– Пожалуй, я тоже съезжу, – сказал дядя императора, поднимаясь с ковра.
Они быстро исчезли на тропе, скрытые деревьями. На полянке остались две пожилые саганы и мы с мамой. В лесу опять кто-то закричал. Ветер был тревожен. Слабый, негромкий, но не ластился, как обычно, не играл – бил по лицу, раздраженно шипел в уши. Пахло как-то странно. Свежестью, грозой, тревогой.
– Я в кустики, – шепнула маме. Она упрямо пошла следом. Тоже чего-то боялась. Спрятавшись за дерево, я аккуратно расстегнула браслет. Вдохнула запах осеннего леса. Прелая листва. Грибы, горькие ягоды. Мелкий зверек с мокрой шерстью. Забился под куст. Напуган.
Дальше, дальше. Соленый, металлический привкус. Кровь? Спокойно. На охоте именно так и положено пахнуть. Другое. Существа, которые пахнут злостью.
Голоса.
– Сто-о-ой!
– Что происх…
– Ваш Величес…
– Они везде…
– Быстрее, Ваше Be…
Обрывки. Что ветер смог донести. На охоте, наверное, так и положено. Кричать «Быстрее, зверь уходит» и тому подобное.
– С ума сошла, немедленно застегни! – мама сжимает мое запястье, силой уводит обратно, к ковру.
– Мам, мне почему-то кажется, что-то не так. Там у них что-то случилось, на охоте. Дай послушать!
– Нет, я тебе говорю! Представь, что будет, если кто-нибудь заметит! Я с тобой умру.
Мы возвращались к поляне, как вдруг над нами кто-то злобно заклекотал. Я запрокинула голову. На нас с мамой падала огромная хищная птица. Когти в лунном свете сверкали, будто железные ножи. Глаза – стеклянные бусины. Изогнутый клюв.
– Богиня!
Не долетев до нас, птица взмыла, стремительно пронеслась над поляной, будто высматривая кого-то – и снова бросилась к нам с явным намерением вцепиться в лицо. Ее глазки-бусины. Ее перышки прозрачные. Ее странно быстрый полет. Не птица это была.
Дух ветра.
Джинка.
Ее когти. Мои глаза. Все произошло в секунду. Я поняла, куда она целится. Лес был в двух шагах, охотничий домик – бежать и бежать. Прыгнула в кусты. Лицом и руками по колючкам, съеживаясь, сворачиваясь в комочек под ненадежным покровом веток.
С сильным опозданием поняла, что слышала треск ниток на моей спине. Это коготь скользнул. Одно мгновение, всего одно разделили нас с птицей…
Отчаянно кричит мама. Выглядываю. Джинка снова падает с неба.
– Мерзкая тварь! – кричу ей, чтобы отвлечь от мамы, и бросаюсь веткой.
Хоть бы мама догадалась бежать к дому. Джинку пока интересую больше я, но мама торчит среди поляны и кричит: «На помощь!», как самая легкая добыча на свете. Щелкаю застежкой браслета. Что еще остается. Если «на помощь» прибегут саганы, мне конец. Если нет – возможно, тоже.
Воздух задрожал от злобного клекота. Теперь она бросилась ко мне, не ведая сомнений и не отвлекаясь на всяких визгуний. А я бросилась в чащу.
* * *Понятия не имею, как победить джинку. Я воздух, она воздух – чего нам враждовать? Почему она хочет меня убить? Сверху раскидистые кроны, внизу кусты, под ними я, на четвереньках, цепляясь за все проклятой юбкой. Надо мной – она, клекочет, шуршит в листве. Не хочет на землю, продираясь сквозь ветки, и это мое спасение. Воздушные джинки, насколько мне известно, не любят тесноты, преград и близости к земле.
Ветер мой и не мой. Ее перья пахнут тучей, вьюгами, дождем. Я бы зарылась в них лицом, я бы дышала ими, как дышат счастьем. Почему она злая? Вихревой кнут, мне кажется, был бы неплохой защитой. Разрубил бы крылья, ободрал бы перья. Я бы не пожалела, если надо защищать жизнь. Но если кто из саганов все ж прибежит на помощь да увидит заклинание?
