– Я подумаю.
– Дай мне слово, Саргон, что посетишь стойбища каменных волков, после того как закончишь дела в поселении людей, – требовательно произнес Барго. – Иначе я не покажу тебе дорогу. – Упустив из виду свое положение, в голове орк уже прокручивал картинки радостной встречи с соплеменниками, бродячий бард – это великолепный гость. Он как наяву увидел радостные серые глазищи Заринки, такой подарок ей никто не сделает.
– Хорошо, на обратном пути обязательно заеду, – сказал Мальцев, сделав себе пометку, выехать при случае ночью и с противоположного конца поселения. Впрочем, не обязательно обманывать доверчивых аборигенов. Может, им спустя неделю-две надоест его ждать и сами уйдут.
Планы Барго между тем перестраивались в срочном порядке – чужака он ранее вел на стойбище своих соседей, оставив городище справа от себя. Вот-вот должны были появиться дальние разъезды.
– Здесь нам надо повернуть направо и назад, – решился орк, насильно ни одна птица петь не будет, да и честь рода – не пустой звук. Не выказывая удивления, Саргон повернул вслед за ним.
Идти было бы легко, если бы не периодический озноб, время от времени пробегающий по телу. Кости противно ломило, словно от сильной простуды. Пытаясь отстраниться от одуряющего запаха трав степи и плохого самочувствия, Мальцев старался войти в привычный походный транс. Сделать это ему дьявольски мешал стук шести огромных сердец, набатом отдающий в голову. Чтобы отогнать маниакально-кровожадные мысли, Федор надвинул капюшон глубже, полностью закрыв глаза и нос, дорогу и направление за Барго он чувствовал и так.
Скопление людей впереди парень услышал задолго до того, как Барго их заметил. Со стороны поселения тянуло запахами металла, шкур животных, извечных следов их жизнедеятельности и сказочно пахло свежеиспеченным хлебом. Против своей воли Федор ускорил шаги, сдвигая с головы капюшон. Вдалеке на горизонте были видны дымы из труб и лента стены, охватывающая город.
– Нам дальше нельзя, – сообщил орк.
– Ну и на том спасибо, – устало ответил Федор. Порывшись в боковом кармане, он бросил орку пучок трав. – Завари в горячей воде и влей в своих товарищей, через полчаса придут в себя. Спасибо тебе, Барго. – Без опаски (чувства так обострились, что он чуть ли не кожей ощущал движение) повернувшись спиной к своему провожатому, парень направился в сторону поселения.
* * *Спустя условно около часа время путник приблизился к городу настолько, чтобы различать отдельно стоящие подворья городского посада, фигурки людей и вереницу повозок у главных врат. Затаившись, парень некоторое время наблюдал за жизнью посада и очередью перед входом за крепостную стену.
До него, сидящего в высокой некошеной траве, доносился заполошный лай собак и звуки обыкновенного деревенского быта, исключая разве отсутствие обязательного тарахтенья допотопного мотоцикла. Запахи тоже ничем особым не отличались.
В посаде шла обычная, не развращенная техническим прогрессом жизнь: кто-то пек хлеб, кто-то опаливал шкуру убитой дичи, ещё кто-то, не жалея сил, обрабатывал огороженные насаждения овощей или копался в саду, были и те, кто просто неприкаянно шлялся по единственной ровной дороге через пригородное поселение. Не обнаружив ничего сверхъестественного, чего он втайне опасался, Мальцев вышел на тракт и зашагал в направлении входа в город, стараясь копировать повадки местных жителей, то есть по сторонам особо не смотреть, вести себя естественно.
Дорога неспешно поднималась вверх. Ближе к воротам по обостренному обонянию Федора ударила вонь защитного крепостного рва, похоже, служащего также и стоком для нечистот. Идя дальше, он старался дышать через раз ртом, чтобы хоть как-то защититься от чудовищной какофонии запахов.
Несмотря на старания Мальцева, местные, словно сговорившись, все как один пялились на странного прохожего. Мелкие детишки даже какое-то время бежали стайкой за ним на некотором отдалении, но возле начала вереницы повозок отстали и с радостными криками поскакали по своим делам.
Всё как везде. Парень грустно подумал про давно прошедшее беззаботное детство. Как хотелось быстрее вырасти из-под навязчивой опеки родителей и начать жить взрослой независимой жизнью, самому управлять своей судьбой. Однако жизнь всегда всё ставит на свои места, жестоко карая за самообман.
Череду грустных мыслей прервала сценка у ворот. Пеших и одиноких конных путников пускали через отдельную калитку в закрытой створке ворот, придирчиво рассматривая, а некоторых даже обыскивая. Зевающий время от времени писарь записывал всех проходящих, для этого перед ним на пюпитре лежал большой толстенный талмуд в кожаном переплете. В отличие от писаря, группа стражников блюла свою службу справно: пятерка арбалетчиков внимательно рассматривала столпившихся перед воротами людей сверху, три пикинера и два мечника также держались наготове, наблюдая за спокойно ведущими себя прохожими.
Минуя очередь, ко входу рысью подскакал какой-то броско одетый человек и, красиво соскочив с седла, подошел к писарю. Лошадь его, дисциплинированно замерев, осталась на месте, где он ее оставил. В отличие от приземистых крестьянских животин, запряженных в телеги, и больших лохматых коней орков, этот экземпляр выглядел более похожим на земные виды.
Между тем, важный господин – назовем его так – договорился о чем-то с писарем, после чего последний кивнул расслабившимся воякам, и важный господин спокойно провел свое транспортное средство под узды через калитку. Зоркое зрение Мальцева позволило заметить краткий отблеск металлического кругляшка, перекочевавшего под талмуд. Парень позволил себе усмехнуться, всё как везде, что ж, так даже проще.
Глава 28. Трактир «Красный вепрь»
Трактир Фингуса был знаковой отдушиной населения граничного городка под смешным названием Бусина: вроде как его основали на месте, где проезжала королевская чета с младшей дочкой, которая, играя, рассыпала дорогие мамины бусы. Для их поиска из свиты выделили несколько придворных со слугами, которые, опять же по слухам, с задачей не справились и были вынуждены осваивать целину.
Сам Фингус сильно сомневался, что история выглядела именно так. Он больше поверил бы в опальных дворян, сосланных за какие-то прегрешения на самый край государства. В самом деле, публика и сейчас в Бусине не блистала происхождением: сюда ехали те, кому закон королевства сделал неуютным проживание в столице и крупных городах; авантюристы всех мастей и сортов. Иногда в городок ещё заезжали эльфы, по только им известным причинам, местных они ставить в курс дела брезговали. Впрочем, жители города отвечали эльфам взаимностью, даже орков привечали больше.
Фингус в очередной раз протер стойку тряпкой и грустно осмотрел зал трактира. В этот раз гостей было мало. Дернул же бес нашего недоумка императора рассориться с новым вождем серых орков. Теперь ещё не скоро в Бусину начнут ездить торговцы, накладно – орки начали взимать дань за проход по их земле.
После запрета на появление орков в столице королевства свободно разъезжать по дорогам фронтира смогут
