Немо снял телефонную трубку и вышел из МакМатрицы.
$$$:’)— Чего не понимаю, — сказал Немо, вставая с кресла, — так это как я не проваливаюсь сквозь землю. В смысле, когда становлюсь Никтом. Вроде как сквозь все остальное я прохожу.
— Все дело в тебе, — провозгласил Шмурфеус, натягивая штаны. На него опять нашел пророчески-менторский стих. — Ты — Никто. МакМатрица, построенная на культе знаменитостей и потребления, не видит тебя; полые люди, полые здания...
— Полые «пежо», — кивнул Немо.
— Но Земля! — прогремел Шмурфеус. — Не! Полая! Она поддерживает всякую жизнь, даже твое полное никтошество. Она поддерживала жизнь за миллионы лет до того, как человечество охватила чума логотипов, погони за славой и сверхпотребления.
— Отлично, — сказал Немо. — Превосходно. Великолепно. Теперь гораздо понятнее. Впрочем, если быть совсем честным, — продолжал он, чувствуя, что природная трепливость вновь забирает над ним власть, — не могу утверждать, что полностью согласен. В таком случае я должен проваливаться сквозь мостовую. Хотя бы по щиколотку. Однако ничего подобного. Получается, что я — Никто в горизонтальном направлении, но не в вертикальном.
— Я уже объяснил, — заносчиво произнес Шмурфеус.
— Я как раз и думаю о твоем объяснении, — сказал Немо, — и не уверен, что оно годится. Земля? Земля в МакМатрице не более реальна, чем все остальное. Я хочу сказать, это одна видимость.
— Отлично, мистер Всезнайка, — огрызнулся Шмурфеус, жертвуя частью своей величавой невозмутимости, чтобы лучше выразить раздражение. — И как же ты это объяснишь?
— Не знаю, — с вызовом отвечал Немо. — Наверное, я мог бы разобраться, если бы лучше понимал рациональную сторону никтошества. Это что-то программное? Тогда возможно, что тот, кто его запрограммировал, хотел, чтобы я проходил сквозь стены, а не сквозь землю, или...
Вошла Клинити. Слова застряли у Немо в глотке. Он почувствовал, что его лицо превращается в концептуальный пейзаж с изображением заката.
— Привет, Немо, — весело сказала Клинити.
Ее слова ранили, как мечи.
— Привет, — выговорил Немо, запинаясь не хуже тинейджера. Он отвел взгляд, как будто ее красота, словно солнце, способна повредить сетчатке его глаз.
— Как наши дела?
— Немо видел Ораковину, — объявил Шмурфеус. — Она велела нам искать Мусью.
— У него есть некое приспособление, — сказал Немо, по-прежнему глядя в стену.
— С помощью этого приспособления, — пробасил Шмурфеус, — мы попадем к Конструктору.
— К Конструктору? — чуть тише повторила Клинити. На нее эти слова явно произвели глубокое впечатление. — Но к нему же нельзя попасть! Он никого не принимает.
— Немо попадет, — уверенно ответил Шмурфеус.
— Потрясающе, — сказала Клинити. — Если попасть к Конструктору...
— ...то можно остановить войну, — подхватил Шмурфеус.
— Победа! — вскричала Клинити.
— Я постараюсь, — промямлил Немо, — но не знаю, как мне удастся в одиночку остановить войну.
— Просто проведи нас в его кабинет, — сказал Шмурфеус, — а уж мы с Клинити... убедим Конструктора отозвать СПРУТов. А теперь давайте поспим и восстановим энергию. Сразу как проснемся, отправимся в МакМатрицу — и закончим войну раз и навсегда.
*[[[[|8>)]=Все остальные забрались на свои узкие спальные полки, кроме Тренька, который вел поезд и высматривал в темноте СПРУТов. Однако Немо, несмотря на усталость, не мог уснуть. Мысли его неслись быстрее, чем подпоезд, внутри которого он сидел, глядя в окно.
Поезд ехал то в туннеле, то поверху. Снова в реальном небе горел закат. Немо ни с того ни с сего подумалось, что в реальном мире как будто всегда вечер. Всегда огромное алое солнце у горизонта. Небо всегда абрикосово-сливово-томатное, и облака — словно рваная кожица мандарина. Красотища, конечно, неимоверная. Может, это некий эффект расширения времени от пребывания в МакМатрице, из-за которого он всегда попадает в реальный мир перед заходом солнца.
Однако на самом деле его мысли занимало другое. Он мог думать только о Клинити, о том, как сильно ее любит, как безнадежна и безответна его любовь. Какая-то часть мозга подсовывала оптимизм, словно букет увядших гвоздик: «Может быть, если ты отведешь их к Конструктору и они сумеют остановить войну... может быть, на нее это произведет такое сильное впечатление... может быть, она настолько исполнится благодарности...»
Однако Немо знал, что так не бывает. Клинити к нему равнодушна. И точка. Что там сказала Ораковина? Он должен потерять Клинити, чтобы обрести Клинити. Немо никак не мог взять в толк, что это означает в реальных словах. Однако первая часть пророчества, насчет того, чтобы потерять Клинити, щемила сердце совершенно реальной болью.
}:-$$$$В отсек ворвался Шмурфеус.
— Ужасные известия! — объявил он. — Сион-лейн под угрозой! ВМРы пробивают новый туннель от Ричмонда, под высохшим руслом.
— Пробивают новый туннель?
— Они доберутся до Сион-лейн через шесть часов.
— Ой, — сказал Немо. — Неожиданный поворот событий.
— Да! — воскликнул Шмурфеус. — Мы сражаемся с ними внутри их системы годы... уж и не упомнить сколько. И вдруг они непонятно с какой радости начинают прорываться в нашу...
— Это, безусловно, нас поторапливает, — заметил Немо.
— Верно. Мы не можем ждать; надо скорее попасть к Конструктору. К полуночи тысячи СПРУТов начнут громить Сион-лейн.
— Жалко будет, — проронил Немо, хотя мысли его занимала исключительно Клинити. — Надо поспешить.
Все уселись в кресла, и Треньк их подключил.
— Удачи, ребята, — сказал он.
!Все трое спроецировались в МакМатрицу.
Шмурфеус, Клинити и Немо шагали по людным лондонским улицам к желтовато-белому зданию.
— Штаб-квартира ВМРов в МакМатрице, — объяснил Шмурфеус. — Здесь мы найдем Мусью.
Они осторожно приблизились к зданию; адептов нигде видно не было. Однако, когда они шагнули к дверям, им наперерез метнулся необычайно всклокоченный бродяга.
— Погодите! — прохрипел он. — Погодите!
Все трое разом повернулись. Бездомный, который к ним приближался, был одет в драное пальто. Копна длинных свалявшихся волос полностью скрывала лицо, из-под нее выступала лишь не менее спутанная борода. Растительность на руках была такой длинной и густой, что клоками торчала из манжет, словно взрыв на фабрике диванной обивки.
— Они изменили мне внешность! — стенало существо. — Да! Я копия знаменитости! Шмурфеус!
— Откуда ты знаешь мое имя? — рявкнул Шмурфеус.
— Господи, — выговорила Клинити, всмотревшись. — Иуда!
— Они сделали из меня кузена Итта! — продолжало волосатое существо. — Жулики! Обещали Блейка Карригана. Но только посмотрите, на кого я похож! Шмурфеус, Клинити, я горько раскаиваюсь, что вас предал! Простите меня, Христа ради!
— Иуда, что
