– На пряжке имелся один неопознанный отпечаток, – сказал Юн. – Вот смотрите.
Такой отпечаток суд не принял бы точно: просто смазанное пятно с несколькими едва различимыми петельками и бороздками.
Юн продолжил:
– Точно сказать нельзя при таком низком качестве, но вряд ли этот отпечаток принадлежит мистеру Мейтленду. И это точно не отпечаток Холмса, поскольку Холмс умер задолго до того дня, когда эта пряжка впервые возникла на видеозаписи с камеры наблюдения на вокзале. И все же… Хит Холмс как-то связан с микроавтобусом, на котором похитили мальчика Питерсона. Я не знаю как именно, почему и когда, но я отдал бы тысячу долларов, чтобы узнать, кто оставил тот смазанный отпечаток на пряжке, и как минимум пятьсот долларов, чтобы узнать, почему отпечаток Мейтленда на той же пряжке выглядит таким старым.
Он выключил свой ноутбук и сел.
– Да, кусочков пазла у нас хватает, – заметил Хоуи. – Еще бы понять, как составить из них картинку. Кто-нибудь хочет что-то добавить?
Ральф повернулся к жене и сказал:
– Расскажи им. Расскажи, кто побывал у нас в доме в твоем сне.
– Это был не сон, – возразила она. – Сны забываются, явь остается.
Поначалу медленно и нерешительно, потом все увереннее и увереннее она рассказала, как проснулась под утро, вышла из спальни, увидела свет внизу в кухне, спустилась туда – и там был человек. Он сидел в темной гостиной, у двери. На стуле, взятом из кухни. Человек велел Дженни передать мужу предупреждение – даже не предупреждение, а угрозу – и подчеркнул эту угрозу, продемонстрировав бледную татуировку у себя на руке. Тебе НАДО сказать ему, чтобы он остановился.
– Я упала в обморок. Впервые в жизни.
– Она проснулась в кровати, – добавил Ральф. – Никаких следов взлома. Сигнализация была включена.
– Просто сон, – решительно заявил Сэмюэлс.
Дженни так яростно покачала головой, что ее волосы разметались по плечам:
– Нет, не сон. Он был у нас в доме.
– Что-то все-таки произошло, – сказал Ральф. – Уж в этом я не сомневаюсь. У того человека с обожженным лицом были татуировки на пальцах…
– У человека, которого нет ни на одной видеозаписи, – заметил Хоуи.
– Да, звучит дико, я знаю. Но татуировки на пальцах есть еще у одного человека, имеющего отношение к этому делу, и я наконец вспомнил, кто это. Я попросил Юна прислать мне фотографию, и Дженни его опознала. Человек, которого Дженни видела во сне – или у нас в доме, – это Клод Болтон, вышибала из стрип-клуба «Джентльмены, для вас». Тот самый, кого поцарапал Мейтленд, когда пожимал ему руку.
– Точно так же, как самого Терри поцарапал тот санитар, когда они столкнулись в коридоре, – сказала Марси. – Это был Хит Холмс, да?
– Разумеется, – почти рассеянно произнесла Холли, глядя на одну из картин на стене. – Кто же еще?
– Вы не проверили, где был Болтон прошлой ночью? – спросил Алек Пелли.
– Я все проверил, – ответил Ральф. – Он сейчас в западном Техасе, в городке под названием Мэрисвилл, за четыреста миль отсюда, и там же он был прошлой ночью, когда Дженни видела его у нас в доме. Если только у него где-нибудь не припрятан частный самолет.
– Если только его мама не врет, – возразил Сэмюэлс. – Как я уже говорил, матери часто лгут ради сыновей.
– Дженни тоже об этом подумала, но здесь, кажется, не тот случай. Патрульный, который с ними беседовал, сказал, что они оба были расслаблены и спокойны. Никакой виноватой испарины.
Сэмюэлс скрестил руки на груди.
– Меня это не убеждает.
– Марси? – сказал Ховард. – Думаю, теперь твоя очередь.
– Я… я не хочу говорить. Пусть детектив все расскажет. Он беседовал с Грейс.
Хоуи взял ее за руку:
– Ради Терри.
Марси вздохнула:
– Ну ладно. Грейс тоже видела странного человека. Видела дважды. Второй раз – в доме. Я думала, что ей снятся кошмары после смерти отца… любому ребенку снились бы кошмары… – Она умолкла и прикусила нижнюю губу.
– Пожалуйста, миссис Мейтленд, продолжайте, – сказала Холли. – Это очень важно.
– Да, – кивнул Ральф. – Это важно.
– Я была уверена, что он ей приснился! Абсолютно уверена!
– Она описала того человека? – спросила Дженни.
– Да. В первый раз это было, наверное, неделю назад. Они с Сарой легли спать вдвоем в комнате Сары, и Грейс говорила, что он висел в воздухе за окном. Она говорила, что у него было лицо, словно слепленное из пластилина, а вместо глаз – соломины. Любой бы подумал, что ребенку приснился кошмар, разве нет?
Никто ничего не сказал.
– Во второй раз она видела его в воскресенье. Прилегла вздремнуть после обеда, потом проснулась, и он сидел у нее на кровати. Она говорит, что тогда у него уже были настоящие глаза, а не солома. Говорит, это были глаза отца, но она все равно испугалась. У него были татуировки, много татуировок. На руках и на тыльных сторонах ладоней.
Марси опять замолчала, и Ральф сказал:
– Грейс мне говорила, что во второй раз у него не было пластилинового лица. Еще она говорила, что у него были короткие черные волосы, торчавшие во все стороны. И маленькая бородка.
– Эспаньолка, – сказала Дженни. У нее был такой вид, словно ее сейчас вырвет. – Это он. Тот самый, кто приходил к нам. В первый раз ей, может быть, и приснился кошмар, но во второй… это был Болтон. Наверняка это он.
Марси прижала пальцы к вискам, будто у нее разболелась голова.
– И все-таки это был сон. Она говорила, что его футболка меняла цвет, а наяву так не бывает. Может быть, детектив Андерсон доскажет все остальное?
Ральф покачал головой:
– Ты отлично справляешься.
Марси быстро смахнула слезы.
– Она говорит, он над ней потешался. Называл ее маленькой плаксой и говорил, что ему хорошо от того, что ей грустно. Потом он велел Грейс передать сообщение детективу Андерсону. Что ему надо немедленно остановиться, иначе случится что-то плохое.
– Грейс говорит, – сказал Ральф, – что когда она видела того человека в первый раз, он был как бы незавершенным. Недоделанным, недолепленным. Когда же он появился во второй раз, если судить по ее описанию, это был вылитый Клод Болтон. Только Болтон сейчас в Техасе. Думайте что хотите.
– Если Болтон сейчас там, значит, здесь его быть не могло, – раздраженно произнес Билл Сэмюэлс. – Это вполне очевидно.
– Это было вполне очевидно и с Терри Мейтлендом, – возразил Хоуи. – И как выяснилось, с Хитом Холмсом. – Он повернулся к Холли. – У нас нет мисс Марпл, но есть мисс Гибни. Вы сложите все кусочки в цельную картинку?
Холли, похоже, его не услышала. Она так и сидела в глубокой задумчивости, уткнувшись взглядом в картину на стене.
– Солома вместо глаз, – пробормотала она. – Да. Конечно. Солома… – Она снова умолкла.
– Мисс Гибни? – окликнул ее Хоуи. – Вы нам что-нибудь скажете или нет?
Холли очнулась.
– Да. Я могу объяснить,
