— Что произошло? — переспросила Вита. — За пять минут не расскажешь. Замок раздолбан в порошок, Фаирата в реанимации, Флиф чуть не получил свободу… Ты этого не знала, Немира? — Она увидела, как расширились глаза колдуньи.
— Ф… Пожиратель? — понизив голос, Немира уставилась на Бетреморогскую башню, одиноко возвышающуюся над пейзажем разрухи. — Как он смог вырваться? Мы же запечатали башню на века! Ты! — Она вперила обвиняющий взгляд в Виту. — Это ты виновата! Твоя некачественная кровь! Тебя следовало… — Волшебница осеклась: клинок будто сам прыгнул в руку Виты. И где девица ухитрялась его прятать? Вроде только что была почти голой…
— Это что за шутки? — грозно поднялся Хешшкор. — Я испепелю тебя, дерзкая колдунья!
— Качество крови, — сухо проговорила Вита, поигрывая пальцами по костяной рукояти, — вряд ли зависит от того, откуда она взята. В ней те же эритроциты и лимфоциты, даже группа и резус-фактор такие же. Но если бы ты и была права, поймать меня второй раз на эту уловку не удастся. Попробуй-ка добыть мою кровь, Немира! Сложишь голову вслед за Дарьеном.
Три года назад на шабаше в Деадарге, после того как пришел ее срок и Бетреморогская башня была запечатана, как полагается, теплой кровью Тюремщика, колдуньи и маги метали громы и молнии. Называли ее пошлой, циничной девчонкой, а то, что она сделала, — осквернением магического действа. Но никто не осмелился принять ее вызов и попытаться пролить ее кровь из сердца или горла.
— Ты надеешься, что тебе поможет могущественный покровитель? — Пытливо посмотрев на Виту, поджала губы волшебница. — Ведь ты, кажется, уже не Сама-по-Себе? Тебя следует называть Виталия Хешшкора? Берегись, боги переменчивы. Как бы твой господин сам не пригвоздил тебя сталью к стенам башни во имя того, чтобы Флиф никогда не побеспокоил этот мир!
Вита фыркнула:
— Хешшкор мне не господин, Немира. Но я тебя порадую. Вы можете считать свой долг мне оплаченным.
Черный Круг не смог расплатиться с ней за ту работу. Тогдашний верховный маг Дарьен собирался убить ее, а потому спокойно дал заведомо невыполнимое обещание найти для нее идеального мужчину. Неоплаченный долг висел над Черным Кругом как дамоклов меч.
— Я нашла того, кто мне нужен, — сказала Вита. — А поскольку он имеет отношение к Черному Кругу, то можешь сделать вид, что выполнила обязательство Дарьена.
— И оставь нас наконец в покое, женщина! — вмешался Хешшкор, подойдя сзади и нежно обняв Виту.
Странно взглянув на Виту и Хешшкора, Немира щелкнула пальцами и исчезла в сверкающем облаке.
«Интересно, который теперь час? — подумала Вита, отстраненно наблюдая, как облако потихоньку исчезает. — Больше суток прошло без сна…» Усталость, изгнанная Хешшкором из ощущений, но подспудно копившаяся в теле все это время, навалилась свинцовой тяжестью. Смахнув осевшую пыль, девушка плюхнулась на журнальный столик.
— Хешшкор, я чертовски… — Вита смутилась и исправилась: — Жутко хочу есть. И спать. Я устала как собака, — призналась она. — Раз уж нам не найти приюта в Хешширамане, может, отправимся ко мне?
— Почему это нам не найти приюта в Хешширамане? — спросил бессмертный.
— Но ведь он разрушен… — Глаза у Виты слипались; она помассировала ладонями виски.
Хешшкор обвел безрадостную панораму рукой:
— Ты это называешь Хешшираманом? — В его голосе послышалось удивление и доля насмешки. — Да это — блеклая пародия, это — сортир… Я покажу тебе настоящий Хешшираман! Вдохни-ка поглубже, и через минуту ты думать забудешь об этих развалинах.