Пока я в относительной безопасности – решила просто тихо сидеть. Слушать, что в лесу происходит, пытаться с джинкой поговорить. От поляны пришлось отбежать довольно далеко вглубь леса – пока не встретились достаточно густые и защищенные заросли. Ух, как страшно, когда коготь в миллиметре от уха! Ветер выл за спиной, замедлял ее полет. Сейчас он так раскачивает деревья, что, кажется, вот-вот выдерет с корнем.
– Л’лэарды! Сегодня в качестве добычи у нас достойный зверь! Продолжаем охоту, л’лэарды! – далеко-далеко кричит император.
– Щиты!
– В круг!
– Не убивайте их! Золотом и магией награжу за живого!
– Ага, лучше пусть они нас убивают, – бормочет тихо кто-то несогласный с высочайшим повелением.
Вопрос, от которого прыгает сердце, хриплым голосом огня:
– Где Сибрэйль?
С другого конца леса:
– Моя дочь! На нее напал демон! Сибрэ, ау-у-у!!! Сделайте же что-нибудь!
– Л’лэарди, я прошу вас, идите в дом. Мы непременно разберемся.
Слава Богине, мама жива и невредима. И, кажется, недалеко отсюда. Значит, я отбежала на совсем малое расстояние.
Моя птичка-смерть куда-то сорвалась лететь. Успею добежать до поляны? Страшно. Рискну.
Бабахнуло взрывом. Не клекот уже – крик боли.
– Пшла!
Огонь. Неподалеку пахло огнем и чем-то противным, неведомым. И чье-то бормотание – непонятная считалочка. Когда я пробивалась сквозь заросли, спасая жизнь, мне вовсе не казалось невозможным здесь спрятаться. Но вот теперь даже не знаю, как выбраться. Кругом одни иглы, темно, ноги скользят на палой полусгнившей листве. И боюсь, что птица улетела недалеко.
Выбираюсь тихо-тихо. Будто тишина меня спасет. Иду на запах огня.
Крохотная полянка, надежно защищенная зарослями. Ярко освещенный лунами, дядя императора кружится, притаптывает ногами, что-то бормочет. В правой руке посох, в левой трубка дымящаяся, которой он то и дело затягивается. От одного запаха дыма у меня вдруг сильно закружилась голова.
Огненный как пьяный, ноги заплетаются, язык бормочет что-то невнятное. Рухнул на колени, рванул на себе рубаху – искры огня, как кровь, закапали на траву. Трясущимися руками снял рукоятку посоха, вынул изнутри сияющий камень, бросил в траву. Из кармана золотой куртки вытянул светлую полоску – браслет-эскринас? Защелкнул на запястье, упал на землю. А рядом вздымался столб огня, в пламенных своих ладонях баюкая камень. Мне показалось, огонь смотрел на меня. Мне показалось, это страшнее воздушной джинки и даже того, что меня сейчас не станет.
А потом дядя императора вдруг отчаянно закричал, замолотил ногами, нагнулся, схватился за сапог, хотел снять, потом пытался содрать эскринас, схватился за горло. Он задыхался. Уже не орал, а хрипел. Блеснули слезы на морщинистой щеке. Несколько минут я просто ошеломленно за всем наблюдала, потом догадалась подбежать. Огонь жадно жрал сухую траву, подбираясь к руке сагана. Я схватила за другую руку и за куртку. Сухонький и маленький, старик оказался неожиданно тяжел. Оттащила ближе к кустам. Огонь уже захватил почти всю полянку. Мокро, грязно, а он горит. Старик тяжелый, а вокруг зеленая стена. Не вытащу.
– Помоги… Жить…
– Что с вами? Надо погасить огонь!
Молчит. Догадалась потрогать шею – пульса вроде нет.
– На помощь! – ору.
Ветер пока защищает нас от огня.
– Кто-то там орет. Ветренник вроде. Или огонь? – Эхо разговора. Верховые ящеры близко.
Радуюсь, а потом
