Естественно! Капитан ведь был кентрийцем. Та же агентурная сеть, что и у дейгарцев, те же методы. Агент внутренней или внешней безопасности может быть из уважаемой семьи, годами жить в соседнем доме под вымышленным именем, а ты никогда этого не узнаешь, считая его добродушным обывателем, пекущим по воскресеньям булочки и выгуливающим свою собаку. А между тем он ведет двойной, а то и тройной образ жизни. И никто никогда не видел его подлинного лица. Вернее, видел, но не понял… Тут все сложно.
– Он был женихом моей сестры, но она сбежала перед свадьбой, – пояснил Торрес. – И… – тут он как будто замялся. – Мы столкнулись на крейсере, я и не представлял, что он тут. Узнав, что это я расстроил их брак…
Он, конечно, преувеличивал, но для пользы дела. И даже не пришлось сочинять!
– …Кортес угрожал мне и заставил… Я действовал по его указке.
– Зачем?
– Он… Он хотел захватить вас. Подозревал в сговоре с лерийским императором. Дейгарские служаки до сих пор считают, что лерийцы что-то замышляют…
Бред!
– Почему ты не сказал мне? Своему капитану…
– Не мог! – Торрес изобразил отчаяние. – Он грозился депортировать Миру.
Капитан ведь пока не в курсе опалы Кортеса.
– И потом… Я думал, что это вы виновны в гибели Терезии…
– Ты и сейчас так думаешь?
– Не знаю… Не хочу верить, что вы покусились на святое….
– Где он?
– Кто?
– Кортес.
– Наверное… В рувских казармах. В первом зеленом. А меня вы отпустите?
– Не мечтай. И тебе еще повезло, что поймали без оружия. Иначе прибили бы на месте.
Шадор повернулся и направился прочь.
– Капитан!
Но Рерих не обернулся. Он вышел в соседний отсек, где его ждал Дану.
– Отдадим его службе безопасности? – предложил старпом.
– Не стоит. Отведи паршивца на гауптвахту. В отдельную камеру.
– Как скажете, кэп, но я не одобряю, что вы взялись лично допрашивать экстремиста.
– Я ценю твою заботу, но сомневаюсь, что Торрес – экстремист… И чувствую, что это не последний наш с ним разговор по душам. Ты все слышал?
– Да. Вы ему верите?
– Более-менее… Но лишь в том, что у нас на борту дейгарский разведчик.
– Да уж… А зачем дейгарцы целились в своего?
Они вспомнили давешний инцидент с дезертирством и бригантиной незадолго до выступления Бринэйнна и переговоров.
– Для достоверности?
– Вряд ли… Выбрали бы иной способ.
– Вот-вот, что-то тут не вяжется. Выясни всё об этом Аньесе.
– Будет нелегко.
– Постарайся, пожалуйста, для меня, и пусть это останется между нами.
Дану блеснул огненными зрачками и скрылся в допросной, а капитан вызвал начальника охраны и приказал арестовать Джона Макферсона из резерва.
* * *Трое суток Дорвард никого не хотел видеть. Он то буйствовал, то впадал в апатию. Отказывался от еды, швырялся подносами в медсестер. Потом от бессилия и отчаяния засыпал. Тогда приходил Ларри и делал ему укол.
К середине четвертого дня Дор вроде бы немного успокоился, чуть-чуть поел и даже позволил себя помыть и побрить. А после отвернулся к стене и больше ни с кем не разговаривал.
Мира все это время дежурила в госпитале, возвращаясь в казармы лишь на несколько часов – принять душ и поспать. Она неоднократно порывалась зайти к Дорварду, но Ларри ее не пускал, как он выразился, «из этических соображений». Мира так и не поняла, что он имел в виду, но честно говоря, ей и самой было тягостно смотреть на Дора в таком состоянии. Однако едва замдоков утратил бдительность, дейгарка собралась с духом и проскользнула к больному.
Когда она вошла, Дор лежал на боку, спиной ко входу. Девушка тихонечко присела на кресло.
Сначала ничего не происходило, а потом Дорвард повернулся, посмотрел прямо на нее и спросил:
– Кто? Кто это придумал?
– Что? – не поняла Мира.
– Разделить меня-меня?
– Мы все решили… коллегиально. И вместе прооперировали.
– Почему ты его-его-его не отговорила, Мира?!
– Зачем? – озадачилась девушка. – Только это и спасло тебе и Гону жизнь…
– Жизнь?! И это… одиночное существование ты называешь жизнью?!
– Дор, я… Я думала… Я спасала тебя-тебя! Действовать пришлось быстро. И в климат-камеру вы… – Мира запнулась, а Дор скривился.
– Вы?!
– Ты и он, – поправилась девушка, – оба туда не помещались. Гону было нужнее, и поэтому я предложила…
– Так это ты? Ты?! Как ты могла? Именно ты!
– Я не хотела! Ой, то есть хотела! В смысле спасти! – разволновалась Мира.
– Спасительница? Нет! Ты – предательница! По-другому не скажешь… Ты лишила меня самого дорогого! Единства с братом…
– Дор!
– Да, именно ты! Зачем ты это предложила? Неужели не понимаешь?
– Дор!
– Ты знала меня-меня лучше всех! И именно ты меня-меня предала!
– О чем ты говоришь? Я тебе жизнь спасла!
– И отняла ее у Гона!
– Он жив!
– Пока! И я не знаю, сколько еще протянет… Системная деградация клеток, – Дор устало откинулся на подушку. – А что делать, не представляю.
– Но надежда есть! И время…
– Не обольщайся! После того, что ты наворотила, я тебя и близко к госпиталю не подпущу.
– Ты говоришь, как Гон, а я думала, ты мне друг.
– Не смей даже упоминать о моем брате! Он был прав! Прав во всем! А я ошибался. Какой же я дурак! – тут Дор разрыдался. – Слепой идиот…
– Дор! Успокойся, пожалуйста! – Мира упала на колени перед кроватью и стиснула простыню. – Хочешь, я позову кого-нибудь?
– Убирайся к дьяволу!.. – Он вырвал у нее простыню, повторяя сквозь слезы: – Как? Мира, как ты могла?
– Я хотела как лучше, – тихо ответила она, – хотела спасти тебе жизнь. Просто не знала, как спасти обоих. Я пока что не врач… Но и
