Между мною и уплывающей лодочкой больше чем просто полоска моря. Между мною и лодочкой – вся пропасть между детством и взрослой жизнью. По спине бежит дрожь. Откуда-то, как приветствие, доносится музыка. Велан подхватывает меня под локоть, ведет по ступенькам.
– Сибрэ, это называется кают-компания. Господа, позвольте вам представить л’лэарди Сибрэйль Верану, невесту императора! Я привез к нам невесту императора!
К нам оборачиваются. Мужчины – примерно десяток, и люди, и саганы. Моряки в военных мундирах, сейчас небрежно смятых, расстегнутых, у кого-то выглядывает голая волосатая грудь. Женщины. Человеческие женщины, все вульгарно накрашены, голые плечи, смелые декольте, завитые локоны.
Милый ветренник привез меня на развеселую моряцкую вечеринку с участием падших женщин, и, судя по тому, как торжествующе дрогнул его голос на словах «невеста императора», был этой неловкой ситуации чрезвычайно рад и даже горд. А мне из столь щекотливого положения выбраться с достоинством, боюсь, будет непросто. Это взрослая жизнь, и за каждый неосторожный шаг ты будешь платить.
Приседаю в реверансе:
– Доброй ночи, господа. Приношу свои извинения за неурочное вторжение. Л’лэард Трагад не предупредил, что нынче на «Крылатой» будет столь многолюдно.
– Л’лэарди Верану настолько впечатлили мои рассказы о «Крылатой», что она захотела посетить ее лично!
– Кхм… кхм… Разумеется, мы очень рады приветствовать л’лэарди на борту нашего фрегата. Добро пожаловать. – Моряк-водяной, высокий, сухощавый, немолодой, вскочил, принялся застегивать рубашку, схватил пиджак, бросился к нам. Лицо его говорило отнюдь не о радости, на Велана он поглядывал довольно свирепо.
– Л’лэарди Верана, позвольте вам представить нашего капитана л’лэарда Левира Хлеза. – На недовольство водяного Велан нахально улыбался.
– Очень приятно, – вновь приседаю в реверансе.
Капитан с чрезвычайно элегантным, великосветским поклоном целует мою руку. Еще один саган-водяной любезно освобождает для меня целый диван, бесцеремонно спихнув с него чернокудрую человечку в красном платье. Велан отчего-то ухмыляется этому водяному в лицо очень злорадно:
– Я же говорил! Сибрэ, это л’лэард Ильрус.
– Очень приятно.
Водяной с серебристо-мерцающими рыбьими глазами долго мял мою руку, заглядывал в лицо:
– Рад, очень рад знакомству… Надо же, у Его Величества недурной вкус. Пожалуй, за общество такой красавицы двадцать кридов – совсем немного.
– Что, простите?
– Садитесь, л’лэарди. Вы позволите представить вам наших друзей? Надеюсь, вас не смущает, что они люди? У нас на корабле свои порядки, в море к некоторым условностям вроде разности происхождения начинаешь относиться проще.
Они называли мне имена своих сослуживцев человеческой расы. Каждый из представленных посчитал своим долгом поцеловать руку, заглянуть в лицо с каким-то жадным любопытством. Живая сагана, надо же! Я чувствовала себя загнанным в угол экзотическим зверьком.
Кают-компания была просторной, но низкий потолок давил, стеснял дыхание. Перед диваном на цепях раскачивалась большая яркая лампа, дальше тянулся длинный стол, окруженный привинченными к полу табуретками. Прямо за моей спиной торчит толстенная деревянная колонна. Тычу в нее пальцем:
– Это мачта?
– Бизань-мачта! – подтвердил ветренник. – А вон та дверь напротив – в мою каюту. Не желаете заглянуть?
Дверей, к слову, здесь было больше десятка, и ни одного окна.
– Тогда и в мою, – поспешил вставить водяной.
Моряки ухмылялись.
– Нет, спасибо, – я судорожно стискивала руки в замок, не зная, что говорить дальше.
