Дэнни отключает громкую связь и спрашивает:
— Владимир, ты можешь это сделать?.. Сколько там было миллионов?.. Подожди.
Дэнни подходит к Линн. Та перестала дрожать.
— Нужно слегка увеличить бюджет, — говорит он и складывает большие и указательные пальцы обеих рук.
— Дай еще одну чашку кофе — и получишь столько, сколько тебе надо, — отвечает она.
НАТУРА/ИНТЕРЬЕР. ПОБЕРЕЖЬЕ КОРФУ — ДЕНЬ
Маленький рыболовный траулер мягко покачивается на волнах в бухте Лиападес к югу от Палеокастрицы, у западного побережья острова. Солнце по–прежнему чуть ниже холмов, а море — все оттенки kyanos[120] от темно–синего до зеленого.
Два черных мешка для тел лежат на льду в трюме. Рядом с ними прислонили к корпусу судна Селину. Ее руки связаны за спиной, а рот заткнут хирургической марлей. Когда начинают работать двигатели, стенка корпуса сильно вибрирует.
Худой темноволосый мужчина спускается по лестнице. Он подходит к Селине, вытаскивает кляп и поит ее водой из бутылки.
— Чего вы хотите? — спрашивает Селина по–гречески.
Мужчина пожимает плечами. Она снова спрашивает на албанском. Мужчина смеется и трет друг о друга подушечки пальцев, намекая на деньги.
Траулер медленно выходит в море и поворачивает на север.
ИНТЕРЬЕР/НАТУРА. ГРЕЦИЯ — КОРФУ — СТАНЦИЯ РАДИОЛОКАЦИИ — ДЕНЬ
У двадцатидвухлетнего Теологоса почти истек срок службы. Через два часа его демобилизуют. После окончания холодной войны тут одна сплошная скука, потому что наблюдать на радарах совершенно нечего. В любом случае большая их часть Теологосу вообще не подчиняется. Дел так мало, что один из его предшественников провел несколько месяцев в военной тюрьме за то, что попросил мать посидеть за него, пока сам кутил на вечеринке в Сидари.
Теологос думает позавтракать, когда звучат шесть громких сигналов тревоги. На главном мониторе появляются сообщения на французском и английском языках: «Оранжевый уровень террористической атаки. Штаб- квартира Брюсселя берет контроль на себя. Обеспечьте безопасную работу системы резервного копирования».
На экране настроек радара отображаются сканеры, которые переключаются на частоту m-диапазона 107,43 ГГц.
ИНТЕРЬЕР. «ПАЙНВУД» — ОТДЕЛ БЕЗОПАСНОСТИ — ДЕНЬ
Изображения с радаров Перулада появляются на одном из больших мониторов. Дэнни указывает на стул перед собой. Сунил садится.
— Твоя очередь, парень, — говорит ему Дэнни.
Линн чувствует себя лучше и сердито расхаживает по комнате.
— Они диктуют условия, — горько произносит женщина. — Мы догоняющие. И мне не нравится, что эти ублюдки водят меня за нос!
Дэнни манит ее в дальний конец комнаты и очень тихо рассказывает:
— Вот полная картина. «Юниверса» не успевает с производством своих приставок цифрового телевидения «ЭМО». Первая партия, которую они получили из Китая, оказалась барахлом, да и в любом случае там были конструктивные недоработки. Они обделаются, а мы первыми выпустим товар. Но вот в чем штука: они перенесли производство в Корею. И настроены изготовить семнадцать миллионов единиц. На одном заводе. И они зависимы от заказных микросхем. Вот тут мы могли бы поспособствовать. Но вам об этом знать не надо.
Холодные голубые глаза смотрят прямо на Дэнни.
— Действуй, — говорит Линн. — И если кого–то из них убьют, пока ты там, то мне, конечно же, знать не надо, но я хочу прочесть об этом в газетах.
Сунил вскакивает и кричит:
— Засек!