«Опять телепортация, — поморщилась Вита. — И как я не догадалась положить в сумку противорвотные таблетки?»
Конец сна
Солнечный лучик игриво коснулся ресниц; они затрепетали, и через секунду Вита открыла глаза. На небе в поэтическом беспорядке висели звезды, солнце, полная луна… «Нет, уж это совсем ни к чему», — подумала Вита. Луна растаяла.
Мягкое ложе располагалось прямо среди высокой зеленой травы под благоухающим розовым кустом. Вита скосила глаза — Хешшкора, конечно, рядом не было. Бессмертные не нуждаются в сне. «Это к лучшему, — подумала девушка. — Можно убрать розы. Почему Хешшкор помешан на розах? Чего доброго, уколоться можно. Сирень, к примеру, куда безобиднее».
Розовый куст медленно трансформировался в сиреневый. Вита протянула руку, взяла из воздуха яблоко, надкусила его, разглядывая свою тонкую руку. «Боже, я совсем потеряла форму! — лениво подумала девушка. — Где мои мышцы? И где, кстати говоря, мой нож, с которым я поклялась не расставаться ни при каких обстоятельствах?»
Клинок тотчас подплыл, лег рукоятью в ладонь. «Неплохо», — подумала Вита, но стыд не прошел. Она не вспоминала об оружии неделями. Надо же так позорно расслабиться!
Злая на саму себя, девушка встала и проделала несколько упражнений с мечом. Отвыкшие мышцы жалобно заныли, но это взвинтило Виту еще больше. Она обрубила с сиреневого куста все ветки, потом — со следующего. Остановилась лишь тогда, когда пот заструился по спине и лицу, а собственное дыхание вызвало ассоциацию с паровозом.
— Дождь! — потребовала она.
В небе образовалась прореха — приблизительно метр на метр, — и оттуда на Виту хлынула теплая вода с обильной мыльной пеной. Она зажмурила глаза. Через минуту мыло пропало, и вода стала почти ледяной, а потом иссякла. Солнце засияло ярче и жарче, Вита с удовольствием подставила ему мокрые бока. Из ниоткуда появилось тонкое шелковое платье, подлетело к ней; Вита хотела было по привычке позволить ему самому улечься на фигуре, но тут же нахмурилась. Нет, так дело не пойдет.
— Брюки! — распорядилась она в пространство. — Майку, куртку, кроссовки.
У ее ног тут же образовался ворох одежды. Она оделась сама, приладила ножны так, чтобы не слишком бросались в глаза под курткой, и отправилась искать Хешшкора. Настала пора сообщить ему кое-что важное.
Бессмертный сидел на скальном выступе над обрывом, внизу живописно плескалась речка, извиваясь змеей меж узких берегов.
Вчера еще никакой речки здесь не было. Впрочем, Вита до сих пор сомневалась, есть ли в Хешширамане «здесь» и «вчера».
— Как спалось? — спросил он, не оборачиваясь, почувствовав ее присутствие.
— Отвратительно, — сказала Вита.
Хешшкор повернулся к ней, удивленно уставился на ее одеяние.
— Что с тобой, детка?
— Хешшкор, — проговорила Вита, садясь рядом с любовником, — я пришла попрощаться.
Близость любимого, тепло его крепкого тела поколебали ее. Легко сказать: «Прощай, я ухожу», когда любовь кончилась или вовсе не была таковой. Гораздо сложнее, если сердце кричит: «Останься, забудь обо всем, люби его!», а разум останавливает: «Пропадешь».
— Нет! — вырвалось у Хешшкора.
Вита грустно накрыла его ладонь своей:
— Извини, милый. Не обижайся, если можешь. Мне и самой не хотелось бы с тобой расставаться. Я и сейчас повторю то же, что говорила тогда: ты — тот, кто мне нужен. Но…
— Куда ты пойдешь? — печально проговорил Хешшкор. — В земной мир, полный грязи и опасностей?
— Это мой мир. — Вита улыбнулась одними уголками губ. — Твой Хешшираман