– Ну как хотите, не смею настаивать, – водяной вздохнул с преувеличенной скорбью. – Хотя я, разумеется, предлагал с самыми благородными намерениями, показать изнутри, так сказать, наш аскетичный моряцкий быт. Надеюсь, вам мое предложение не показалось дурным или неприличным?
Он так подчеркивал это слово «дурным», с такими ужимками на лице, как будто хотел, чтобы я подумала именно про неприличное.
– Не хотите вина? Эй, дурень, что умолк? Играй для л’лэарди!
Музыкант послушно тронул струны. Водяной хотел сесть рядом со мной, но его тут же поднял за шиворот Велан.
– Дружище, вынужден тебя разочаровать – это мое место!
– Ну уж нет, я твердо намерен возместить причиненный мне денежный ущерб приятным обществом!
– Твои намерения вполне понятны, но, увы, вынужден отказать.
– Тише, господа, вам не кажется, что только я могу решать, чье общество мне приятнее? – я подвинулась на диване. – Садитесь, л’лэард Ильрус.
– Для вас я – просто Савен.
– Боюсь, мы еще недостаточно хорошо знакомы для столь фамильярного обращения. Но скажите, о каких деньгах вы все время намекаете Велану? Я сгораю от любопытства!
– Не каждое любопытство должно быть удовлетворено, л’лэарди Верана, – бросил ветренник, довольно зло.
– Ну отчего же не сказать, – ухмыльнулся водяной. – Видите ли, л’лэарди Верана, мы поспорили с л’лэардом Трагадом, что он привезет этим вечером сюда, на нашу холостяцкую вечеринку, одну из невест императора. По правде говоря, я не верил, что нашему другу-ветреннику, хоть он и мастак уговаривать дам, удастся найти столь смелую деву, которая отважится шагнуть на палубу корабля. Господа, я поднимаю этот бокал за прелестную л’лэарди Верану, которая решилась украсить своим присутствием наше грубое сборище!
– Господа, вы полагаете, этот спор был достоин чести сагана и офицера? – резко прозвучал голос капитана.
– Признаю, возможно, с точки зрения морали этот поступок был сомнителен – поспорить на невесту императора за двадцать кридов, – тут водяной не удержался от смешка. – Но только подумайте, не будь спора, мы бы лишились удовольствия лицезреть в нашей кают-компании столь очаровательное создание!
Он сидел слишком близко ко мне и дышал перегаром почти в лицо. Он был очень пьян.
– А вы опасный саган, Велан, – сказала я ветреннику. – Если вы так легко готовы проспорить друзей, что же вы можете сделать с врагами?
Велан дернул щекой. Он стоял напротив и смотрел на нас сквозь стекло стакана. А капитан скрывался в тени дверной арки, нависал над нами – руки скрещены на груди, взгляд осуждающий. Я чувствовала себя с каждой секундой все неуютнее. Это ужасное приключение пора было завершать.
– Благодарю вас, господа, за столь теплый прием. – Я встала. – Мне пора, родные будут волноваться. Приятного вечера! Л’лэард Трагад, вы проводите меня?
– Ах, нет, ну как же так! Вы не пробыли с нами и двух минут! Я против! – Водяной поднялся следом.
– Это просто невежливо, л’лэарди Верана – покидать общество так скоро, – угрюмо заявил Велан. – Я тоже настаиваю, чтобы вы остались.
Мне до помрачения в глазах захотелось швырнуть в голову ветренника что-нибудь тяжелое, но я заставила себя улыбнуться.
– Неужели вам скучно в нашем обществе? Не желаете послушать Лючию? Вы слышали, как она поет? Вы были в этом сезоне в опере?
– Ну, Лючия в опере известна совсем не пением, – заметил Велан и тут же шутливо получил веером по уху
– А может быть, вы нам споете?
– Я? – растерянно переспрашиваю.
– Спойте для нас, л’лэарди, – хрипло попросил один из офицеров-людей.
Я в общем-то брезгливости к человеческой расе не испытываю, но этот типчик уже успел усесться на диван третьим, плотно зажав меня между собой и водяным, и заглядывает мне то в лицо, то в вырез платья, дышит пьяной пастью, в которой половины зубов нет,
