Мы бежали изо всех сил, но выходы кварца, издали белоснежного, как пороша, приближались так медленно, что порой казалось – они мираж, который и будет маячить все так же далеко впереди.
Кварцевые полосы, бесконечно далекие, внезапно приблизились, когда я бросил на них очередной взгляд. Еще какая-то сотня шагов, и все – они оказались прямо над нашими головами.
– Привал семь минут, – объявил Грек, выглядевший уставшим не меньше других и с такими же потеками пота на покрытом пылью лице.
– Почему семь, а не десять? – полюбопытствовал Гриша.
– Десяти у нас нет, а пять минут будет мало, – пояснил Грек. – Теоретик, не больше трех глотков, – предостерег он, заметив, что я ухватился за фляжку.
Дай бог, чтобы в ней вообще на три глотка осталось!
– И воду сразу не глотай. Набрал ее в рот, раздул щеки, и уже после этого. Штука нехитрая, но помогает. – Едва отдышавшись, Гудрон вспомнил, что является моим наставником. – Чтобы фантомные ощущения снять. – Вероятно, его последние слова были шуткой.
– Скоро родник должен быть, чего экономить? – напомнил им Янис.
– Не факт, что он там остался, – не согласился с ним Грек. – Пересох, под землю ушел, камнепадом завалило. Стоит подстраховаться.
Слова Грека оказались пророческими. Место, где некогда пробивался родник, было завалено недавним обвалом. Мало того, завал оказался настолько велик, что полностью перекрыл тот отворот, в который нам следовало уйти с основного русла.
– Приехали? – разглядывая эту груду, спросил Янис, не обращаясь ни к кому конкретно. – Если не свернуть, а продолжать идти прямо, все мы здесь и останемся.
Прежде чем ответить, Грек поиграл желваками на скуластом лице. Затем посмотрел на солнце, которое стояло в зените, в ту сторону, откуда мы сюда пришли, попытался сплюнуть, но у него не получилось. Жарко.
– А если воспользоваться следующим отворотом?
– Грек! Ты в своем уме?! – попытался образумить его Гриша. – Сам же знаешь!..
– Знаю, – не стал отпираться тот. – Но ведь и дело того стоит. Сейчас скажу почему. Мне точно известно, что произошла утечка. Так вот, появились желающие завладеть нашим грузом. И шанс нарваться на преследователей, если мы вернемся к выходу, куда как велик. Так что хрен редьки не слаще – идти туда или сюда.
– Георгич, сам знаешь, утечка не только от нас могла произойти, – начал оправдываться Гудрон.
– Знаю, – кивнул тот. – И у меня даже в мыслях нет обвинить кого-то из вас. Чтобы груз прибыл на Вокзал, в интересах каждого: не чужое несем, свое, кровное. Но тем не менее факт остается фактом.
– Слава, а что там за проход такой? – спросил я. Интересно же, вон даже Гриша умудрился побледнеть.
– Шанс нарваться на то, из-за чего каньон и назвали каньоном Дьявола, слишком велик, – коротко объяснил тот.
– Ну так что, рискнем? – Грек по очереди посмотрел на всех.
На меня мог бы и не смотреть – я как все. Да и не мой голос будет решающим.
– Можно попробовать, – ответил за всех Янис. – Если не свернуть, а идти дальше каньоном – самоубийство точно. Возвращаться – тоже не сахар. Там, на входе, мы как на ладони будем, и укрыться негде. В общем, лично я – за! Да, а если затычки в уши воткнуть? Стоит оно того?
– Вряд ли, – засомневался Слава. – При сильном воздействии акустических волн кости черепа сами начнут резонировать. Скорее противогазы пора достать, если дело не в акустике, а в испарениях.
Все посмотрели на Грека. Тот даже задумываться не стал.
– Противогазы не помогут, проверено. Только лишние проблемы создадут. Так что по старой схеме. – И он со значением на всех посмотрел.
Я понятия не имел, что это значит – по старой схеме. Мне и новая до сих пор была неизвестна.
Однажды мне довелось перейти вброд горную речку. Ледяная вода, порой по грудь, скользкие камни на дне. И бешеный поток, который так и норовил сбить с ног и понести вниз по течению, чтобы со всего маху ударить о торчащие над поверхностью валуны. А затем в другой, третий, четвертый… и вынести на отмель или берег уже бездыханное тело. Было жутко настолько, что едва удалось удержать себя от паники.
То, что я чувствовал тогда, не шло ни в какое сравнение с моими нынешними ощущениями. Это был настоящий ад. Нет, не вокруг – внутри. Вокруг все оставалось по-прежнему. Удушающая жара, пот ручьем, на который охотно ложилась пыль, которой тут хватало с избытком. Но теперь в дополнение ко всем тяготам пути на меня периодически наваливалась такая тоска, что хотелось выть и рвать на себе волосы от полной безысходности. Наверное, у стороннего наблюдателя вид пяти обвешанных оружием мужиков, которые едва бредут, размазывая кулаками слезы на щеках, мог вызвать и удивление, и усмешку, и даже брезгливость.
Затем наступала минутная передышка, в течение которой мы успевали проделать куда больший путь, чем за предыдущие четверть часа, после чего накатывало снова. Ни с того ни с сего вдруг одолевал дикий ужас, от которого хотелось забиться под какой-нибудь камень, сложиться вчетверо, обхватить голову руками, крепко-крепко зажмуриться и застыть.
Следом приходила беспричинная ярость, которой тоже невозможно было найти объяснения.
В эти минуты меня донельзя раздражала сутуловатая спина бредущего впереди Славы. Рюкзак, который мерно покачивался на его спине. Торчавшие из-под каски отросшие волосы.
Так и подмывало ударить его ногой! Чтобы уронить на землю и уже лежачему раз за разом со всего маха бить носком берца в лицо.
Или ткнуть ножом. В бок, стараясь угодить в почку. После чего провернуть лезвие, вынуть его и смотреть, как из раны толчками после каждого удара сердца вытекает кровь. Сладостное зрелище!
И снова, без всякого перерыва, леденящий ужас. А следом опять тоска.
Все закончилось в один миг. Осталось только ощущение полнейшей опустошенности. Теперь я хорошо представлял, что означает выражение – чувствовать себя выжатым до последней капли.
Стены прохода, до этого такие узкие, что между ними едва можно было протиснуться, подались далеко в стороны. И где-то там впереди, на краю каньона, показался лес, который с недавних пор я ненавидел до нервной дрожи. Но не сейчас. Сейчас он означал одно – что вскоре мы выберемся из этого действительно каньона Дьявола.
– Вперед! – скомандовал Грек, едва ворочая языком. И прибавил: – Недолго уже.
Взобравшись на четвереньках вверх по склону, мы без сил рухнули на траву.
– Привал.
– Семь минут?
Наверное, это была очередная шутка Гудрона, но никто ее не оценил, а сам Грек коротко мотнул головой:
– Полчаса. И мы полностью их заслужили.
– Кто бы сомневался, – пробормотал Янис и признался: – Знаешь, Теоретик, мне так хотелось ударить тебя прикладом по голове! Сам не
