Петь, конечно, никто не собирался, к тому же в противогазе это делать проблематично, но мы потопали. Поначалу бодренько так, поскольку первые несколько сотен метров болото ничем не отличалось от той местности, по которой мы к нему пришли. Нога даже не думала проваливаться хотя бы по щиколотку. И лишь немногочисленные бочаги с ржавой водой да редкие чахлые кустики напоминали о том, что все не так просто. Затем началось.
Когда в паре метров слева от нас из-под земли вдруг вырвалось грибовидное, напоминающее миниатюрный ядерный взрыв облако ярко-желтого цвета, я невольно подался в сторону. И непременно угодил бы в так некстати подвернувшийся бочаг, если бы не рука Гудрона.
– Теоретик! Ты куда без команды? – Вероятно, это была шутка. И добавил: – Не дергайся больше, нам таких грибочков порядком еще попадется.
И верно. Эти самые грибочки время от времени с громким хлопком возникали то совсем рядом, то далеко в стороне. Нас то и дело обдавало мелкой, похожей на порошок субстанцией. Могу себе представить, сколько бы мы ее наглотались, если бы на нас не было противогазов.
– Споры, – пояснил Слава. – Вероятно, созрели, и мы не вовремя здесь оказались.
– Споры чего?
– Да вот этого самого мха.
Он сбил носком берца кусок мха с ближайшей кочки, и я приготовился принять новую порцию порошка, уж больно кочка походила на те, из которых грибочки и вылетали. Обошлось. То ли кочка уже разрядилась этой гадостью, то споры в ней еще не созрели.
А еще было жарко. Особенно под противогазом. Кожа на голове под волосами зудела так, что ужасно хотелось сбросить намордник, впиться ногтями и скрести ее, скрести…
«Наголо обреюсь! При первой же возможности! – каждые пять минут давал я себе страшную клятву. – Чтобы ни единого волоска не осталось! Чтобы как биллиардный шар!»
Затем мое внимание привлекло нечто непонятное под ногами. Оно было подозрительно на что-то похоже, причем из прежней жизни. Темное, с вкрапленными в нее многочисленными камешками практически одного размера, как будто их протрясли через грохот. Местами оно проглядывало через сбитый ногами мох, который простирался сейчас одним сплошным ковром. Мы как раз ненадолго остановились: Грек внимательно что-то рассматривал впереди, и я, не выдержав, выковырял один из камешков. После чего поднес его к самым глазам, чтобы получше рассмотреть через запотевшие стекла противогаза.
– Гудрон!
– Чего хотел? – тут же откликнулся он.
– Я хотел сказать – битум.
– Так, Теоретик, Битумом меня еще никто не называл. Хотя один хрен: Гудрон, Битум. Так что хотел-то?
– Это битум! – топнул я ногой.
– Надышался все-таки? – предположил Янис.
– Борис, – движением плеча указал на меня Грек.
Тот, сжав мою голову ладонями, заглянул мне в глаза.
– Как будто бы все нормально, – некоторое время спустя доложил он.
– Со мной все в порядке. И ничем я не надышался. Но это точно битум! На кровле.
Это определенно был битум, которым покрывают плоские кровли строений, ошибки быть не могло. Кто же из пацанов не бывал на крыше своего дома? Понаблюдать ночью за звездами через подзорную трубу. Скинуть вниз на прохожих в жаркий денек наполненный водой воздушный шарик или даже презерватив. Или просто полюбоваться открывавшимися с такой высоты видами.
Мы умудрялись играть на крыше и в догонялки – безрассудства в детстве хватает с избытком. Пока один из нас не свалился. Помню, как бежали вниз по ступеням, с ужасом представляя, что лежит он с нелепо подвернутыми руками и ногами, весь в крови, мертвый. И как неистово обрадовались, обнаружив его сидящим на лавочке возле подъезда. Все еще ошалевшего, с трудом соображающего, что происходит вокруг, и без единой царапины. Его спасли натянутые на балконах веревки для сушки белья.
В догонялки играть с той поры как отрезало. Что не мешало нам по-прежнему подниматься на крышу ночной порой, чтобы подсматривать в окна близлежащих домов в надежде увидеть то, что происходит между мужчиной и женщиной и о чем нам подробно было известно со слов пацанов постарше.
– Теоретик, ты чего?! – Гудрон тряс меня за плечи так, что голова болталась. – Какая кровля?! Грек! – позвал он, вероятно не представляя, что дальше делать.
– А ведь прав Теоретик, – спокойно заметил Янис. – Битум, перестань его трясти и взгляни сам. Натуральная кровля. Но ведь тогда, по логике вещей, вот тот бугор должен быть вентиляционным грибком. А вон тот – спуском в подъезд. Или как он там правильно называется?
Гудрон все еще продолжал держать меня за плечи, когда Янис прикладом своей СВД отшвырнул часть мха на одном из таких бугров и обнаружил самую обычную дверь. Деревянную и обшитую жестью. Дверь провалилась внутрь после первого же удара ногой. Внутри оказалось то, что и должно было оказаться: металлическая лестница, уходящая вниз, в болотную жижу, которая то и дело вздувалась пузырями.
– Вот это да! – изумился Гриша. – Целый дом в трясину ушел! Это сколько бы там добра нашлось, если бы он выбрал себе другое место!
– Возможно, и оказалось, а возможно, и нет, – пожал плечами Слава. – Недавний пример тебе ни о чем не говорит?
– Явно он здесь не один, – заметил Сноуден. – Вон те кочки выглядят в точности как эта. И еще справа, – указывал он рукой.
– Вероятно, ты прав, – изрек свое командирское слово Грек. – Но задерживаться нам здесь в любом случае не стоит.
И мы потопали снова. Сначала бодренько – сказалась минутная передышка. Потом переставлять ноги становилось все труднее. А затем начался настоящий ад.
– Стоп! – взметнул над собой руку Грек. – Кажется, мы приплыли.
– Похоже на то. – В конце фразы у Гриши сорвался голос, и я больше догадался, чем услышал.
– Это то, о чем я думаю? – спросил Слава.
– Именно, – кивнул Янис. – Нет, это надо же, в самом конце! Тут не более получаса осталось идти вразвалочку.
Все они смотрели вперед. Но я, сколько ни всматривался, ничего особенного увидеть не смог. Ни людей, ни животных, ни открытой трясины. Лишь нечто напоминающее легкий туман, разве что более темный.
– Командир, наши действия? – настойчиво спросил Гудрон.
Вероятно, впереди действительно таилась какая-то опасность, и от Грека требовалось немедленное решение, которое должно всех нас спасти. Или погубить, если оно будет неправильным.
– Гриша, да что же там такое? – спросил я, видя, как Грек судорожно обдумывает ситуацию, крутясь по сторонам с биноклем в руках. Он явно нервничал, поскольку даже под резиной противогаза были видны его вновь заходившие желваки: вверх-вниз, вверх-вниз.
– Задница, Теоретик, полная задница! – взволнованно ответил Сноуден.
Все-таки незнание имеет иногда и положительную сторону. Я не знал, чего они все так страшатся, и потому чувствовал себя куда спокойнее других. А может, полностью вымотала дорога через болото, и ни на что другое эмоций уже не осталось.
– И в чем она заключается?
– В том, что эти летучие твари – называй их как хочешь: москиты, гнус, изозомы, диптеры – питаются не кровью, нет! Они выедают мозги! – Гриша почти кричал.
– Так уж и выедают? Через уши, что ли? Или глаза?
До мозгов еще добраться нужно.