На мониторе радара появляется яркая точка, которая исчезает, а затем снова вспыхивает. Рядом мигает точка чуть меньше и не такая яркая. Они медленно движутся вдоль западного побережья Корфу.
Дэнни щелчком снимает блокировку мобильного и быстрым набором вызывает Спироса.
НАТУРА/ИНТЕРЬЕР, ГРЕЦИЯ — КОРФУ — МОРЕ — ДЕНЬ
Дивное утро. Солнечные блики танцуют на крошечных барашках волн. Море ультрамаринового цвета, а белый хвост пены за рыбацким траулером сверкает радугами. На мгновение из воды выныривает дельфин и исчезает. Два небольших самолета береговой охраны появляются над холмами на востоке, раздается жужжание их двигателей. Самолеты делают крутой разворот и возвращаются к траулеру. Они на высоте примерно сто пятьдесят метров.
Капитан дает полный ход и хватается за рацию. Сначала он торопливо говорит по–албански, потом кричит. Достает пистолет, сует его за пояс шорт и бежит в трюм.
Селина молча наблюдает, как он взваливает на плечо мешок с телом и поднимается по лестнице обратно. Она не слышит всплеска за ревом двигателя. Мужчина возвращается, берет второй мешок и снова уходит. Затем появляется еще раз.
Пока мужчина режет веревку, которой Селина привязана к пиллерсу, он прижимает к ее голове пистолет.
— Вверх! — приказывает он по–гречески.
Селина пытается встать на сведенные судорогой ноги и вздрагивает от боли.
— Быстро! — кричит он, махнув в сторону лестницы.
Пленница двигается слишком медленно. Он бьет ее по лицу, из ее носа капает кровь. Похититель толчками в спину гонит Селину вверх по лестнице и выпихивает на палубу. Указывает в сторону борта. Она идет по настилу, пока не упирается бедром в поручень. Но, когда он вскидывает пистолет, раздается нарастающий стрекот вертолета, на небольшой высоте летящего от холмов к траулеру. Мужчина смотрит на него. А когда опускает взгляд, Селина уже исчезла.
Наверное, у каждого есть свой момент катарсиса — очищения, освобождения. Именно это сейчас чувствует Селина. Двигатели умолкают. Прячась под корпусом траулера, она медленно перебирает в воде ногами, чтобы сберечь кислород. Подплывает дельфин и осторожно касается ее носом. Быть может, Посейдон отправил своего посланца принести удачу, которая сейчас очень нужна.
На палубе капитан целится в вертолет из пистолета, но мужчину тотчас же прошивает пулеметная очередь.
ИНТЕРЬЕР. «ПАЙНВУД» — ДЕНЬ
Технический центр лежит в руинах. Оставшиеся без источников питания студийные капсулы мертвы. Компьютеры отключены. Пожарные залили все вокруг водой. Страховое возмещение составит миллиард фунтов.
Линн стоит рядом с Сунилом и Джеком.
— Сколько нужно времени, чтобы все опять заработало? — спрашивает она.
— В прошлый раз понадобилось два года, — отвечает Сунил, — поэтому давайте будем оптимистами и скажем, что один.
Никогда прежде они не видели ее плачущей.
— Мы сможем закончить фильм, — тихо говорит Сунил.
Линн смеется сквозь слезы, а Джек чешет затылок.
— И каким же образом? — уточняет Линн.
— Выйдем из студии и будем снимать настоящих актеров.
— Что? — Она обводит пространство рукой. — В каком ты веке? Мы можем позаимствовать мозги и сделать все что угодно. Можем за три недели снять фильм, на который раньше понадобилось бы полгода. Ради бога, ты сам все это создал! И всерьез предлагаешь вернуться к съемке реальных людей на камеру? Да он просто с ума сошел, правда. Джек?
Джек подходит к груде кабелей, пинает их носком кроссовок «Адидас».
— Я бы так и поступил, но в стране не осталось никого, способного работать
