужно было убираться отсюда, а я не мог встать, не мог пошевелиться и дышал через раз.
Король судорожно вдохнул и закашлялся. Черт.
Двигаясь, как в тумане, я приложил свой противогаз к его лицу. Кашель стих, дыхание стало ровнее.
Так мы и лежали, дыша по очереди через один противогаз, пока боль в спине не стала утихать. Некоторое время я еще боялся пошевелиться, но вскоре, взвалив Короля на плечо, я медленно, пошатываясь, пошел вперед, сквозь заросли светящихся грибов. Мне приходилось набирать полную грудь отфильтрованного противогазом воздуха и прикладывать маску к лицу Короля. Дышал он часто и прерывисто.
Коридор привел нас к металлической двери. Массивный засов открылся с громким щелчком, а петли пронзительно завизжали.
Дверь не открылась даже наполовину, но в образовавшуюся щель я увидел, что очутились мы в подвале, забитом серыми чертями – жуткими человекоподобными существами с серой кожей.
Я почувствовал, как закружилась голова, а в коленях появилась противная слабость.
Серые, с выжженными глазами фигуры стояли неподвижно и, казалось, спали. Но от скрипа несмазанных петель несколько существ судорожно дернулись и повернулись в нашу сторону. На меня в упор уставились пустые глазницы с остатками чего-то бордово-красного внутри. Я перехватил дверь за ручку. Скрип стих. Фигуры успокоились и как будто умиротворенно вздохнули, погружаясь в дремоту.
Я осторожно переступил через порог и втянул за собой Короля.
Всплеск.
Пол подвала покрывал слой воды примерно по щиколотку. И если я мог бы пройти здесь бесшумно, не привлекая внимания этих тварей, которые, судя по всему, лишены зрения и обоняния и ориентируются в пространстве исключительно по слуху, то у Короля так не выйдет. Он едва-едва сгибал колени и поднимал ноги, и каждый его шаг сопровождался бы громким плеском воды. Что ж, делать нечего. Я поднял рыжего на руки и так тихо, как только мог, пошатываясь от тяжести, пошел вперед в поисках выхода.
Страха не было. У меня больше не было сил бояться. Нужно просто идти.
Лавировать между серыми чертями, нести на себе Короля и не производить ни звука оказалось той еще задачей. В любую секунду я мог поскользнуться, споткнуться, упасть, слишком громко вздохнуть, оступиться, хрустнуть осколками стекла, которыми был усеян пол под водой…
Но я шел, и мне казалось, что минуты растянулись в часы. За несколько шагов до выхода под ногой предательски хрустнуло стекло. Серые среагировали моментально. Несколько пар гниющих рук тут же принялись ощупывать пространство вокруг себя.
Я замер и почти не дышал. Их прикосновения отдавали холодом даже через комбинезон, и, положа руку на сердце, это совсем не то воспоминание, которое хочется сохранить. Через несколько непередаваемо долгих минут черти снова замерли, а мы выскочили наружу, под редкие капли начинающегося дождя.
Глава 10. Наверху
По мере того, как ливень входил в раж, видимость ухудшалась, пока не упала до нескольких метров, поэтому пробираться вперед приходилось очень осторожно. Меня трясло. Но не от холода и хлеставшего в лицо дождя, а от того, что в любой момент я рисковал попасть в гнилые лапы серых чертей, которых здесь водилось огромное количество. И самое ужасное, что они могли подкрасться поближе незамеченными благодаря громкому шороху дождя, переросшего в настоящий ливень. Под ногами, наперегонки со мной, бежали многочисленные ручьи, иногда сливающиеся в настоящие, пусть и неглубокие, пузырящиеся реки.
Эмиля била крупная дрожь, дыхание его оставалось хриплым. Я не мог отдать ему свой противогаз, иначе сам бы рухнул где-то посреди улицы, надышавшись какой-нибудь радиоактивной дряни.
Оскальзываясь, я миновал перекресток, выбрав место, где было поменьше автомобилей. Хотя нет особой разницы, где переходить дорогу. Все транспортные развязки, магистрали и проспекты забили автобусы, грузовики и легковушки с теми, кто пытался спастись бегством в тот самый день, когда мы, счастливчики, сумевшие опередить смерть, оказались заперты в подземельях городского метрополитена. Но переходя улицу, я опасался вовсе не скелетов, прикованных ремнями безопасности к сиденьям, не черепов, скалящихся из окон, а того, что из-под любого автомобиля могла появиться серая тощая рука, молниеносно ухватить незадачливого путника за ногу, утащить к себе и медленно съесть. Заживо съесть. Поэтому я постарался как можно быстрее миновать особо опасный участок и поскорее пройти в направлении «Проспекта». Однако путь мне преградил автобус, стоящий как-то наискось. Бродяга тихо завыл. Мельком взглянув в окна автобуса, я содрогнулся. Сиденья, кабина водителя, пол – вообще весь салон автобуса был заполнен серыми чертями. Они вяло и беспорядочно перемещались внутри, ползая друг по другу и скрежеща остатками ногтей и зубов по осколкам стекла, торчащим из рам, как зубы древнего чудовища. Получается, в дождь эти серые напасти не высовываются. Прячутся где-нибудь по укромным и относительно сухим углам и ждут, пока с неба не перестанет лить. Наверное, дело скорее в шуме дождя, а не в самой воде.
Но исследовать повадки местной фауны мне было совершенно некогда, да и не хотелось. Пробираясь вперед, через улицу, я все же не расслаблялся, ведь на пути могли быть и другие опасности. Например, бандиты-мародеры, жадные до чужого. Так, поминутно озираясь, я шел по улице, вдоль желто-черных зачахших деревьев. На асфальте, покрытом морщинами трещин, белели косточки мертвых птиц.
Время от времени Король принимался что-то бормотать, но я не мог разобрать ни единого слова.
Держись, Эмиль. Ты только держись. Уже недалеко.
Ориентиром мне служил давно разграбленный центральный рынок, я знал, что вход на «Проспект» должен быть напротив. В первые месяцы после войны я в составе группы ходоков обошел в окрестностях «Проспекта» и «Сибирской» каждый угол. С тех пор, конечно, углов стало гораздо больше. Пейзаж постепенно обновлялся – здания обваливались, разрушаемые гигантскими корнями деревьев, новая природа была нестабильна, и в гонке выживания одни виды вытесняли другие, меняя ландшафт и усложняя задачу по ориентированию. Места, которые были знакомы мне во всех подробностях, сейчас мало походили на картинки в моей памяти. Кажется, еще один дом обрушился за то время, пока меня не было на этих улицах. По крайней мере, я не помню, чтобы, когда был здесь последний раз, эта крыша провалилась внутрь, а фасад превратился в гору бетонных обломков с торчащими из них кусками арматуры, напоминающими переломанные кости.
Когда до цели оставалось буквально две сотни метров, мимо моего уха что-то просвистело. Я резко обернулся и выставил перед собой автомат. Но улица была пуста. Показалось? Я пристально вгляделся в нагромождения ржавых каркасов автомобилей и
