Ее воротило от увиденного. Так сильно, что она на миг остановилась, не в состоянии подойти к этим людям. Джейн не знала, на что решиться: пройти мимо, повернуть обратно или бежать отсюда без оглядки. Но неважно, как бы она поступила, потому что Нат и Франни уже поднимались по входной рампе. Майка дочери была все еще ярко–розовой, несмотря на грязь, шорты слегка порваны, ноги загорелые и худые, и она напоминала ребенка из выпуска новостей после урагана или землетрясения, одетого в яркую кричащую синтетику, так контрастирующую с грязью или пеплом вокруг. Синтетика и пластик — неуничтожаемые материалы, остающиеся у тех, кто уцелел.
Джейн стало стыдно. Ей хотелось объяснить, что она не такая. Сказать, что она американка. Под этим женщина подразумевала, что ее место среди военных, хотя ее никогда не интересовала армия, да и солдаты не очень–то нравились.
Ах, если бы она могла позвонить родителям в Пенсильванию. Одолжить телефон у кого–то из солдат. Сдаться. Ты была права, мама. Мне следовало оставаться послушной и порядочной. Больше думать о школе. Жить по твоим правилам. Прости меня. Мы можем вернуться домой?
Но дома ли еще родители? Работают ли телефоны севернее Филадельфии? Лишь в этот момент до нее дошло, что все это уже в прошлом.
Она прикусила кулак, чтобы не заплакать. Осознание подкосило ее. Всему конец, все уже в прошлом. Отправляясь с Франни в Канаду, Джейн считала себя храброй и здравомыслящей, но до этого момента она почему–то не понимала, что все может закончиться. Что для нее может не отыскаться места, где все еще есть электричество, ковры на деревянных полах и кого–то волнует обивочная ткань для мебели.
Нат через какое–то время заметил, что она отстала, обернулся и нахмурился, вопросительно глядя на нее. И она побрела за ними, признав поражение.
Парень подошел к группе людей, разместившихся у каменного стола для пикника.
— Они выдают воду? — спросил он, имея в виду военных.
— Да, — ответил мужчина в трикотажной футболке с эмблемой «Ковбоев»[34]. — Если попросить, то дают.
— А еду?
— Сказали, будет вечером.
Все места в тени были заняты. Нат собрал все их емкости для воды — две двухлитровые бутылки и пластиковую канистру из–под молока объемом в галлон.
— Подождите здесь, я схожу за водой, — сказал он.
Джейн не хотелось стоять рядом с этими людьми, поэтому она отошла к проволочной изгороди в дальнем конце зоны отдыха и села. Обхватив руками колени, она опустила на них голову. И уставилась на траву.
— Мам? — окликнула ее Франки.
Джейн не отозвалась.
— Мам? Ты в порядке? Ты плачешь?
— Я просто устала, — сказала Джейн, глядя на траву.
После этого дочь тоже замолчала.
Вернулся Нат с полными бутылками. Джейн услышала, как он подходил и как Франни воскликнула:
— Ух, ты! Мне так пить хочется.
Нат протянул Джейн бутылку.
— Держи, детка. Попей.
Она взяла у него двухлитровку и немного глотнула. У воды был легкий металлический или химический привкус. Джейн напилась, и ей немного полегчало.
Я скоро вернусь, — сказала она и пошла к домику, где находились туалеты.
— Вам не захочется туда входить, — сказал ей по дороге какой–то темнокожий мужчина. Белки его глаз были желтыми.
Она проигнорировала его и толкнула дверь. Вонь внутри была ошеломляющая, унитазы забиты мусором. Через окошки под потолком проникало немного света. Джейн посмотрела на свое отражение в грязном зеркале. Налила в ладонь немного воды и протерла лицо. В рулоне бумажных полотенец остался клочок бумаги. Джейн оторвала его и вытерла лицо и руки, использовав каждый сантиметр. Затем смочила волосы и причесала их пальцами, долго раздирая спутавшиеся пряди, пока волосы не перестали напоминать воронье гнездо, хотя все еще были растрепанными. Она расходовала воду очень экономно, но та все равно ушла до последней капли на лицо, руки и волосы. Сейчас Джейн убила бы за губную помаду. За расческу. За что угодно. Хорошо уже, что была вода.
Она все еще милашка. И солнце не проявило к ней чрезмерной жестокости. Джейн потренировалась улыбаться.
Когда она вышла из туалета, воздух показался сладким, а солнце ослепительным.
Джейн подошла к солдатам и улыбнулась.
— Можно мне еще воды?
Возле цистерны с водой стояли трое солдат. Один из них блондин с кирпично–красным цветом лица.
— Конечно, можно, — ответил он, улыбаясь.
Джейн стояла, чуть выставив ногу вперед и немного выгнув спину, как балерина.
— Какие вы любезные. Откуда вы?
— Мы из Форт–Худа, — ответил блондин. — Это в Техасе. Но вот уже месяца два, как нас послали на север.
— И как там дела на севере?
— Безумие, — ответил он. — Но, пожалуй, не до такой степени, как в Техасе.
У нее не было плана. Она просто действовала по ситуации. Ее тянуло к солдатам, как бабочку к огню.
Солдат дал Джейн воды. Все трое улыбались ей.
— Вы здесь давно? Это что–то вроде промежуточной станции или как?
Другой солдат, худощавый латинос, засмеялся:
— Нет. Мы здесь переночуем, а потом отправимся на запад.
— Я когда–то жила в Калифорнии. В Пасадене. Там, где Парад роз. И каждый день ходила по той улице, где ставят камеры.
Блондин оглянулся:
— Послушайте, нам сейчас не положено слишком много разговаривать. Но потом, когда стемнеет, приходите сюда снова, и мы побеседуем.
— Мама! — воскликнула Франни, когда она вернулась к изгороди. — Ты помылась!
— Да ты красотка, детка, — слегка нахмурившись, сказал Нат.
— А мне можно помыться? — спросила Франни.
— В туалете ужасно воняет. Вряд ли ты захочешь туда войти. — Но все же Джейн достала из рюкзака другую футболку, смочила ее и вытерла лицо Франни. Девочка никогда не будет красавицей, но теперь, избавившись от грязи, она стала намного симпатичнее. И она умеет пользоваться своей внешностью. Или еще научится это делать. — Скоро на тебя парни будут заглядываться, — сказала ей Джейн.
Польщенная Франни улыбнулась.
— А ты как думаешь? — кокетливо спросила Джейн у Ната. — В ней ведь есть изюминка?
— Конечно, есть.
Они подремали, лежа на траве, пока солнце не начало заходить. Тогда солдаты выстроили всех в очередь и начали раздавать коробки с армейскими рационами. Нату достались равиоли с говядиной, а Джейн — сэндвич с поджаренным фаршем и острым соусом. Франни увидела в своей коробке тунца с лимонным перцем и едва не расплакалась, но Джейн предложила с ней поменяться. Коробки с рационами оказались настоящим рогом изобилия: гарнир, пакетик с конфетами, арахисовое масло и галеты, фруктовый напиток в порошке. В каждой коробке было что–то разное, и Джейн заставила всех дать другим попробовать.
Нат все как–то странно на нее поглядывал.
— Ты в отличном настроении.
— Мы сейчас как на вечеринке.
Джейн и Франки по–настоящему обрадовались влажным салфеткам. Франни тщательно завернула
