– В легендах это преображение занимает десятки лет, если не сотни, – сказал Юн. – Но это в легендах. Вы считаете, все происходит быстрее, мисс Гибни?
– Я думаю, это происходит за считаные недели. В крайнем случае – месяцы. На каком-то этапе в процессе преображения из Терри Мейтленда в Клода Болтона его лицо могло выглядеть так, словно оно плохо слеплено из пластилина. – Она повернулась к Ральфу и посмотрела ему в глаза. Это было непросто, но иногда надо найти в себе силы. – Или словно обгорело.
– Не верю, – решительно заявил Ральф. – И это еще мягко сказано.
– Тогда почему того обожженного человека не было на видеозаписях? – спросила Дженни.
Ральф вздохнул:
– Я не знаю.
Холли сказала:
– В легендах есть доля правды, но легенды – не правда, если вы понимаете, что я имею в виду. В легендах Эль Куко питается кровью и плотью детей, как вампир, но мне кажется, он питается еще и человеческим горем. Кровью души. – Она повернулась к Марси: – Он сказал вашей дочери, что ему хорошо от того, что ей плохо. Я уверена, он сказал правду. Он ел ее скорбь.
– И мою, – ответила Марси. – И скорбь Сары.
– Я ни в коем случае не утверждаю, что это правда, – сказал Хоуи, – но семья Питерсонов тоже подходит под этот сценарий. Они все погибли, кроме отца, который сейчас пребывает в глубокой коме и вряд ли очнется. Существо, живущее за счет несчастья других – не пожиратель грехов, а пожиратель печали, – было бы очень довольно таким положением дел.
– А этот цирк у здания суда? – добавил Юн. – Если действительно существует чудовище, которое питается негативными эмоциями, для него это был бы обед ко Дню благодарения.
– Люди, вы себя слышите? – спросил Ральф. – В смысле, что вы несете?
– Очнись, – резко произнес Юн, и Ральф дернулся, как от удара. – Я знаю, как это звучит, мы все знаем, не надо нас вразумлять, словно ты тут единственный в здравом уме, а все остальные – пациенты психушки. Но в этом деле много всего, что лежит за пределами нашего опыта. И тот человек у здания суда, человек, которого нет ни на одной видеозаписи, – лишь одна странность из многих.
Ральф почувствовал, что краснеет, но промолчал.
– Не надо сопротивляться на каждом шагу, – продолжил Юн. – Иначе мы вообще никуда не дойдем. Я знаю, тебе не нравится этот пазл. Мне он тоже не нравится. Но хотя бы признай, что кусочки подходят один к одному. Тут есть цепочка. От Хита Холмса – к Терри Мейтленду и дальше к Клоду Болтону.
– Мы знаем, где сейчас Болтон, – сказал Алек. – Логично было бы съездить к нему в Техас и посмотреть, что да как.
– Зачем ехать в Техас? – спросила Дженни. – Я видела человека, в точности похожего на него, здесь, во Флинт-Сити. Сегодня ночью.
– Мы еще это обсудим, – сказала Холли. – Но сначала я задам миссис Мейтленд один вопрос. Где похоронен ваш муж?
Марси испуганно вздрогнула.
– Где?.. Ну, здесь. Во Флинт-Сити. На городском кладбище. Мы не… мы не думали, где будем его хоронить. Зачем нам было об этом думать? В декабре Терри должно было исполниться сорок… и мы были уверены, что он будет жить долго… что он заслуживает долгой жизни, как и всякий хороший человек…
Дженни достала из сумки носовой платок и передала его Марси. Медленно, словно в трансе, Марси вытерла слезы.
– Я не знала, что делать… я была просто оглушена… никак не могла свыкнуться с мыслью, что его больше нет. Мистер Донелли, владелец похоронной конторы, предложил городское мемориальное кладбище, потому что Хиллвью почти переполнено… и оно на другом конце города, и…
Ральф хотел сказать Холли: Вели ей остановиться. Это больно и бессмысленно. Какая разница, где он похоронен? Это важно только для Марси и ее дочерей.
Но он опять промолчал. Потому что это тоже был выговор. Пусть даже Марси Мейтленд не имела в виду ничего такого. Он утешал себя тем, что когда-нибудь это закончится и он сможет жить дальше, освободившись от этого клятого Терри Мейтленда. Он очень на это надеялся.
– Я знала про это другое место, – продолжила Марси. – Конечно, знала. Но не стала говорить о нем мистеру Донелли. Терри однажды меня свозил… но это так далеко от города… и там так одиноко…
– Что это за место? – спросила Холли.
Перед мысленным взором Ральфа встала непрошеная картинка: шесть ковбоев несут на плечах деревянный гроб. Он почувствовал приближение еще одной конфлюэнции.
– Старое кладбище в области Каннинг, – сказала Марси. – Терри однажды свозил меня туда. Оно совсем заброшенное. Там уже давно никого не хоронят. И кажется, там никто не бывает. Там нет ни цветов на могилах, ни мемориальных флажков. Просто крошащиеся надгробия. На некоторых даже имени не прочесть.
Ральф встревоженно посмотрел на Юна, и тот едва заметно кивнул.
– Вот почему его заинтересовала та книга в киоске, – тихо произнес Билл Сэмюэлс. – «Иллюстрированная история округа Флинт, округа Дорей и области Каннинг».
Марси снова вытерла слезы платком Дженни.
– Такая книга его бы точно заинтересовала. Мейтленды поселились в этих краях еще во времена Земельных гонок, в тысяча восемьсот восемьдесят девятом. Прапрадед Терри – или даже прапрапрадед, я точно не знаю, – построил дом в Каннинге.
– Не во Флинт-Сити? – спросил Алек.
– Тогда еще не было никакого Флинт-Сити. Просто крошечная деревушка под названием Флинт. Несколько домиков у проезжего тракта. Еще в начале двадцатого века Каннинг был самым крупным из всех городов в здешней округе. Он был назван по имени крупнейшего землевладельца. Мейтленды занимали то ли второе, то ли третье место по площади земельных владений. Каннинг был одним из важнейших городов штата, пока пыльные бури в двадцатых и тридцатых годах не сдули практически всю плодородную почву. Сейчас там один магазин и одна церковь, куда почти никто не ходит.
– И кладбище, – добавил Алек. – Где жители Каннинга хоронили своих родных, пока город не вымер. Включая и предков Терри.
Марси невесело улыбнулась:
– Это кладбище… там так жутко. Как в пустом доме, который все бросили и забыли.
Юн сказал:
– Если в ходе преображения этот чужак вбирал в себя мысли и воспоминания Терри, он должен был знать про то кладбище. – Он о чем-то задумался, рассеянно глядя на стену, и Ральф, кажется, догадался о чем. Потому что сам об этом думал. Об амбаре на ферме. О брошенной там одежде.
– Согласно легендам – а в Интернете их несколько дюжин, – Эль Куко нравятся кладбища, – заметила Холли. – Они там себя чувствуют как
